"Нам на земле бастовать некогда. Иначе город будет голодать", – деловито объясняет тракторист и заводит мотор. Посевная закончилась, но работы невпроворот. Надо запасти корм для скота, убрать кукурузу, подготовить технику к зимовке. "Кто за нас это сделает? Запад возиться не станет. А земля не терпит простоя", — горячится механизатор.
Потомственный механизатор из Франции
"Туристам обычно показывают школу, где учился Александр Григорьевич, парту, за которой сидел. А мы с вами посмотрим настоящую жизнь: хозяйство, людей, которые здесь работают", – говорит миловидная девушка. И представляется – Любовь Савельева. Именно она выступает тут в роли гида для приезжих журналистов.
До деревни Александрия от Минска два с половиной часа на машине. Собственно, это уже и не деревня вовсе, а агрогород. Название — не в честь известного уроженца, как может показаться. Местные убеждают: Александрия носит имя императора – которого из троих, не скажут точно.
В строгом офисном костюме Любовь бойко месит босоножками глинистое поле. Но трактористы работают и не замечают ее. Приходится кричать.
"Петрооооович, ты где? Петроооовииич!" – надрывается она и машет в сторону приближающегося комбайна.
Из машины выходит человек средних лет и по-свойски приветствует девушку: "Здорово, Витальевна! Каким ветром?"
"Это Виктор Петрович Мильто. Механизатор и наш местный француз", – представляет она тракториста, а тот по-дружески крепко жмет ей руку.
"Француз, француз, – с готовностью подтверждает он. – Прародители мои от Наполеона тут остались. Вокруг Александрии есть курганы. Там захоронения после войны 1812 года. И мои предки там, наверное. Фамилия же откуда-то взялась?!"
Внешне Виктор Мильто не очень похож на француза. Ситцевая рубаха, плотно заправленная под штаны-шаровары, белая кепка-козырек, спасающая от солнца, шлепанцы на босу ногу. Европейское происхождение выдают разве что модные усики и ровная осанка. Говорит по-русски, но нет-нет проскальзывают белорусские слова.
"Местный я. В Старолесье родился, деревня тут неподалеку, – признается он. – Но чем Александрия хуже Парижа? Хлеб, мясо, молоко – все свое. Хочешь круассаны, а хочешь сыры французские – бери и делай сам".
Потомственный механизатор, он впервые залез на трактор еще в школе и с тех пор так им и управляет. Всю сознательную жизнь – в поле.
"В этом году моя сорок четвертая уборочная. С седьмого класса на посевной. Отец был слесарем в мастерской, старший брат – трактористом. И я дело это люблю. Зарабатываю нормально. Что еще для жизни надо?" – философски замечает Мильто.
Местный "француз" внимательно следит за событиями после выборов. Но сам в политику не лезет. При этом по-прежнему поддерживает Александра Лукашенко.
"Попробуй вовремя не собери урожай, дождь пойдет – и все, без еды останемся. А кто нам поможет? Запад? Золота и нефти у нас нет, а вот земли потерять можем", – рассуждает тракторист.
Из-за протестов в Беларуси в семье Виктора Петровича разлад. Домочадцы всегда гордились землячеством с Лукашенко. Но после выборов дети заговорили, что стране нужны реформы. Даже внучка четвероклассница повторяет: "Перемен! Перемен!"
"Спрашиваю внучку, понимает ли, что перемены бывают и к лучшему, и к худшему. Она задумалась, согласилась, – рассказывает Мильто. – Я-то помню развал в девяностые. Батька пришел, и только тогда надежда появилась. Земли не разбазарил. Олигархам не раздал".
Тракторист радуется, что сейчас в Александрии и близлежащих деревнях все дороги заасфальтированы. В домах – свет и газ.
"Молодежь к нам тянется. Жилье молодым специалистам выдают, не надо шастать по бабкам, комнаты снимать. Приезжай, работай, живи. Любовь Витальевну вон даже спроси!"
С телевидения в деревню
Пока Мильто деловито рассуждает о политике, стильная девушка Любовь внимательно слушает, а иногда поправляет тракториста.
"Сельхозкомплекс в Александрии – это не только выращивание зерновых, но и скотоводство, производство мяса, колбас, молочных продуктов. Мы даже рыбу выводим в собственном водоеме. Яблоки, грибы. Лукашенко много делает для своей малой родины, часто здесь бывает. Земляки во всем его поддерживают", – убеждает она.
В Шкловском районе Савельева десять лет. По местным меркам она – звезда. Девушка работала на телевидении, и почти все местные жители ее знают. В прошлом году ей предложили возглавить отдел идеологической работы в Шкловском райисполкоме.
"Пришлось во все вникать. Теперь не хуже комбайнера расскажу, как подготовиться к жатве и чем отличается рапс от сурепицы", – шутит Любовь.
