Sputnik
Вот такой он — Леварса
"Если бы Сухум остался без художников, писателей и культурных деятелей, Леварса в одиночку смог бы поддерживать атмосферу богемного очарования города", — с этих слов начал свой рассказ друг художника Ахра Бжания.
Леварса Бутба, как считает Ахра Бжания, видел то, чего не замечают другие. В своем сознании он переосмысливал все и создавал образы, которые надолго могли засесть у вас в голове.
"Суть творца заключается не в том, чтобы найти что-то абсолютно новое, а скорее в том, чтобы в такое многообразие внести что-то свое, интересное, особенное, со своей специфической окраской, и в этом Леварса сильно преуспел. Он был человеком энциклопедических знаний. Много читая Канта, Гегеля, Леварса в каждую картину заключал определенную философию, основанную не на его умозаключениях, а на настоящих глубоких знаниях", — рассказывает о друге Ахра Бжания.
Как считает Ахра Бжания, все жители Абхазии несут большую ценность в культурном смысле, а с уходом Леварсы Бутба культурный вес страны сильно просел.
"В творчестве он старался подвести все под определенную идеологическую базу. "Мир же находится в этом сейфе", — говорил Леварса, указывая на голову. Мы видим все, потому что мы так устроены, и так устроен наш мозг, который перерабатывает информацию и формирует определенный субъективный взгляд, а ему этот взгляд хотелось поправить, ведь мы можем быть другими, и, может быть, на другой мир нам интереснее будет смотреть, считал он.
С нами в экспедициях находились разные ученые, исследователи, доктора наук, которых трудно было бы чем-то удивить, но когда Леварса начинал говорить, они могли его слушать часами, открыв рот, помимо всего этого, он мог влиять на них, смешить, и равнодушным к нему остаться было невозможно. Человек с гигантской харизмой, вот таким он был", — улыбаясь, рассказывает Ахра Бжания.
Похищение Ахры и живая скульптура
Ахра Бжания познакомился с Леварсой Бутба в археологических экспедициях в 1980-х годах. И с того времени они стали дружить.
"У нас было много общих тем для разговоров: музыка, картины, искусство. Я часто к нему ездил, пока он учился в академии в Тбилиси. В его мастерской картины были повсюду: стояли в ряд у стены или были разбросаны на полу. Он много работал и находился в постоянном творческом поиске. Все картины Леварсы — это результат очень тяжелого творческого пути. Он подарил мне несколько своих работ, но, самое главное, он нарисовал мой портрет, которым я очень горжусь", — рассказал Бжания.
У Леварсы был портретный этап в жизни, и, когда он предложил меня нарисовать, я, конечно, согласился. Закончив мой портрет, он не стал мне дарить его сразу. Сначала необходимо было его покрыть лаком, чтобы портрет не испортился со временем, и для этого он отвез его в Тбилиси, в свою академию.
Спустя неделю он звонит мне:
— Ахра, ты не поверишь, нашу мастерскую ограбили и украли твой портрет, — радостно прокричал он.
— Что? Как? – удивился я.
— Ты не представляешь, как я рад. Это первая моя работа, которую украли. Значит, она была так хороша, что украли именно ее. Я покрыл ее лаком, поставил сушиться, прихожу утром, а ее нет, – все так же радостно сообщал Леварса мне о краже.
Портрет Ахры Бжания был потерян безвозвратно, но Леварса Бутба нарисовал ему в подарок еще один такой же портрет, который до сих пор висит у него на стене.
"Он нарисовал мой портрет во второй раз, и я повесил его у себя дома. Но одно ограбление ему все же удалось пережить. После войны я вернулся в свою квартиру, которая была абсолютно пуста, и на голой стене одиноко висел мой портрет, нарисованный Леварсой Бутба", — вспоминает Бжания.
В 1983 году Ахра Бжания решил поздравить Леварсу Бутба с днем рождения и отправился к нему в академию в Тбилиси.
"Мы были в хорошем настроении, повеселились, объездили весь город и, наверное, успели побывать везде. И он неожиданно предложил поехать в академию. Приехав на место, он завел меня в огромный зал, где сидело много людей, отрешенно рисовавших. Я немного смутился, не понимая, что происходит, а Леварса быстрыми шагами ушел куда-то в глубь зала, затерявшись среди всех этих художников. Я остановился между двумя статуями мужчины и женщины. И вдруг, присмотревшись к рядом стоящей женской скульптуре, я понимаю, что она… живая, обнаженная девушка, в этот момент, пребывая в небольшом шоке, я не знал, что делать, и застыл, немного растерявшись, когда услышал, как заливается смехом Леварса, который подстроил все это", — рассказывает Ахра.
Человек, который сделал себя сам
Леварса Бутба в пятом классе переехал из села Дурипш в Сухум. И после замужества сестры, в возрасте 16 лет он стал сам снимать квартиру и вести самостоятельную жизнь.
