Арифа Капба, Sputnik
"Хотелось бы, чтобы такие люди были закономерностью"
Отар Кебурия родился в многодетной семье в абхазском селе Тхина. Отец рано погиб в автокатастрофе, так маленький Отар попал в Сухумский интернат. Вместе с Отаром учился здесь и Мирон Хагба, с которым бок о бок ему предстояло работать не один десяток лет.
Все, кто учился с Отаром, отмечают, что с самых юных лет он был тем, для кого слова апсуара, совесть, честь, достоинство были не пустым звуком. Про него говорили: " Отар шел, а перед ним шла его Совесть".
Кабинет, в котором нет Отара
Поговорить с коллегой и другом Отара Мироном Хагба я пришла в их совместный кабинет в администрации города Сухум. Когда-то пару лет назад я бывала здесь чуть ли не еженедельно. Отар Кебурия консультировал меня и выступал экспертом в телевизионной передаче, посвященной памятникам архитектуры. Все члены съемочной команды восхищались его профессионализмом, подробнейшим и скрупулезным знанием архитектуры Сухума и болезненным отношением ко всем негативным тенденциям, наметившимся в строительстве.
Мы часто беседовали с Отаром на балконе администрации с прекрасным видом на проспект Леона. В каждом его слове о городе чувствовались большая любовь и тревога.
Отара нет уже несколько месяцев, но его стол остается неприкосновенным. С фотографии он смотрит на всех, кто входит. Ее сюда, по словам Мирона Хагба, поставили совсем молодые сотрудники, даже они за очень короткий период работы с Отаром Кебурия успели проникнуться к нему теплыми чувствами.
Мирон Хагба вспоминает, что с 1983 года они работали вместе в "Гипрогорстрое", который выполнял проектирование по всей Абхазии. Отар пришел туда, окончив архитектурный факультет Тбилисского государтсвенного технического университета. Отар Кебурия участвовал в разработке генерального плана города Сухум 1985 года.
"Это был серьезный градостроительный документ, которым мы долгие годы руководствовались, — отмечает Хагба, — тот генплан был актуален вплоть до войны".
Вдохнуть жизнь
После войны Отар Кебурия и Мирон Хагба работали вместе чуть ли не каждый день. Создали в 1993 году при администрации столицы проектный институт, назвали его "Сухгорпроект". Отар руководил этой организацией.
"Сухгорпроект" проводил все работы по восстановлению, проектированию, озеленению города. Отар Кебурия вместе с Мироном Хагба и другими абхазскими архитекторами и специалистами создали опорный план города.
"По сути, это была работа по фиксированию того состояния, в котором находились все здания в центральной части разрушенного города – надо было определить, какие здания не пострадали, а также оценить состояние пострадавших зданий – что подлежит восстановлению, а что идет под снос. Мы занимались этим целый год", — отмечает Мирон Хагба.
Только проделав всю эту сложную, трудоемкую работу, стало возможным создать проект застройки города, в котором принимали участие также два архитектора из города Сочи.
"Отар не был автором этого проекта застройки, но именно он владел нужной информацией, и все проходило через проектный институт. Он хорошо разбирался в так называемой градостроительной ситуации, понимал, где быть жилым домам, где административному корпусу, где должны разбиваться парки, и всегда остро реагировал на нарушение этих зон", — рассказывает Хагба.
Мирон Хагба отмечает, что над проектами они всегда работали вместе, были соавторами. Отар Кебурия занимался эскизами, также определял этажность, объем и масштаб зданий, на основе всего этого продолжал работать Мирон, а на выходе был один общий объект.
После войны одним из самых первых проектов под руководством Кебурия и Хагба стало восстановление здания, которое мы сейчас знаем как культурный центр "Абаза", на пересечении проспекта Аиааира и улицы Генерала Дбар.
"Принадлежавшее железнодоророжникам, оно сильно пострадало во время войны. К его восстановлению имел непосредственное отношение меценат Виктор Джениа-Абаза, выплативший определенную сумму городу для нужд инвалидов и пенсионеров. И мы начали заниматься этим зданием, чертили все от руки", — вспоминает Хагба.
Виктор Джениа-Абаза: история большой дружбы и меценатства>>
Также практически все парки Сухума после войны делались по эскизам Отара Кебурия.
Одна из самых красивых совместных работ Кебурия и Хагба – это реконструкция здания Детского мира по проспекту Аиааира, к слову сказать, памятника архитектуры.
В своих публичных выступлениях Отар Кебурия высказывал большую обеспокоенность тем, как меняется облик города, его тревожила заброшенность памятников архитектуры. Зная досконально каждый такой объект, он мог не только интересно рассказать о его истории, но и оценить существующее положение. Вообще, Отар был уверен, что необходимо провести доскональную оценку и составить специальные документы по каждому разрушающемуся старому особняку в городе, но проблемы со здоровьем не позволили ему полноценно заняться этим делом.
Тяга к творчеству
Отар тянулся к творческим людям, чем бы они ни занимались, утверждает Мирон, с которым они трудились бок о бок много лет.
"Если человек был талантлив, будь это художник, писатель, артист, он просто не мог пройти мимо него, радовался его успехам, уважал его творчество. Он восхищался работами Батала Джапуа, очень дружен был он с писателем Ричардом Чкадуа, а с Адгуром Джения из абхазского театра общался еще со времен учебы в Тбилиси", — рассказывает Хагба.
