Пара из американского штата Колорадо, расстрелявшая восемь учащихся своей родной школы, перевернула все представления о так называемых "массовых стрелках" и ставит в неудобное положение множество носителей передовой морали — как в самой Америке, так и в России, пишет Виктор Мараховский с материале для РИА Новости.
Собственно суть новости: в минувший вторник суд в Денвере завершил рассмотрение дела 20-летнего Девона Эриксона, обвиняемого в стрельбе в школе науки, технологий, инженерии и математики (то есть физмат с физтехом) в городке Хайлендс-Ранч в 2019 году. Второй обвиняемый, Алек Маккинни, на момент совершения преступления бывший несовершеннолетним, был осужден еще в прошлом году на пожизненное плюс 38 лет — с правом подачи прошения о помиловании то ли через 20, то ли через 40 лет (данные СМИ разнятся).
Само преступление было обычным: 16- и 18-летний подростки явились в школу с футлярами из-под гитар, набитыми оружием из взломанного папиного сейфа одного из них. Разошлись по разным классам и достали оружие. Один из учеников бросился на нападающего и был убит, еще восемь человек получили нелетальные ранения, их выходили.
У нас об этом расстреле почти не писали (дело было в разгар наших майских, к тому же на фоне обычной американской статистики, где только за предыдущую неделю в школах палили трижды, убив двоих и ранив пятерых, колорадский расстрел не казался ничем особенным). На самом деле кое-чем особенным он был.
Дело в том, что у этой (частично успешной) попытки массового убийства было две символические детали.
Первая: расстрел произошел в паре десятков километров от знаменитой школы в Колумбайне и почти ровно через 20 лет после знаменитой бойни, давшей всем школьным убийцам известное нарицательное имя.
И вторая: в отличие от давно забытых нормальными людьми убийц из Колумбайна, которые были фанатами "естественного отбора" и устроили бойню в день рождения Гитлера (вопрос о том, насколько намеренно, дискутировался, но СМИ уверенно называли их "сторонниками белого превосходства"), — Эриксон и Маккини были носителями совершенно прогрессивных идентичностей.
Так, Эриксон, впервые после ареста доставленный полицией в суд на меру пресечения, впечатлил СМИ худобой, ногтями, покрашенными в вишневый цвет, и анимешным черно-лавандовым цветом волос (какой конкретно персонаж косплеился, сказать не берусь). Что касается Маккини, то вскоре после стрельбы усатый полицейский начальник, давая журналистам комментарий, растерянно пояснял:
— Сначала мы думали, что арестовали несовершеннолетнего мужского пола. Но оказалось, что это несовершеннолетняя женского пола.
Алек Маккинни в школе официально значился как Майя Элизабет Маккинни. За некоторое время до убийства она идентифицировала себя как мальчик.
Мотивом же совершения нападения на школу была жажда социальной справедливости: по словам убийц, школа была наполнена трансфобами, которые, в частности, смеялись над Майей Элизабет, не верили, что она теперь Алек, считали это дурью и говорили, что "у нее плохо получается пытаться быть мужиком" (судя по видеоматериалам допросов, у нее действительно получалось плохо).
Кто кого подговорил устроить стрельбу — ясности так и нет. Защита Девона утверждала, что, поскольку ее подзащитный за несколько месяцев до происшествия плотно подсел на кокаин, траву и сироп от кашля, то он фактически был всю дорогу не в себе и безвольной игрушкой в руках манипулятивной Майи-Алека. Защита последней/последнего настаивала на том, что манипулятором был как раз старший Девон, втравивший трансподростка в свои фантазии о том, как всех убить.
Не подлежит сомнению, что Эриксон также будет посажен пожизненно, но, в отличие от Маккинни, без права на помилование, поскольку ему на момент убийства уже исполнилось 18. Скидку на то, что убийцами двигали прогрессивные (по нынешним американским меркам) идеи, а сами они принадлежат к дискриминируемым (по официальной версии) меньшинствам "трансгендер" и "наркопользователь", делать им не стали.
...А теперь — собственно, о том, почему все это интересно и крайне поучительно для нас с вами.
Дело в том, что преступления (особенно громкие, хайповые) у нас, в России, рассматриваются как прекрасный и желанный ресурс лицами пониженной социальной ответственности, у которых нет либо совести, либо мозгов, либо того и другого, — зато имеется напористость и желание продвигать какую-нибудь симпатичную им повестку и идеологию.
Например, стоит какому-нибудь уроду открыть стрельбу в российской школе, как из недр медиакласса появляется передовитое медийное лицо, скачавшее модную "политику идентичностей" из американских woke-агиток, и заявляет: "стрелок в случае со школьной массовой стрельбой — всегда, всегда мужского пола! С воспитанием венцов эволюции, с культурой насилия и прочей мужской гендерной социализацией во всем мире надо что-то делать, причем позавчера" (я, кстати, не выдумываю и не обобщаю. Я цитирую).
Моральный и интеллектуальный облик таких лиц достаточно очевиден.
Они придумывают и перенимают друг у друга любые механизмы, которые позволят им встать в позу ментора перед обществом и начать на него покрикивать, требуя меняться. Они придумывают и скачивают друг у друга "гендерные социализации", они придумывают "культуру насилия", они придумывают тысячи репрессивных способов борьбы с ними (эти способы ни черта не работают, но это только прибавляет передовитым истеричкам уверенности в серьезности проблемы и, следовательно, в необходимости еще истошней требовать Изменить Общество).
...А на самом деле существуют глубинные структуры, которые куда сильнее текущих идеологий. Как в известном анекдоте о "что бы русские ни собирали, получается автомат Калашникова", — что бы ни собирали из американских подростков, то есть готов и нацистов либо трансгендеров и "воинов социальной справедливости", — среди них все равно периодически появляются убийцы. Появились в товарном количестве трансгендерные девицы — появились и трансгендерные девицы-убийцы. Это зависит не от того, какое передовое учение о гендерной либо социальной справедливости впаривается актуальными школьными политруками, а от того, пришла ли в голову какому-нибудь уроду идея убийства и сумел ли он добраться до оружия.
Поэтому при виде любой, не важно, насколько медийной физиономии, использующей какую-нибудь очередную трагедию для того, чтобы продвинуть и протолкнуть свою "повесточку про вину общества, которое должно измениться", — нужно четко помнить: это стервятники без совести и мозгов.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.