Искать следы описанного в повести Паустовского дома корреспондент Sputnik Владимир Бегунов отправился на Сухумскую гору вместе с учеными.
Sputnik, Владимир Бегунов.
Фундамент у средневековой стены
"За домом мадемуазель Жалю — последним домом в городе на горе Чернявского — стояли заросли высоких и душистых азалий. В этих зарослях прятались шакалы", — это описание из повести Паустовского "Бросок на юг". В списке объектов историко-культурного наследия, подготовленном Минкультуры и опубликованном на сайте президента Абхазии, этот дом можно найти в графе № 39. Привязки к местности в описании нет, но есть указание, что рядом с фундаментом сохранилась часть средневековой стены, предположительно руин храма.
— Я навел справки в Минкульте, это должен быть дом №47 по улице Папаскир, — говорит археолог Шандор Кайтан. — Мне самому интересно посмотреть, что там, потому что это один из памятников, которые мы пока еще не обследовали и не знаем, сохранился он или нет.
— Ориентиры хорошие, мы знаем номер дома и то, что там есть руины храма, — размышляет директор Государственной картинной галереи Абхазии Сурам Сакания, отправившийся с нами на поиски. – Вот только сохранилось ли там что-то с тех времен?
Мы поднимаемся на гору. Начинает сыпать снег.
Паустовский описывал этот дом как крайний, перед вершиной. А работал он в Абхазкооперации, которая располагалась на проспекте Леона, в здании, где сейчас шахматный клуб и Союз журналистов.
— Неблизкую дорогу писатель преодолевал, — говорю я. — Утром почти к морю с самой вершины Сухумской горы, вечером – обратно.
— Нет, так он не ходил, — отвечает Сурам Сакания. – Скорее всего, был другой путь с противоположной стороны горы напрямую к ботаническому саду.
Смерть на пороге
Паустовский приехал в Сухум в феврале 1922 года и устроился в Абхазкооперацию вести деловую переписку. Отсюда он писал письма жене. Звал ее в Абхазию, хотел снять более просторную квартиру и обосноваться здесь надолго, но его замучило одиночество. В Сухуме у писателя не было друзей и знакомых. Его друг Исаак Бабель работал журналистом в Грузии, куда впоследствии перебрался и сам Паустовский.
Рядом с квартирой, которую снимал писатель, стоял заколоченный дом. Квартирная хозяйка рассказала Паустовскому, что дом был связан с кровной местью. В 1900 году в Сухуме враждовали два рода. Они истребляли друг друга, пока от каждой фамилии не осталось по одному мужчине. Один из них, спасаясь от смерти, бежал в Турцию.
После этого рассказа Константин Георгиевич написал, как он сам говорил "горячую" статью против кровной мести. Редактор ее отклонил, заявив: "Невозможно так неожиданно отнимать у людей их привычки. Надо действовать дипломатично". Статья не была опубликована, судьба ее неизвестна, рукопись не сохранилась.
Однако в тот же день история заколоченного дома продолжилась. Вечером писатель вернулся домой и увидел, что его дверь открыта, а в окнах горят огни. У калитки Паустовского встретила квартирная хозяйка.
— Он вернулся сегодня днем из Турции, — сказала она. — Скорее бегите в милицию и скажите там, что он вернулся. Его фамилия Чачба.
Писатель со всех ног бросился в город, рассказал все милиционерам, те поскакали на лошадях к дому, но время было потеряно. Когда стражи правопорядка оказались на месте, хозяин дома лежал на пороге с простреленной грудью, над ним рыдала жена — кровник добрался до беглеца быстрее милиции.
Поиски на горе
Мы поднимаемся вверх по улице Папаскир. Дом № 39 последний. За ним – разрушенный дом, а потом – стройка. Нумерация не сохранилась, где искать следы крепостной стены, которая бы могла быть ориентиром, неизвестно. Опрашиваем соседей, они ничего не знают. Возвращаемся к крайнему дому. Он явно не столетней давности, а гораздо моложе, разрушен во время грузино-абхазской войны.
— Мы примерно где-то здесь, – говорит Шандор Кайтан.
Дальше дороги нет, нумерация теряется, идет подъем уже на вершину горы, — все ориентиры совпадают. Средневековая стена и фундамент дома Паустовского были или в этом заброшенном дворе, или в том, где стройка идет. Под стройку все, скорее всего, и сровняли с землей.
Сурам Сакания звонит знакомому археологу, консультируется.
— В общем, такая информация, — говорит он. – В конце семидесятых или в начале восьмидесятых годов тут были ученые и зафиксировали, что дом Паустовского разобран на бревна. Остался фундамент, и была еще эта средневековая стена. После этого здесь, видимо, ученых не было.
Вот и все, что нам удалось выяснить. Снег все усиливался, мы спускались в город.
С литературой в Абхазии связаны многие адреса. Это и Сухумский маяк, послуживший Владимиру Маяковскому источником вдохновения для стихотворения "Эта книжечка моя про моря и про маяк", санаторий "Абхазия" в Новом Афоне, в котором когда-то останавливался Чехов, дом детства Фазиля Искандера и сухумская школа № 3, в которой Фазиль учился, гостиница "Рица", в которой снимал номер Горький, здание на набережной Махаджиров, 62 в Сухуме, где в 1922 году в бывшей гостинице "Россия" останавливался Сергей Есенин, ресторан "Гагрипш" в Гагре, где в разное время обедал чуть ли не весь цвет русской литературы от Бунина до Бабеля.
