Фатима Чергиндзия родилась в Абхазии. В 1990 году окончила факультет "Академический вокал" Сухумского государственного музыкального училища имени Алексея Чичба. В 1997 году окончила Киевскую Национальную академию имени Петра Чайковского (класс педагога Людмилы Гармаш). В 1996 году стала солисткой Киевского государственного музыкального театра оперы и балета для детей и юношества. В 2002-2004 годах стажировалась в Академии молодых оперных певцов Мариинского оперного театра (Санкт-Петербург) под руководством Ларисы Гергиевой. Чергиндзия обладает лирико-колоратурным сопрано, выступает с концертами в Украине, Италии, Австрии, Финляндии, Польше и других странах.
— Расскажите немного о творческой встрече, которая прошла на днях в Сухумском музыкальном училище. Кому принадлежит идея встретиться с коллегами в форме мастер-класса?
— Я приехала к себе на родину – в Абхазию, я тут не гостья, училась в Сухумском государственном музыкальном училище, и мне очень хотелось поделиться своими знаниями со студентами, встретиться со своими коллегами, однокурсниками, с теми, с кем я прошла этот путь знаний. Идея принадлежит мне, потому что мне хочется быть рядом со своим народом в музыке, в едином дыхании, поэтому, приезжая домой, я всегда даю концерты в городах Абхазии — Ткуарчале, Очамчыре, Сухуме. В Музыкальном училище у меня еще не было встречи с коллегами. Я с удовольствием поделилась с ними тем, что мне удалось накопить, учила поиску красивых тембров, поделилась с ними своим опытом, чтобы они знали, как идти по этому пути и не ошибаться.
— Поделитесь своими воспоминаниями, связанными с Абхазией. Где вы родились, и каким было ваше детство?
— Родилась в городе Ткуарчал, в поселке Акармара, называли наш район Махме. В пятиэтажном доме, на четвертом этаже, как сейчас помню. Все мое детство было творческое, песни, игры, "Зарница", "Орленок", Наверное, в детстве и выработала сильный характер. Когда на пути встречались какие-то трудности, я всегда доказывала и людям, и самой себе, что я чего-то стою, чтобы обратили на меня внимание.
— Каким вы помните Ткуарчал, в особенности Акармару?
— Ткуарчал — это самый красивый город. Горы, речка, школа на высоте, огромный мост. Четыре моста. В детстве мы ходили не только по проезжему, но и по опасному, висячему. Есть шахты. У нас было все. Всегда говорили, что Ткуарчал — это место, в котором проживают представители разных национальностей. Место, где жило много белорусов и украинцев. Соседка моя была из Украины, и вот этот украинский говор до сих пор звучит в голове. И, наверное, судьбе было угодно, чтобы я попала на Украину. И сестра моя живет на Украине. Я поступила в Киевскую консерваторию, а окончила уже Национальную музыкальную академию.
Детство у нас было беззаботное. Были на учебе конкурсы, соревнования. Школу закончила хорошо. Папа мой шахтер Алексей Чергиндзия, его знают многие в Абхазии, он был поэтом и писал еще статьи в газетах. К сожалению, почти три года назад он умер. В семье нас четверо. Старшего брата Вахтанга, к сожалению, тоже уже нет в живых, сестра Саида, которая живет в Киеве, я и мой младший брат Автандил.
Где бы я ни жила, в какой стране ни находилась бы, я никогда не забуду, кто я, что у меня абхазские корни. Где бы я ни выступала, я всегда пою на родном языке хотя бы одну песню. Я постоянно включаю в свой репертуар абхазские произведения. Люди всегда хотят слышать мой родной язык, потому что я это делаю с трепетом и открытым сердцем.
— Чаще какие произведения вы исполняете на абхазском языке?
— Я очень люблю Раждена Гумба, это "Сыпсынра", "Песня о скале", "Щищ наани". Эти произведения постоянно звучат в моем репертуаре.
— Какой была учеба в Абхазии, есть ли какие-то яркие воспоминания, связанные с этим периодом? И почему вы выбрали оперу, а не эстраду?
— Я всегда хотела быть эстрадной певицей. Я пела в ансамбле, который был у нас в Акармаре. Мы и в Ткуарчале, и в Сухуме выступали, побеждали на всех конкурсах. Но я не знала, куда себя деть, как стать эстрадной певицей, куда обратиться. Вообще, я хотела в высшую школу милиции поступить. Я написала в Бакинское военное училище, мне пришел вызов, что можно поступать. Мама сказала мне: "Фатима, все время будешь в сапогах ходить". Мама считала, что для девушки это некрасиво, а мне нравилось.
Наша соседка Нато Маткава училась в Музыкальном училище, у нее был изумительный голос. Она повела меня к своему педагогу. Когда на прослушивании я услышала оперное пение, мне не хотелось издать ни единого звука, я замкнулась почему-то. Прослушав меня, она взяла меня за руку и повела к Тамаре Колбая, и она меня раскрыла, получился такой округленный звук, эстрадники поют другим звуком, и за две недели мы с ней выучили репертуар.
В Музыкальное училище я поступила, не зная нотной грамоты. Я была очень принципиальной, если мне не нравился человек, я не пела, я замыкалась, смотрела ему в глаза, что они выражают, на волосы и, наверное, если он мне внешне не нравился, я не пела. Сейчас, конечно, этого качества у меня нет (смеется).
