Архип Лабахуа, автор первых в Абхазии жанровых городских скульптур, в интервью Sputnik рассказал, как на набережной Сухума появились "Чик" и "Ника". Беседовала Анастасия Никонова.
— Архип, скульптура Чика, главного героя "рассказов о Чике" — это ваша первая жанровая скульптура на набережной Сухума. Расскажите об истории ее создания.
— Я прочел Фазиля Искандера относительно поздно. Мне было 30. Его рассказы оказали на меня сильное влияние, настолько сильное, что на набережной столицы появился Чик. Мне известно, что Фазилю Искандеру было приятно это событие, так как после открытия скульптуры он прислал мне письмо, в котором выразил свою благодарность и удивление. И хотя оно было довольно лаконичным, было видно, что он искренне удивлен и рад этому маленькому событию. И не потому, что оно было отмечено Союзом художников Абхазии как событие года, а потому, что это хорошая традиция городской скульптуры малых форм.
В рассказе "Чик и белая курица" меня зацепил фрагмент, где главный герой пожалел эту белую курицу. Во-первых, там так описывается этот драматичный момент мужания Чика, когда он качественно меняется и готов защищать курицу. Примерно тоже самое было у меня в детстве. Родственница из деревни привезла белую курицу, почти цыпленка, мы с сестрами, естественно, влюбились в нее. Поселили ее в коробке на балконе, где она прожила почти год. Мы быстро привыкли к ней. Но интересный момент: кормили мы ее в определенное время, и эта курица, у нее, правда, имени не было, проявляла какую-то фантастическую смекалку, а, может, не смекалку, но она была очень пунктуальной, и, если мы забывали в три часа посыпать ей зерен, она подходила точно в это время к окну и клювом стучала в стекло. Это было так уморительно, и иногда мы специально ждали этого.
И вот, когда я впервые прочел "Чика и белую курицу", решил, что надо делать. Во время создания Чика, я в каком-то смысле стал думать немного литературно, хотя в скульптуре другие законы. За это я благодарен Фазилю Абдуловичу.
Передо мной была задача создать скульптуру по мотивам произведения, а не абстракцию. Каким должен быть Чик?! Варианты были разные, например, по одному из них он смотрел на эту курочку, но от этого варианта я отказался, так как его образу не хватало некоторой воинственности, способности защищать новое ощущение взросления. Еще был вариант сидящего Чика. Но в итоге, я пришел к выводу, что он должен стоять, как воин, готовый заступиться за курицу. Он держит курицу не в охапку, а просто под локтем, демонстрируя своего рода заботу. Это все кажется мелочью, но такие детали очень важны, и все они тщательно продумывались. Работая над Чиком, я чувствовал, что Искандеру скульптура понравится, хотя он был не в курсе ее создания. Так и случилось.
— Из ваших слов прослеживается очевидная параллель между Чиком и маленьким Архипом.
— Конечно, она даже сейчас есть. Мой склад характера, иногда слишком созерцательно-философский, мне иногда мешает жить. А Чик именно философ-созерцатель, при этом очень живой. Не хулиган, хотя именно так я его и назвал после прочтения, но беру свои слова обратно. Он просто живой ребенок, который часто задумывается над разными вещами.
— Но потом у Чика появилась Ника…
— Тут я уже впервые попытался отправить эскиз Ники Фазилю Искандеру. Стало интересно узнать его мнение, но он не ответил, возможно, был очень занят. В итоге, я остановился на том варианте, который понравился моим коллегам, принявшим активное участие в создании итоговой композиции. Одно дело создавать что-то для своего личного пространства, другое – для общего.
— По вашим словам, мастер, создающий скульптуру по мотивам произведения, должен угадать не только образ, придуманный писателем, но также образ, возникший в воображении читателя.
— Создать, а главное, угадать образ — это действительно сложно, и при этом быть удовлетворенным на 100 % от проделанной работы практически невозможно.
В любом случае, нужно начинать традицию жанровых городских скульптур. Конечно, наивно полагать, что ребенок, бегущий из школы домой мимо Чика, бросится читать рассказы Искандера. Но с другой стороны, отсутствие интриги художественных образов, которые могут заинтересовать подрастающее поколение, к которому принадлежат и мои дети, недопустимо.
— Чик и Ника… Появятся ли у Мухуса еще персонажи искандеровских произведений?
— Желания сделать музей мадам Тюссо из персонажей искандеровских произведений, конечно, нет. Не могу объяснить логически, я пока сам не разобрался, почему у меня такое отношение к этому, хотя образы Сандро из Чегема и его сумасшедшего дядюшки — интересные персонажи для скульптуры. Я думал об этом, но пока ничего не придумал.
— Архип, все это время вы говорили о творчестве Фазиля Абдуловича сквозь призму скульптора. Хотелось бы услышать ваше мнение о его произведениях как простого читателя.
— Для меня творчество Фазиля Искандера, грубо и кратко говоря, – вечнозеленая трава… Даже если снег идет, все равно остается ощущение детского порхания. Хотя под дулом пистолета меня не заставишь вернуться в детство, наоборот, хочется повзрослеть окончательно. Мне очень нравится возраст, в котором я сейчас, хотя есть очень теплые, дорогие сердцу воспоминания.
В его произведениях я очень ценю юмор. Не хохот, а именно юмор, который может быть разным — глупым и мудрым. Вот у него — мудрый. Такой, который я ценю в своих супруге и маме.
Есть конкретная скульптурная композиция, которая, даст Бог, может быть, через год появится в столице – это молодой влюбленный Фазиль.
Идея композиции родилась во многом случайно, во многом нет. Ко мне обратилось руководство Русского театра драмы, в котором я работаю художественным декоратором, с просьбой представить свое видение фасада здания. Мною было предложено четыре варианта, три из которых были довольно странные, все были разные, но очень неожиданные. В итоге, был выбран четвертый вариант.
Само здание Русского театра представляет собой советский конструктивизм, который мы постарались переделать в а-ля классику.
В идее нового фасада необходима была какая-то интрига. Родилась композиции из статичных фигур, одной женской, второй — молодого влюбленного мужчины. Со стороны это выглядит так: влюбленный стоит внизу и смотрит вверх, где при наступлении темноты в окне постепенно появляется силуэт актрисы, его возлюбленной. Статичное искусство немного недооценено, особенно в наш век скорости, когда все так быстро происходит. Словом, мы недооцениваем силу статики.
Так вот, надеюсь, этим влюбленным станет молодой Фазиль. Это очень спокойная, но с сильным эмоциональным зарядом композиция может стать достопримечательностью для Мухуса. Люди будут знать, что в час сумерек наконец-то появится эта дама, возможно, кто-то будет стоять рядом с Фазилем и созерцать красоту вместе с ним, в любом случае, это будет здорово. Это будут несколько минут ожидания, наполненных покоем и той гармонией, о которой мы все тоскуем. По сути, человек хочет одного — любви и покоя.
