Второй тур на сегодняшний день не выглядит как неизбежность, но его вероятность сохраняется. Так как, несмотря на все потрясения последних месяцев, никуда не делся ни электоральный раскол, ни усталость общества от внутриполитической нестабильности. И поэтому сюрпризов исключать нельзя, пишет в колонке для Sputnik Абхазия ведущий научный сотрудник Центра евро-атлантической безопасности Института международных исследований МГИМО Сергей Маркедонов.
Между тем нынешние выборы в Абхазии по своей значимости выходят за рамки арифметики подсчета голосов и определения победителя. Кто бы ни пришел первым на финишную прямую избирательной гонки, спокойно наслаждаться успехом он будет недолго. Возможно, не дольше срока от объявления победителя до инаугурации. Слишком непростое наследство достанется вновь избранному президенту. И говорить о победе с полным основанием можно будет только по прошествии определенного периода, когда лидерские амбиции пройдут апробацию практикой.
"Изюминка" кампании
За тот период, что Абхазия прошла после завершения четырнадцатимесячного военного противостояния с Грузией, в ней было проведено немало избирательных кампаний, включая и досрочные выборы. Сменилось четыре президента, и вскоре мы узнаем имя пятого. В чем же "изюминка" выборов-2020?
Начнем с того, что нынешняя кампания - не просто досрочная. Такой опыт у Абхазии уже имелся после смерти второго президента Сергея Багапша в 2011 году и отставки его преемника Александра Анкваба в 2014 году. Изменение власти с помощью уличных протестов также не является чем-то новым для республики. Но новизна кампании-2020 в том, что она стартовала не просто как следствие уличных протестов и отставки четвертого президента Рауля Хаджимба. Этот политик ушел в отставку через три месяца после своей инаугурации. И сама его победа на прошлогодних выборах оспаривалась с первой же минуты после объявления ЦИК официальных итогов. При этом то, что случилось в Сухуме по окончании новогодних каникул, трудно назвать "восстанием масс". Власть пала не в результате многомесячного противостояния, а фактически от одного похода на административный комплекс небольшой группы лиц. Ее численность оценивается в пределах двух сотен человек, что даже для маленькой Абхазии трудно считать массовой акцией.
В последние годы на постсоветском пространстве стало своеобразной модой конструировать метафоры по поводу смены власти. "Революция роз", "оранжевая революция", "революция тюльпанов", "бархатная революция", "революция послов". Все цвета и оттенки на любой вкус! Если использовать применительно к январским событиям в Сухуме какую-то метафору, то можно говорить о "революции родственников". Ибо мотором протеста стали не столько оппозиционные политики, которые в течение предшествующих пяти лет безуспешно выступали против Рауля Хаджимбы, сколько люди, находящиеся в той или иной степени родства с Алхасом Авидзба и Астамуром Шамба, погибшими в перестрелке в ноябре 2019 года в самом центре абхазской столицы.
Символом январского выступления стал Ахра Авидзба, известный благодаря участию в вооруженном конфликте в Донбассе, герой ДНР. Он стал своеобразным тараном, который облегчил работу абхазской оппозиции (которой к тому моменту похвастать было особенно нечем. Она не смогла провести референдум о доверии главе республики в 2016 году, выиграть парламентскую кампанию в 2017 году, хотя отдельные яркие ее представители, такие как Александр Анкваб, Аслан Бжания или Батал Табагуа, получили депутатские мандаты).
Но все это не говорит и о силе тогдашней абхазской власти и лично Рауля Хаджимба, выигравшего выборы 2019 года с мизерным преимуществом, которое было оспорено благодаря голосованию за "кандидата против всех" (число бюллетеней, поданных за него, превысило разрыв между победителем и проигравшим во втором туре).
В истории постсоветской Абхазии еще не было лидера, который фактически с первого дня своей легислатуры постоянно сталкивался бы с вопросом о доверии себе. Заметим, что выборы-2019 прошли без Аслана Бжания, который считался на тот момент фаворитом гонки, но выбыл из нее по причине внезапной госпитализации. Эта история обросла слухами и конспирологическими теориями разного свойства. Новая госпитализация уже зарегистрированного кандидата Бжания в марте 2020 года, скорее, добавила новых вопросов, чем сняла старые. Однако даже без участия Бжания, соревнуясь с менее известными Алхасом Квициния и Олегом Аршба, Хаджимба не избежал второго тура и оспоренной победы.
