Sputnik.
– 16 сентября 1993 года началась решающая наступательная операция по освобождению Сухума, где именно вы тогда находились и что предшествовало Сентябрьской операции, почему она началась именно тогда?
– Данная операция была уникальной, она была разработана Генеральным штабом Вооруженных сил Абхазии в тех сложнейших условиях, когда и кадровых офицеров было недостаточно. Тем не менее хочу подчеркнуть, что данная операция была продумана и проработана досконально, до маленьких моментов, которые могли быть. Сентябрьская операция не рассматривалась как отдельная, как вы знаете, наступление по освобождению столицы началось в июле, и первый этап данной операции был самым тяжелым для наших Вооруженных сил.
Направлением главного удара было избраны населенные пункты Каман, Шрома, планировалось заходить на господствующие высоты, которые располагаются на северной части Сухума. Это были в основном силы второй мотострелковой бригады и приданные подразделения, в том числе часть подразделения первой бригады и подразделений гагрского гарнизона. Была собрана группировка, которая должна была выполнить данную задачу с выходом на господствующие высоты над Сухумом.
Эта сложнейшая операция, к сожалению, на начальном этапе она не полностью увенчалась успехом, мы потеряли командный пункт второй мотострелковой бригады, погиб командир Геннадий Чанба. Основные подразделения второй бригады понесли тяжелейшие потери, большая часть была ранена. Стойкость и мужество наших бойцов позволили нам закрепиться на северных скатах тех высот, на которые мы должны были выйти.
Я на тот период был командующим Гумистинским фронтом и выполнял задачу по ложному маневру и захвату плацдарма в районе Маяка, данная задача была выполнена в полном объеме, батальон под командованием Зураба Кутелия, данную задачу выполнил, захватили плацдарм и удерживали его до окончания операции по освобождению Сухума. Противник основные усилия прилагал именно к тому, чтобы сбросить подразделение, которое находилось на плацдарме.
По направлению главного удара, сопротивление противника было минимальным, и наши подразделения при выходе на рубежи понесли потери на минных полях. В июле было принято решение Владиславом Ардзинба назначить меня заместителем министра обороны, после выхода на основной рубеж. Он поручил проведение операции на направлении главного удара.
Все подразделения, которые наступали с левого фланга, передавались мне на управление. Действия Восточного и Западного фронта мы всегда согласовывали, действовали совместно, выполняя задачи на обоих фронтах. Проведение десантной операции в селе Тамыш с захватом участка дороги подразделениями Восточного фронта обеспечивало действия Гумистинского фронта и, в частности, подразделений, которые шли на направлении главного удара, то есть по левому флангу фронта. Колоссальное значение имели именно действия Восточного фронта.
– Также известно, что именно в июле 1993 года в Сочи было подписано Соглашение, но грузинская сторона постоянно его нарушала. У абхазской стороны были надежды на то, что Соглашение позволит завершить войну или же нет?
– К великому сожалению, руководители слишком поздно осознают, что любая война все равно закончится за столом переговоров. Чем раньше они сядут за стол переговоров, тем больше жизней они сохранят, которые участвуют в войне с обеих сторон. Грузия пошла на Соглашение вынужденно, потому что как бы сложно ни было выполнить задачу на левом фланге, то есть в Камане, Шроме, мы провели перегруппировку и провели наступательную операцию, мы контролировали ситуацию, не давали возможности высадки с моря дополнительных грузинских сил. Мы блокировали город с северной стороны и плюс ко всему была подтянута артиллерия, которая полностью контролировала и аэропорт. Была попытка "мхедрионовцев" перекинуть самолетом дополнительные боеприпасы, данный самолет был подбит. Когда мы полностью блокировали и подразделениями, и огнем, то тогда грузинская сторона была вынуждена пойти на сочинское Соглашение. Согласно Соглашению Грузия должна была вывести из Абхазии военную технику, мы наблюдали, как грузинская сторона выполняет договоренность. Это была манипуляция отвода тяжелой техники, мы прекрасно помним, когда подали российские морские суда, они начали загружать подбитую, неисправную, устаревшую, чуть ли не сельхозтехнику, и возили людей туда-сюда, катали одних и тех же. Поэтому мы не могли с этим согласиться, естественно мы вели консультации на уровне военных в том числе и с наблюдателями с российской стороны. Мы категорически не могли принять тот доклад, который говорил о том, что определенное количество техники и людей было вывезено из Абхазии.
16 сентября началось наступление на Сухум, наступила пиковая ситуация всех этих переговорных процессов и попыток уйти все-таки от дальнейших столкновений. Но здесь я должен подчеркнуть, что после начала наступления сразу появилось политическое давление со всех сторон, выступил президент США Билл Клинтон, представитель НАТО и многие политики. Очень часто меня вызывал Владислав Ардзинба, который задавал только один вопрос, когда мы освободим Сухум, я не мог эту дату назвать, потому что это было невозможно. Здесь нас и Всевышний уберег, под каким бы политическим, психологическим давлением ни находился Владислав Григорьевич, он не срывался на нас.
Все-таки мы сумели провести не фронтальное наступление, а именно побатальонно, если где-то оказывалось активное сопротивление противника, воздействовали огнем артиллерии и танками. Вот так мы, шаг за шагом, батальонами продвигались вперед. Если бы мы пошли в наступление фронтально, то мы могли понести тяжелые потери, потерпеть неудачу и опять вынуждены были бы откатиться на исходные рубежи.
– Какие подразделения и батальоны участвовали с абхазской стороны и сколько их было?
– Было две мотострелковые бригады полного штата, первая группа наступала фронтально с реки Гумиста с захватом плацдарма. Также в Сентябрьской операции участвовало подразделение второй бригады в составе пяти батальонов где-то по 300 человек в каждой, плюс было два батальона Гагрского гарнизона. После серьезного июльского наступления, когда мы понесли большие потери, заместитель министра обороны Александр Айба занимался формированием подразделений. Было два таких подразделения, были также подразделения резервного полка Гурама Допуа, и в целом именно на западном гумистинском направлении участвовало около четырех тысяч бойцов.
– Что касается техники, какие возможности были для проведения операции?
– Мы можем сегодня признать, что с техникой было скудно, в мотострелковых бригадах, батальонах, как таковой боевой техники у нас не было. Были сформированы отдельные подразделения, был бронетанковый батальон, было около 15 БМП, плюс была крупнокалиберная техника.
Как говорится, "голь на выдумки хитра", ребята сами смогли сконструировать зенитные установки, устанавливали на ГАЗ-66. Количество всей техники было около 25 штук. Трудно назвать конкретную цифру, но противник превосходил наши силы в два-два с половиной раза по численности и в три-четыре раза по технике, если брать Сентябрьское наступление.
Килба рассказал о деталях Сентябрьской операции по освобождению Абхазии>>
У нас вообще не было калибра более 12 миллиметров, а они использовали 152 миллиметровые самоходные артиллерийские установки. Основные силы противника находились в районе населенного пункта Шрома. В Январском и Мартовском наступлении мы пытались атаковать фронтально, но мы поняли, что противник серьезно укрепился и провести успешно операцию мы вряд ли смогли бы.
На 16 сентября у нас было серьезное преимущество, но бои шли за каждый дом, особенно в районе вокзала. Уже с выходом к центру города сопротивление противника ослабло, грузины, наверно, поняли, что процесс уже необратимый, и нельзя будет откинуть нас назад. Самое главное то, что наши подразделения были высоко организованы, мы не кинулись на город на ура, и это тоже нас сохранило, и мы смогли выполнить задачу.