Европа в шоке – 52% принявших участие в референдуме 23 июня британцев высказались за выход из ЕС. Ни политики, ни обыватели, похоже, не ожидали, что популярность ЕС в Великобритании пала столь низко, а намерения граждан этой страны столь серьезны. И сегодня нет, пожалуй, такого европейского лидера, который бы не высказал своего отношения к итогам названного референдума и к дальнейшей судьбе ЕС.
Более того, Brexit (выход Британии из ЕС, обозначаемый сочетанием слов Britain — Британия и Exit — выход) уже породил "whoexit" – цепную реакцию, в результате которой о проведении аналогичных референдумов заговорили политики Австрии, Франции, Голландии, Словакии, Италии и многих других стран Европы.
Но какое отношение состоявшийся в Британии референдум имеет к Абхазии и, в частности, к запланированному на 10 июля республиканскому референдуму о внеочередных президентских выборах?
С моей точки зрения, оба этих референдума – симптомы и следствия одного и того же глобального явления – начавшегося и усиливающегося передела мира, в ходе которого на первый план выносятся такие методы принятия политических решений о власти, как массовый протест, государственный переворот и всенародный референдум. То есть анти- и неинституциональные методы смены власти.
Повсеместно – от США до любой непризнанной республики – люди не доверяют институтам традиционной демократии и конституционно избранным и сформированным органам власти, апеллируя к формам и методам прямой, не обязательно конституционной и как бы "игровой демократии", связанной с выходом на площади, подписанием массовых петиций и общенациональными реальными и виртуальными голосованиями.
С одной стороны, прямая демократия – это безусловное благо в ситуации, когда те или иные традиционные институты уже не работают. В этом смысле британцы проголосовали за выход из ЕС, в первую очередь, потому что неэффективность, продажность и иные пороки чиновников Евросоюза стали видны невооруженным глазом. И избавиться от них, а заодно и от коррупционной связи британского правительства Дэвида Кэмерона с этими чиновниками оказалось возможным только при помощи всенародного референдума.
Соответственно, "whoexit" набирает силу и в других странах Европы именно по этой же причине.
С другой стороны, переход современного общества, особенно европейцев, столь гордящихся многовековой евродемократией и своими "выдающимися демократическими институтами", к прямым и массовым формам волеизъявления граждан свидетельствует о неэффективности не только этих институтов, но, в принципе, всей нынешней модели западной (олигархической) демократии.
При этом следует отметить, что народ уже созрел для перехода от олигархических систем управления к новым массовым (охлократическим) формам, а вот власти нигде – ни в Европе, ни, тем более, в других странах мира – ничего свежего и эффективного, увы, предложить народу не могут.
Никто пока не придумал более эффективные способы формирования сколько-нибудь ответственной власти, чем парламентские, президентские и муниципальные выборы – при том, что и сами выборы, и избранные институты все менее популярны среди большинства избирателей.
Причина такого парадокса в том, что мы живем в информационном обществе, то есть в обществе с динамично меняющимися настроениями, формируемыми все чаще под влиянием внешних факторов и специально реализуемых технологий. И мы видим, что эти настроения систематически и все чаще входят в диссонанс с размеренностью и основательностью избирательных циклов и стабильностью формирующихся по их итогам политических институтов.
У общества сегодня нет противоядия против информационных вбросов и разного рода спецопераций в чрезвычайно мобильном и трансформируемом информационном поле.
В этом смысле всякий референдум или майдан становится своего рода флэш-мобом по выражению недоверия людей к власти – без наличия у участников акций каких-либо позитивных программ и планов дальнейших действий.
Подобные ситуации на руку не народам, не суверенным странам, но глобальным манипуляторам, которые, опираясь на ведущие СМИ, информационные агентства и социальные сети (принадлежащие нескольким транснациональным корпорациям) способны мобильно и невидимо реализовать любой нужный им сценарий.
Так, большинство участвующих в киевском майдане простых украинцев наверняка полагало, что вышли на площадь против коррумпированного правительства Януковича. А на деле оказалось, что их использовали теневые кукловоды, дабы привести к власти на Украине неонацистский проамериканский режим.
Вот и в ситуации с британским референдумом совершенно не факт, что гражданам Британии дали вот так свободно высказать свое мнение о членстве в ЕС. С моей точки зрения, если мировая олигархия (плотно контролирующая британские СМИ) позволила получить на референдуме в Великобритании результат в 52% за выход из ЕС, значит, это ей выгодно.
Полагаю, что главная геополитическая задача американского истэблишмента сегодня состоит в том, чтобы сплотить ключевые европейские страны вокруг ЕС, который находится под контролем Госдепа. Это нужно США в преддверии подписания соглашения о создании Трансатлантической зоны свободной торговли (TTIP). Но как это сделать? Ответ: сплотиться возможно только перед лицом внешней угрозы.
Так вот, именно для этого в течение последних 2-3-х лет Европа насыщалась антироссийскими месседжами, а НАТО двигался на восток. Однако же этого оказалось мало.
Сегодня все больше европейских политиков понимает, что Россия – угроза мнимая. Они уже не хотят играть в экономические санкции против РФ. Мировому гегемону понадобилась дополнительная страшилка для ЕС – и ею стала "угроза возможного распада Евросоюза".
Не случайно руководство ЕС после оглашения результатов референдума в Британии не стало оспаривать его результаты и активизировать уговоры руководства этой страны с тем, чтобы не допустить признания результатов референдума. Напротив: глава Еврокомиссии Жан Клод Юнкер уже на следующий день после референдума призвал власти Великобритании немедленно начать выход страны из ЕС.
Вопрос: почему Госдепу необходимо единство в ЕС ценой выхода из него самого мощного его члена? Ответ очевиден: Великобритания – привилегированный партнер США, играющая с ними в одну геополитическую игру, и она никуда от них не денется даже при распаде ЕС.
Что же касается связи британского референдума с большинством иных референдумов, проводимых сегодня по всему миру (с абхазским в том числе), то она заключается в следующем.
Во-первых, в абхазском референдуме также прослеживается внешний след, направленный на дестабилизацию ситуации в республике.
Во-вторых, референдум в Абхазии стал результатом эмоционального решения людей в ситуации, когда элиты республики не хотят использовать для развития политической демократии в стране имеющиеся политические институты, и прежде всего – парламент, в то время как низы не могут использовать эти институты.
Большинству граждан проще выйти на референдум, который, как кажется многим, расставит все точки над i. Но расставит ли? И если расставит, то в пользу кого?
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