По словам друга, узнав о своей болезни, Отар держался мужественно, но все же чувствовал, что его уход близко. В прошлом сентябре, когда они по традиции вместе съездили на могилу общего друга Хухута Бганба, Отар, обратившись к портрету Хухута на памятнике, сказал: "Приду к тебе скоро, друг". – "Я стал возражать, сказал: "Ну, что ты такое говоришь?— вспоминает Мирон Хагба. — Но он ответил: "Я знаю, что будет".
Писатель Ричард Чкадуа был одним из тех, с кем близко общался и дружил Отар Кебурия. Познакомились они сразу после войны в частной галерее у художника Батала Джапуа, где в то время собиралось много талантливых людей, среди них были Отар Мацхарашвили, Леварса Бутба и многие другие.
"Это общение в галерее носило особенный характер, — вспоминает Чкадуа, — отойдешь от улицы с ее проблемами, которых было немало кругом, и приходишь в это изолированное пространство, куда приходят интеллектуалы, говорят о городской культуре, о культуре деревенской, но которая принесена в город и дополняет ее. Среди нас был и Отар, профессионал в своем деле, очень добрый, отзывчивый, но в то же время ранимый человек"
Немного редактор, чуть-чуть поэт
Ричард Чкадуа рассказал о том, что во многом благодаря именно Отару Кебурия увидела свет его первая книга.
"Он знал, что я пишу. Каждое утро мы встречались у театра, ждали друг друга, чтобы пойти пить кофе, и я ему читал что-то написанное за ночь. И как-то он мне говорит: "Перестань читать с телефона, принеси мне это все на бумаге". — И я как-то собрался, распечатал все, а он забрал все это и молчит месяц. Я спросил его: "Слушай, ты что, все потерял?" — А он, как оказалось, отдал все почитать Дауру Начкебия. Они учились вместе и дружили. Через еще какое-то время Отар мне сказал: "Ты извини, но мы приняли решение, что тебе надо издаваться".
Рассказы и философские эссе Ричарда Чкадуа представили читателям>>
Так увидели свет первые стихи Ричарда Чкадуа. Просто потому, что его друг Отар всегда умел искренне желать успеха тем, кого считал талантливым.
"Он был очень добрый, при том что жизнь самого его не обласкала. Невероятно отзывчивый – не мог пройти мимо какой-то проблемы. Я даже подтрунивал над ним, говорил:"Отар, даже если где-то родится теленок без хвоста, ты, наверно, будешь переживать, как же он летом будет мух от себя отгонять". — Но все это не помогало, часто, понимая, что не в силах что-то изменить, он занимался самоедством", — делится наблюдением Чкадуа.
А переживал Отар о многом: о несанкционированном строительстве в городе, о безразличном отношении к памятникам архитектуры, об изменении облика города, об исчезновении культуры парков и бульваров. Все это, по словам поэта, съедало его изнутри.
"Большой багаж знаний и широкий кругозор Отар никогда не выпячивал, — отмечает Чкадуа, — в нем была природная скромность. Хотелось бы, чтобы такие люди были закономерностью. Никак его нельзя было отнести к тому, что я сейчас называю "поколение селфи", и не только по возрасту, а потому, что он себя не выпячивал, ничего не делал напоказ, а просто скромно работал, делал свои эскизы, работу по масштабированию зданий. А еще — немногие об этом знают — Отар писал стихи, но стеснялся, никому их особо не показывал".
Отар любил пошутить, да и Ричард всегда был за словесную дуэль, но порой ранимость подводила Отара, вспоминает он. В разгаре шутливого спора он вдруг мог обидеться и начать эмоционально размахивать руками, чем-то напоминая экспрессивных итальянцев, а потом вообще вставал и уходил. Вроде как навсегда. А наутро снова ждал друга на лавочке у театра.
Уход
Последний раз Ричард Чкадуа виделся с Отаром Кебурия за две недели до кончины, когда Отар уже не мог ходить. Его привезли на "Брехаловку", посадили лицом к морю. Отар сказал, что пока лежал, все время мечтал выпить тут кофе. Ведь это было их традицией — каждое утро начинать с чашечки кофе и разговора в этом кафе. У Отара, конечно, была своя чашка, которая по какому-то роковому стечению упала и разбилась буквально за месяц до того, как его не стало.
В тот последний раз пребывания Отара на "Брехаловке", когда ему так хотелось попробовать кофе, вдруг выключили свет. Но кофе ему все-таки сварили. Сам Ричард. В собственной чашке. С помощью зажигалки.
За чашкой кофе, друзья как обычно завязали беседу. Отар много говорил о сыне Давиде, который оканчивает школу и должен поступать в вуз. "Вот сейчас, когда я больше всего ему нужен, я уйду", — привел слова друга Ричард, который уверен, что проблемы со здоровьем у Отара были связаны с войной. Кебурия с оружием в руках защищал родину в составе батальона "Каскад" под командованием Гарри Бигвава.
У Отара Кебурия и его супруги Дареджан, помимо сына, остались две дочери, Астанда и Асмат, и обожаемая Отаром внучка Эмили, видео с которой он так любил показывать близким друзьям за чашечкой кофе.
Отар Кебурия ушел из жизни рано, но успел немало – был в самом центре послевоенного восстановления разрушенного Сухума, поддерживал и воспитывал нескольких молодых архитекторов, которые с большим теплом вспоминают о нем, был хорошим другом, хорошим отцом и дедом. Он был патриотом, не в словах, а в делах своих.