"Француз" Мильто встревает и говорит, что и рапс, и сурепица – это кормовые культуры и внешне ничем не отличаются, но девушка так не считает.
"Ну, бывай, Петрович. Не болей", – по-свойски прощается она с трактористом.
Вообще, родилась Любовь не в деревне, а в крупном по белорусским меркам Бобруйске. Окончила вуз, мечтала сделать карьеру. Но влюбилась в парня из Шклова. Так и попала в провинцию.
"Приехала замуж выходить, – улыбается девушка. – Вначале не знала, чем заняться в глуши, но оказалось, дел хоть отбавляй. Изучала процессы в сельском хозяйстве, вникала в тонкости труда на селе, общалась с фермерами, доярками, дворниками".
Много раз Савельевой предлагали работу в городе. Но она не торопится уезжать. В последний приезд к родителям в Бобруйск видела на улицах протестующих.
"Я так и не поняла, каких конкретно перемен хочет городская молодежь. У них все в шаговой доступности: вузы, театры, ночные клубы, – рассуждает Люба. – Когда вижу ребят в сельской местности, которые после учебы бегут на предприятия, чтобы заработать копейку, мне есть с чем сравнить. А ведь как раз таки деревни и села кормят жителей больших городов. И люди наши прежде всего хотят стабильности и мира".
Малая родина через Днепр
Не только Александрия, но и расположенный неподалеку поселок Копысь считается малой родиной Лукашенко. Там он появился на свет, пошел в школу и проучился несколько классов. Жителей – примерно человек восемьсот. Впрочем, местные любят сравнивать – ведь в Александрии на двести меньше. К тому же Копысь – это Витебская область, а Александрия – Могилевская, хотя разделяет их Днепр и перекинутый через реку мост.
Копысская больница, где родился будущий президент, до сих пор считается местной достопримечательностью. Пару лет назад в ней провели капитальный ремонт.
"Теперь у нас есть стоматологический кабинет с профессиональным инструментарием. Недавно установили оборудование для ультразвукового исследования. В общем, все удобства", – рассказывает старшая медсестра Татьяна Барановская.
Копысь, как и большинство белорусских городков, поражает чистыми заасфальтированными дорогами, ухоженными домами и выложенными как на картинке аккуратными стогами сена. Но местные жители считают, что их поселок особенный.
"Издревле сложилось, что в Копыси много церквей. Все они очень колоритные и относятся к разным периодам долгой истории поселка, – рассказывает местная жительница Татьяна. – Еще у нас сетевые магазины, к нам часто наведываются из Александрии за покупками".
В прошлом году молочная компания "Савушкин продукт" открыла в Копыси филиал. На предприятии производят сыры твердых сортов, работают там в основном местные жители. Но приезжают в поселок все же пока не за сырами.
На малой родине президента уже давно действует Центр народного творчества и ремесел, где художники и гончары изготавливают керамическую посуду, занимаются деревообработкой и лоскутным шитьем. Часть продукции продают и запускают новые проекты.
Главный страх
"Тридцать лет трудилась в торговле, получала неплохо. Но бросила все, вожусь в глине и счастлива. Копысь – мой райский уголок на земле", – раздается женский голос в одном из производственных цехов.
"Это Ольга Ковалевская. Наша главная ударница-оптимистка", – представляют женщину. Та немного смущается: "Да какая я оптимистка. Реалистка скорее. Работа у меня тут самая грязная. Глину очищаю, а потом мастера из нее чудеса творят. Покажу сейчас вам свои владения".
Ольга берет кусок неочищенной глины и увлеченно рассказывает, как ее готовят для гончаров: "Сначала заливают водой, вымешивают. Потом взбивают строительными миксерами и процеживают. Получается полуфабрикат. Раскатываем – и вот чистый глиняный блин готов".
Женщина целыми днями возится в грязи, но не жалуется и даже называет свой труд творческим. Торговлей Ковалевская занялась в середине восьмидесятых. Потом наступили девяностые, и ситуация в Беларуси ухудшилась. Работала как проклятая, чтобы прокормить двоих детей.
"Моей дочери недавно исполнилось тридцать пять. Она до сих пор обижается, что внимания ей в детстве мало уделяла. А я ж как лучше хотела, денег заработать для детей. Вкалывала. И только когда муж привез сюда, в Копысь, из Орши, я поняла, что не за тем всю жизнь бегала. Главное в жизни — время. Сейчас отдыхаю душой и занимаюсь любимым делом".
Больше всего Ольга переживает, что протесты в Беларуси снова приведут к нестабильности. Все время повторяет, что не хочет возвращения девяностых. И детям своим говорит это раз за разом. Доводы про дороги, газ и электричество на молодежь мало действуют. Забитые до отвала магазины давно не впечатляют. И тогда Ольга высказывает последний аргумент: толковой альтернативы Лукашенко все равно нет. Но судя по тому, что споры в семье не прекращаются, детей это не убеждает.