Нателла Акаба, эксперт
Есть в современной истории Абхазии даты, омраченные трагическими событиями, и 15-18 марта 1993 года навсегда сохранятся в памяти поколений как символ воинской доблести и скорби.
Они форсировали Гумисту
В ночь с 15 на 16 марта после интенсивной артиллерийской подготовки подразделения вооруженных сил Абхазии предприняли наступление на оккупированный войсками Госсовета Грузии Сухум. Все мы, находившиеся в те дни в Гудауте, напряженно следили за новостями с фронта боевых действий. Вначале поступавшая информация вселяла надежду, однако к середине дня 16 марта стали приходить тревожные вести. К тому же погода резко испортилась, пошел мокрый снег. Как оказалось, река Гумиста стала выходить из берегов, затрудняя бойцам абхазской армии переправу. Итогом мартовской операции стало отступление абхазских сил. И все-таки многие наши воины проявили героизм и стойкость: они сумели проникнуть в глубокий тыл противника, сея панические настроения среди жителей оккупированной абхазской столицы. Однако, не получив подкрепления, эти отчаянные смельчаки вынуждены были с боями пробиваться к своим, что и привело к многочисленным потерям — около 250-ти бойцов абхазской армии погибли и пропали без вести. Уже после окончания военных действий выяснилось, что грузинские военные, в нарушение всех правил ведения войны, зверски расправлялись с попавшими в плен абхазскими воинами и сбрасывали их обезображенные тела в ров неподалеку от Республиканской больницы в Сухуме.
Это было не поражение, а суровый, но необходимый урок
Впоследствии мартовская операция была оценена как неудачная с точки зрения военной тактики – выяснилось, что в ходе наступления имели место серьезные просчеты, такие как несогласованность действий подразделений, нечеткое выполнение приказов и так далее. Однако именно благодаря трагическим урокам мартовского наступления стало очевидно: для взятия Сухума необходимо овладеть господствующими высотами на северных подступах к столице. Фактически в марте и была отработана правильная тактика, успешно примененная в июле-сентябре 1993 года. И поэтому, оценивая мартовские события, Владислав Ардзинба сказал: "Мы должны говорить не о поражении наших войск, а о неудачной попытке наступления. Но сам факт того, что мы предпринимаем одно наступление, следующее наступление, настойчиво ищем путь освобождения нашего родного города, говорит и о нашей силе, и о наших возможностях".
Горестные дни
Тогда, после мартовского наступления, горе родственников павших бойцов усугубилось еще и тем, что грузинское руководство категорически отказалось выдать тела погибших военнослужащих вооруженных сил Абхазии. Очевидно, таким образом грузинские лидеры пытались спровоцировать широкое народное недовольство политикой абхазского руководства и лично Владислава Ардзинба. Да, скорбь матерей, потерявших сыновей, была безгранична, но объектом их возмущения стал не Владислав Ардзинба и его соратники, а Эдуард Шеварднадзе и его окружение.
25 марта, собравшись в Гудаутском Доме культуры, родственники павших бойцов призвали народ Абхазии к продолжению сопротивления и приняли обращение. В нем, в частности, говорилось: "Большое горе постигло нас всех, тяжелую потерю понес наш народ. Но сегодня мы поставлены в такие условия, когда у нас нет выбора. Нашему народу предстоит либо погибнуть, либо завоевать свою Свободу. Народ, который борется за свою свободу, рано или поздно ее завоюет. Наш народ ведет неравную, тяжелую борьбу с сильным и коварным врагом. Еще раз обнажилось подлинное лицо наших врагов, их варварская, бесчеловечная сущность. Поправ элементарные нормы человеческой нравственности, они отказали нам в простом праве оплакать и захоронить наших погибших солдат. Они хотели вызвать недовольство, привести к расколу нашего народа, но враг просчитался. Как бы нам ни было больно, мы знаем, что наши близкие отдали самое дорогое, что у них было — свои жизни — за свободу своей Родины. Мы знаем, что они захоронены в родной земле. Память о них еще больше сплотит нас. Еще сильнее наше желание прийти в город, к могилам наших близких и воздать им все подобающие почести".
Самое трудное решение
Да, родители павших воинов проявили мудрость и еще раз доказали, что их любовь к Родине безгранична. Но мы, депутаты первого Верховного Совета свободной Абхазии, знали, как тяжело переживал Верховный Главнокомандующий гибель этих парней. Отвечая на вопрос журналиста о самом неприятном решении, которое ему приходилось принимать в жизни, Владислав Ардзинба сказал: "Самое трудное решение — отправлять людей в бой, зная, что они могут погибнуть"…
После мартовского наступления
А тем временем на оккупированных территориях Абхазии бесчинствовали "защитники территориальной целостности Грузии". Как свидетельствуют очевидцы тех событий, после мартовского наступления положение негрузинского населения стало невыносимым: людей хватали на улицах только за то, что они говорили на абхазском языке, грузинские молодчики врывались в квартиры ветеранов Великой Отечественной войны, избивали их и отнимали наградное оружие, ордена и медали. Зафиксировано немало случаев убийств людей по этническому признаку, а о грабежах и говорить не приходится. Поэтому к апрелю 93-го начался массовый исход негрузинского населения – теперь уезжали те, кто в силу каких-либо причин не выехал из оккупированных городов и сел раньше.
Многие помнят, как к гудаутскому берегу причаливали катера с беженцами – абхазами, русскими, армянами, греками. Смотреть на это зрелище было тяжело – сломленные, исхудавшие и напуганные люди с узелками, в которых находилось все то немногое, что осталось от их имущества. Как выяснилось, перед посадкой на катера грузинские военные пугали их, говоря, что они могут и не доплыть до Гудауты, так как катер будет обстрелян и потоплен. Но тех, кто решился отправиться в путь, в Гудауте встречали как родных, размещали в пансионатах или в семьях, обогревали и окружали заботой.