— А почему вы так и не стали эстрадной певицей?
— Мне сказали, что эстрадное отделение может открыться через год. Меня, как бы, поставили в такой "тупик", что за год у меня появилось желание быть оперной певицей. Я могла купить себе пластинку на первую стипендию или книги о скульптуре и художниках. С каждым днем я влюблялась в оперу. У нас концертов было очень много с Омаром Дзиндзибадзе, Гурамом Квициния, Алисой Гицба, Хиблой Герзмава. Тогда это были такие годы, что все хотели учиться с удивительным рвением.
— А нотную грамоту быстро освоили?
— Если мои коллеги уже имели абсолютный слух, ходили в музыкальную школу уже семь лет, мне пришлось выводить эти скрипичные ключики и ноты. Я сидела до полуночи специально, чтобы отработать почерк, выводить каждую нотку, петь сольфеджио. Мне давалось это нелегко. Но я верила в себя. По вокалу мне дала уверенность моя первая преподавательница – Тамара Колбая.
— Почему вы решили продолжить учебу именно на Украине?
— Абхазия дает красивые голоса, потому что есть море, горы, речка. Когда меня спрашивают, как я научилась так петь? Я отвечаю, что природа многому меня научила, что она мой первый педагог. Я поднималась на гору, и если от другой горы эхом доносился до меня мой голос, я пела правильно. Меня учило петь мое эхо. Я ходила по лесу, слушала природу, как речка шумит, как птицы поют. Природа помогала творить.
Киев — это духовный город, и тогда все творческие направления шли оттуда. Когда приехал из Киевской консерватории Гурам Квициния, он прослушал меня, я спела каватину Розины из оперы "Севильский цирюльник" композитора Россини, он меня похвалил и предложил попробовать себя в Киеве. Когда меня прослушивали, советский и украинский оперный и эстрадный певец Константин Огневой сказал, что если не придет украинская Мария Калласс, то меня возьмут. Тогда выбирали между мной и ученицей советской украинской оперной певицы Евгении Мирошниченко, но, по мнению судей, я спела песню на абхазском языке так, как никто не спел украинскую. Мне показалось, что это немного обидело Мирошниченко, но когда я заканчивала Музыкальную академию, она стоя мне аплодировала.
— Что было после консерватории?
— Во время учебы я прослушалась в Киевский муниципальный музыкальный театр оперы и балета для детей и юношества. Мной заинтересовались, потому что им нужен был травести, артист невысокого роста с хорошим голосом, который исполнял бы партии и мальчиков, и девочек. Если это театр для детей, то у нас были и взрослые оперы. Спела я хороший репертуар, играла и Красную Шапочку, и Ивасика Телесика, у нас было много опер. Даже Равеля я танцевала с балетом, настолько я любила танцевать, вы не представляете. Балет даже поднимал меня, но двое (смеется). Я же не такая тростиночка, как балерины. Актер должен и танцевать, и петь, и мечтать, в нем должно быть все.
— Вы выступаете с концертами в Италии, Австрии, Финляндии, Польше. В последний раз выступали в Абхазии в 2013 году в Очамчыре. Петь на родной сцене сложнее или в Финляндии?
— На родине стараешься больше себя собрать. В последнее время у нас стали часто слушать оперу. В Очамчыре было много людей на концерте. Ждали абхазские произведения, умоляли и просили, чтобы я еще на бис спела. У нас хороший зритель. В марте будет три года, как я не приезжала с концертом в Абхазию после смерти папы. Приезжаю, как только предоставляется возможность.
— Планируете ли вы в Абхазии концерты?
— Планирую, думаю, что этот концерт должен быть именно абхазским. Много нот я собрала за это время. Хочется, конечно, больше, особенно веселых, жизнеутверждающих песен. Надоело плакать. Война — это всегда трагедия, что тут, что на Украине. Для меня это две страны, которые я люблю, и которые меня поддерживают. Я живу там, где ко мне хорошо относятся, также и в Абхазии. Я прилетела через Минск, а раньше прямо в Дранду садился самолет. Полтора часа, Киев – Дранда, и я была дома. Я была студенткой и почти каждую неделю за полцены летала. Билет стоил 30 рублей, а по студенческому билету – 15.
Мир, в котором я общаюсь, в нем и поэты, и писатели читают любую литературу, русских, украинских, даже абхазских писателей. Когда я получила областную премию Тараса Шевченко, я тогда спела его "Завет" на абхазском языке "Сара саныпслакгьы сыжәжы, адамра сҭаҵаны" (Когда я умру, положите меня в гроб и похороните). Был полный зал, у людей была дрожь, все были в слезах, и вся эта программа пошла на обсуждение конкурсной комиссии. Конкурсантов было много, но этой премии удостоили меня.
Здорово, что у нас есть возможность петь на разных языках. Музыка — это то, что нас объединяет. Мы с вами встретились поговорить о музыке, о творчестве.
Есть на Украине один композитор Олександр Козаренко. Я так хотела домой. У нас была премьера оперы "Украденное счастье" композитора Юлия Мейтуса, по драме Ивана Франко. Я пела партию главной героини, нас повели, чтобы мы немного отдохнули, он сидел напротив и, увидев мои печальные глаза, он сказал мне, что моя родина — это музыка, что, когда я не вижу Абхазию, мне нужно углубляться в музыку, в свою – абхазскую.