Впрочем, проблемы "революции родственников" выявили не только изъяны в стане власти и оппозиции. Они показали фундаментальную слабость всех государственных институтов республики. Здесь и правоохранительные структуры, проявлявшие пассивность и безразличие, и охрана первого лица с сомнительными персонажами в своих рядах, и судебные инстанции, менявшие решения в угоду меняющейся общественно-политической конъюнктуре.
Со всеми этими проблемами победитель кампании-2020, вне зависимости от его имени и предшествующей биографии, будет вынужден иметь дело. Преодоление слабости власти, укрепление правопорядка (как элементарного уличного, так и противодействие организованной преступности и коррупции) становится сегодня по своей важности не меньшей задачей, чем в 1980-1990-х годах была борьба за государственную самостоятельность. Просто потому, что наличие слабой власти, незащищенных своими корпорациями правоохранителей во многом обессмысливает ту борьбу и те жертвы, которые пришлось заплатить за возможность реализации собственного национального проекта.
Поколенческий вопрос
В завершающейся кампании приняли участие трое политиков - Аслан Бжания, Адгур Ардзинба и Леонид Дзапшба. Однако в действительности абхазская политическая палитра намного более многоцветна. В той же команде Аслана Бжания вместе объединились Александр Анкваб, Леонид Лакербая и Сергей Шамба. Но назвать экс-министра иностранных дел Сергея Шамба и третьего президента Абхазии Александра Анкваба в полном смысле слова союзниками вряд ли возможно. Особенно, если принять в расчет сложные траектории их взаимоотношений в период между 2011 и 2014 годами.
Адгур Ардзинба формально может рассматриваться как представитель "старой власти". Он занимал в ней посты министра и вице-премьера. И понятное дело, "ядерный электорат" Рауля Хаджимба, как правило, связывающий его с фигурой первого президента республики, вряд ли будет голосовать за Аслана Бжания. Но в то же время отметим, что практически никто из абхазских политиков не несет на своих знаменах такой лозунг, как поколенческое обновление национальной элиты.
И в самом деле, и власти, и оппозиционеры, менявшие друг друга в последние годы, как правило, представлены поколением, которое вошло в политику в 1980-х - начале 1990-х годов. Тот же Александр Анкваб, один из самых ярких абхазских политиков, сегодня не может участвовать в президентских выборах просто в силу возрастных ограничений. В этом плане Адгур Ардзинба выделяется из общего ряда. В 1992 году ему было всего 11 лет. Его карьерный рост и достижения относятся уже к послевоенной Абхазии.
Леонид Дзапшба был дважды министром внутренних дел. В условиях, когда существует запрос на наведение элементарного порядка, такой опыт может пригодиться. Но стоит, между тем, различать опыт управления, пусть небольшим и не всеми признанным государством, и руководство отдельно взятым министерством в "ручном режиме".
С началом кампании практически все, кто писал на абхазские темы, заявили о преимущественных шансах на успех Аслана Бжания. И действительно, он самый опытный политик, в 2019 году был фаворитом избирательной гонки, и только проблемы со здоровьем помешали ему. А за пять лет до этого занял второе место на президентских выборах с приличным результатом (порядка 36% голосов). Однако проблемы со здоровьем, как показали недавние события, остались. И не факт, что исчезнут после 22 марта 2020 года.
Да и другие кандидаты в ходе выборов показали, что не собираются быть простыми статистами. Ведь даже в случае их полного провала на выборах, после них перед любым из кандидатов открываются перспективы крайне сложного переустройства несовершенного государственного хозяйства республики. А с оппозиционной скамьи намного легче критиковать и искать недостатки. В этом случае, как и в ситуации после 2014 года (когда нынешняя оппозиция была властью и ее потеряла), каждое лыко может оказаться в строку.
Возникает непростая дилемма: либо продолжать и укреплять электоральный раскол, а вместе с ним и усталость общества от несовершенства всех властных институций, либо искать общенациональную повестку дня, выражающуюся в развитии, минимизации криминального вызова и строительстве эффективного государства.
Будет оно (эффективное государство), вопрос с признанием перестанет играть ключевую роль. Мало ли в мире примеров контактов с частично признанными образованиями (или республиками с оспоренным статусом), если в них налажен правопорядок и определены правила игры. Которые все стремятся соблюдать.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.