"Это трудно себе представить, вот такой мальчик из деревни, покоренный живописью и жаждой учиться рисовать, приезжает в город. Я помню его первые шаги в искусстве, мы познакомились с ним, когда он только поступил в академию. Леварса приехал на свои первые каникулы домой и, как человек из богемной среды, хотел занять себя чем-то интересным. Леварса интересовался историей и древностями Абхазии. Он был художником в наших экспедициях, но ходил со своим рюкзаком и вел раскопки вместе с нами", — рассказал Батал Кобахия.
Как вспоминает Батал Кобахия, Леварса Бутба был истинным абхазом, воспитанным на народных традициях и впитавшим много культурных ценностей.
"Он — один из немногих в этом непостоянном мире, который своих ценностей никогда не менял. Леварса был последовательным, и это отражалось в его доброте, терпимости к людям, уважении их пространства и точки зрения, но при этом он сохранял свое виденье во всех вопросах от политического устройства до культурного пространства. И на его сущность ничего не воздействовало, он был целостным как личность и как живописец", — вспоминает о друге Батал Кобахия.
Несломленный
Леварса Бутба многие годы мужественно и стойко переносил тяготы своей болезни, рассказал художник Алексей Шервашидзе-Чачба.
"Леварса был, как рыцарь, сильный и лучезарный. После всех мучений, скрипя зубами, он продолжал творить, не подавая вида, что ему тяжело или больно. Он обладал особенной манерой живописи, присущей только ему. Это очень ценится в мире художников, когда работу живописца узнают по почерку. У Леварсы было хорошее чувство цвета, меры и невероятная работоспособность", — рассказал о художнике Алексей Шервашидзе-Чачба.
После войны у Леварсы Бутба появилась новая живопись, и в холле антракта он организовал выставку, которая стала одной из первых грандиозных художественных выставок в послевоенное время в Абхазии, рассказал Батал Кобахия.
На выставке собралось много людей, ее также посетил первый президент Абхазии Владислав Ардзинба. Несмотря на тяжелое время и отсутствие возможностей, мы все хорошо оделись и пошли на эту выставку. Там мы обсуждали искусство, живопись и фотографировались на фоне картин Леварсы. Мы нуждались в такой культурной инъекции после всех тягот, которые нам пришлось пережить во время войны, и он нам ее преподнес. Вот тогда он нам и показал свой удивительный город Сухум, который нас потряс, такой разрушающийся, но все еще целый, с очень красиво расписанной набережной и памятниками. И эти картины были похожи на нашу разодранную душу, но все еще сохранившуюся, как город на его картинах", — поделился воспоминаниями Батал Кобахия.
Как рассказывает Батал Кобахия, за два час до ухода Леварса Бутба планировал будущие выставки и говорил о том, что собирается начать новую работу, показывая эскизы другу Баталу.
"Самое удивительное, что я действительно верил ему и был уверен, что завтра он все это сделает. Мы даже обдумывали, как сделать так, чтобы ему легче было работать. Так и остался он у меня в памяти, болевшим, но несломленным, здоровым душой и головой, человек, который до последней секунды думал о жизни, о детях и о друзьях", — сказал Батал Кобахия.
Образ совершенной женщины
В живописи Леварсы Бутба присутствуют разные образы женщин. Но, по словам Ахры Бжания, образ совершенной женщины, которую он изображал в каждой своей картине, был образом его жены Аиды Джения.
"Они были прекрасной парой. Я даже присутствовал в тот день, когда ее забирали. Ему было 25 лет, а ей около 17 лет. Портрет его жены присутствовал во многих его работах. Его образ совершенной женщины, который он предавал в своих полотнах, я думаю, он писал с нее" — рассказывает Бжания.
По словам Батала Кобахия, Леварса Бутба — один из немногих, которому повезло жениться и прожить всю жизнь в любви.
"Говорить о своих чувствах не принято у нас, но как-то давно мне рассказывала Аида Джения, как в начале их совместной жизни даже стеснялась Леварсу, не знала, о чем с ним говорить. Но он сделал так, чтобы постепенно она стала частью его мира. И Аида верно и преданно все 20 лет была рядом и пережила с ним самые радостные и тяжелые моменты", — вспоминает Кобахия.
В доме у Леварсы Бутба каждый вечер собиралось всегда много друзей, вспоминает сын художника Лаша Бутба.
Он трепетно относился к своим друзьям, которых у него было много. Каждый вечер они собирались у нас дома и допоздна сидели. А он не мог писать картины в одиночестве, даже соорудив студию вне дома, он не смог там работать, говорил, что ему нужна домашняя суета и разговоры. С ним интересно было беседовать на любые темы, но он никогда не говорил со мной о картинах. Я к творчеству не тянулся, и он был только рад этому. "Живопись — неблагодарное дело", — говорил он, имея в виду финансовую сторону. Я помню, как он близко воспринимал мои неудачи, мне казалось, никто за меня так не переживает, как делал это он. Не знаю, перенял ли я от него что-нибудь, но надеюсь, хоть что-то, потому что для меня он был и остается эталоном, в первую очередь не как отец, а как человек", — вспоминает Лаша Бутба.