Министр энергетики и минеральных ресурсов Гведе Манташе на днях уведомил общественность, что правительство реанимировало проект строительства двух АЭС суммарной мощностью 2,5 гигаватта как инструмент спасения национальной экономики, пишет Сергей Савчук для РИА Новости.
ЮАР нечасто попадает на полосы российской прессы, а потому для составления целостной картины сделаем небольшое отступление.
Южно-Африканская Республика с атомом мирным и боевым знакома не понаслышке: еще в 1957 году в рамках развернутой международной программы "Атомы за мир" (Atoms for peace) Кейптаун заключил с Вашингтоном соглашение сроком на 50 лет. По его условиям, в 1965-м американцы поставили в ЮАР исследовательский реактор Safari-1 и партию обогащенного ядерного топлива. Уже через два года на этой технической базе южноафриканцы самостоятельно построили и запустили в городе Пелиндаба реактор Safari-2.
Не забыли они и про военных. В 1970-1980-е годы ЮАР совместно с Израилем проводила разработки ядерного оружия. Работы велись в условиях секретности, но в 1975-м советская и американская разведки обнаружили место проведения испытаний. Геополитические противники, забыв на краткое время о борьбе идеологий, навалились на ЮАР, и после многих лет давления, в 1993 году, МАГАТЭ официально подтвердила, что южноафриканская военная ядерная программа свернута. Но это так, к слову.
Мирный же атом актуальности не утратил.
Еще на рубеже 80-х годов прошлого века в Африке наметился резкий рост потребления энергии и упустить такой шанс было бы просто глупо. ЮАР начинает активно развивать энергетику и строить транспортную инфраструктуру для внешней и внутренней торговли. По инициативе Йоханнесбурга создается Южноафриканский энергетический пул (SAPP), включающий на текущий момент 13 стран Черного континента. Совокупно они производят 67 гигаватт энергии, 80 процентов из которых приходится на долю южноафриканской компании Eskom.
Доминирующее положение помогало ЮАР лишь до определенного момента. Дело в том, что ее энергетика базируется на угле, который дает почти 90 процентов всей генерации. Но времена изменились, и ископаемые виды топлива, в особенности уголь, стали крайне непопулярны. Более того, их использование с каждым годом из-за растущих штрафов обходится все дороже.
Единственная же атомная станция Koeberg была построена в ЮАР в середине 80-х. Она расположена на самом юге страны неподалеку от Кейптауна и вооружена двумя легководными реакторами общей мощностью 1,9 гигаватта, что составляет пять процентов от государственного производства. Проект реализовала французская компания Framatome (сегодня ORANO).
Правительство ЮАР пристально следило за мировыми трендами и еще десять лет назад разработало программу модернизации собственной атомной энергетики. В дополнение к Koeberg, чьи реакторы по плану должны остановиться уже в 2025 году, планировалось построить еще четыре станции: Brazil, Schulpfontein, Bantamsklip и Thyspunt. В 2013-м ЮАР всерьез собиралась вложить в развитие атомной промышленности порядка 50 миллиардов долларов и увеличить производство электроэнергии стразу на 9,6 гигаватта.
Осенью 2014 года Минэнерго ЮАР подписало с "Росатомом" соглашение, оговаривающее строительство восьми энергоблоков, но весной 2017-го решением суда Западно-Капской провинции договоренность была расторгнута (одновременно были расторгнуты соглашения о сотрудничестве с США и Южной Кореей). Официальная причина — по жалобе экологов; но спустя год президент ЮАР Сирил Рамафоса признался, что основной причиной стала нехватка денег.
И вот на дворе середина 2020-го, и Южная Африка вновь говорит о необходимости строительства АЭС. Потому что они экологически чистые, безопасные и станут отличным инструментом по наполнению пикирующего бюджета.
Для справки: государственный долг ЮАР за последние десять лет утроился - с 51 до 176 миллиардов долларов, а соотношение долга к ВВП увеличилось с 26 до 56 процентов.
Примечательно то, что ни Гведе Манташе, ни другие официальные источники ни словом не упоминают исполнителя проекта. Выдвигаются версии, что построить для ЮАР электростанции потенциально мог бы американский Westinghouse или французская ORANO.
Но Йоханнесбург, что совершенно логично, хочет получить самые современные реакторы поколением не ниже III или III+.
Проблема в том, что французский реактор EPR установлен, например, на финской АЭС Олкилуото, которую обещали сдать в эксплуатацию еще десять лет назад, но стройка до сих пор не завершена. К тому же в 2018 году ORANO сменила направление деятельности, сконцентрировавшись на добыче, обогащении и утилизации ядерного топлива.
У тандема Toshiba — Westinghouse дела чуть получше. Их реактор АР1000 используется на четырех станциях в Китае. Впрочем, контракты с ними расторгли Индия, Турция и Великобритания. Более того, в самих США после многолетних сложностей свернут проект строительства двух энергоблоков на станции VC Summer.
Единственное место, где установлен реактор APR-1400 от южнокорейской KEPCO, это АЭС Barakah в Абу-Даби.
Остается еще одна страна, прямо сейчас строящая атомные электростанции в Турции, Индии, Бангладеш, Белоруссии и Китае. Она наверняка поможет. Главное — не бояться обратиться к ней за помощью.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.