Амра Амичба, Sputnik
Ежегодно к месту трагедии приезжают все новые и новые люди – граждане Абхазии, которые неравнодушны к истории страны и самой большой трагедии времен Отечественной войны народа Абхазии.
Их не останавливают ни бездорожье, ни ухабы, ни непогода, и ни то, что 14 декабря — рабочий день.
Десятилетняя Нара Квирая приехала с отцом в Лату и призналась, что впервые пропускает занятия в школе не по болезни.
"Я знаю, что здесь произошло. Упал самолет и погибли дети. Мои ровесники. Многие были со своими братьями и сестрами", — сказала Нара, путая от волнения тип воздушного судна.
Отец Нары Эраст Квирая один из тех, кто участвует в акции, организованной Госкомитетом по делам молодежи, сухумским комитетом по вопросам молодежи и автоклубом "Внедорожная Абхазия".
"Мы должны сюда подниматься не только раз в год – 14 декабря. Почаще должны бывать в этом месте. И привозить подрастающие поколения молодежи, чтобы помнили, какой варварский поступок был совершен во время войны. Нажать на спуск ракеты и сбить вертолет со стариками, женщинами, детьми и беременными женщинами – наихудший из поступков", — уверен Эраст.
Участники акции, оставив машины за километр от сопки, на которую упал вертолет, пешком поднялись к месту трагедии с 35 мраморными ангелочками в руках — по числу сгоревших заживо детей.В лесу, уже зарастающие мхом, лежат обломки вертолета: обшивка, лопасти, крылья и ротор. Несмотря на то, что прошло 25 лет атмосфера такая гнетущая, будто все произошло только вчера. Люди в безмолвии смотрят на эти обломки. Не было громких речей и митингов. Тот случай, когда слова излишни и даже бессмысленны.
Студентка Ярна Зантария приехала со своим братом. В вертолете у нее заживо сгорел дядя – Герой Абхазии Аслан Зантария.
"Мы впервые здесь. Наверное, потому что папа наш считал, что мы не готовы еще морально. На самом деле, это тяжело. В вертолете был наш дядя с женой, она была беременна. Я родилась уже после войны, мне 18 лет. Я их не видела, но тяжело осознавать, что родной человек сгорел заживо. И понимаешь горе всех тех, кто также был в этом вертолете. Мне немного трудно говорить, — сказала Ярна, не отрывая глаз от земли. – Наш отец не поднялся сюда, потому что я думаю, он не хотел бы, чтобы мы его увидели в подавленном состоянии. И я его прекрасно понимаю".
Много детей было, о беде они узнают из рассказов своих родных и близких.
"У меня в вертолете сгорели заживо две сестры: Кристине было три и Элане было полтора, — сказал десятилетний Даут Гиндия. – Мне рассказал папа, что они хотели полететь туда, где не было войны, но не смогли долететь, вертолет упал. Мою младшую сестру тоже назвали Кристиной в честь той Кристины".
Отец Даута ветеран Отечественной войны народа Абхазии Тимур Гиндия спустя 15 лет решился создать вторую семью. Сегодня к месту гибели его старших детей, пришли младшие, ровесники тех, кого он потерял в Латской трагедии.
Другая семья Пачулия в полном составе приехала в Лату. У Илоны Пачулия в вертолете заживо сгорели трое племянников — девятилетний Георгий, трехлетний Давид и девятимесячный Лаша. Обожженный болью утраты ее брат Вахтанг Пачулия долго не решался обзавестись новой семьей.
У ветерана Отечественной войны Демура Хашба в сбитом вертолете летели мама Нателла Кобахия и годовалая сестра Царпица, которая была младше него на 19 лет.
"Мы как раз на позиции сидели, под обстрел попали. По рации сообщили, что вертолет сбили. Но мы не знали, какой именно сбили, к утру 15 декабря уже точно знали, что тот, в котором летела моя мама с сестрой. Я их своими руками посадил в машину в селе Пакуаш, который довез их до отлетающего вертолета в Ткуарчале. Опознать кого-то сложно было. Все в братской могиле в Гудауте похоронены. Потом старший брат в порывах мести полез под пули, в боях у Гумистинского моста погиб 5 января. Поднялся сюда, вроде я такой большой, взрослый мужчина, а сердце плачет, — не сдержал слез ветеран. – Стараемся жизнь продлить. Я отец четверых детей – трое сыновей и дочь. Стараемся правильно жить, не воровать, своим трудом как и каждый абхазец должен, в память о всех погибших".
