Sputnik.
До сих пор историки, политики и эксперты спорят о причинах и необходимости ввода советских сил в Афганистан, ведь многое остается недосказанным и не до конца раскрытым. Об истинных причинах военной кампании, обстоятельствах, угрожавших безопасности СССР в Афганистане в те годы, отношениях с Западом и уроках афганской войны для России в нынешнее время в эксклюзивном интервью Sputnik рассказал Александр Кольцов, ветеран афганской войны, участник спецоперации "Шторм-333" в составе одной из самых секретных групп специального назначения "Зенит" КГБ СССР, штурмовавших неприступную крепость "Тадж-Бек" в Кабуле.
— Какие у СССР были отношения с Афганистаном, и почему ему пришлось пойти на этот шаг – ввести войска и устранить Хафизуллу Амина? Что послужило основным мотивом?
— Афганистан всегда играл существенную роль во внешней политике России. Еще при Иване Грозном в этот регион были посланы послы для установления дружеских отношений с афганцами. Это было связано со стратегическим положением, которое занимает Афганистан. Мы постоянно стремились, чтобы Афганистан был дружественной нам страной, поэтому оказывали ему всяческую помощь. В 1919 году, когда Афганистан обрел полную независимость от англичан, РСФСР первой признала эту страну. Несмотря на сложные для нас годы в период гражданской войны, мы посылали в Афганистан вооружение для борьбы с англичанами.
В 1978 году в Афганистане произошла апрельская революция. Правительство (CCCР) на тот момент считало, что Хафизулла Амин и Нур Мохаммад Тараки (лидер ЦК Народно-демократической партии Афганистана) придерживались прокоммунистической идеологии. Однако все оказалось очень запутанным.
— Насколько правдива информация о том, что Амин имел тайные связи с США, и именно поэтому КГБ запланировал его устранение?
— Решение о введении войск и проведении спецоперации не принималось спонтанно и не разрабатывалось исключительно КГБ. Это было политическое решение руководства страны. А миссия спецслужб заключалась в претворении этого решения в жизнь. В те годы у Тараки были очень хорошие отношения с Леонидом Брежневым. Они очень прониклись друг к другу. Брежнев принял на личный счет убийство Тараки Амином, заявив, что за такое необходимо наказывать. Этот личный фактор во многом сыграл роль в принятии политического решения: проведении спецоперации по смене режима в Афганистане.
Х. Амин тогда имел в своем подчинении армию и спецслужбы. Но был еще и другой фактор. Говорят, что Амин был агентом ЦРУ, что представляло опасность для интересов СССР. Однако подтвердить этот факт невозможно даже спустя годы, так как его личное дело никто из нашей разведки так в руках и не держал. Есть лишь косвенный признак: Амин несколько раз лично просил Советский Союз ввести войска, что вполне могло быть активным мероприятием ЦРУ против нас. Ему много раз отказывали, пока не был убит Н. Тараки. Кто конкретно был инициатором ввода войск, неизвестно – записей нет ни в одном архиве. Доподлинно неизвестно, были это военные, Андропов или же лично Брежнев.
— А как объяснить то, что Амина пытались отравить, и почему это в итоге не удалось?
— Я даже знаком с этим человеком [кто отравил Амина]. Но суть в том, что не было понятно, решило бы это отравление поставленную задачу – смена политического режима. Возможно, к власти пришли бы люди из числа его соратников. Тогда бы режим не сменился. Было несколько вариантов по ликвидации Амина: отравление, выстрел из гранатомёта в его спальню, также отдельно готовилось покушение. Операция откладывалась несколько раз, так как не было детально разработанного плана. Он появился лишь буквально в двадцатых числах (декабря).
— То есть только штурм мог решить задачу? Не было шанса сохранить Амину жизнь и взять в плен его? Что было самым сложным в этой миссии?
— Вопреки тому, что говорят, во время этого штурма не было никакого океана крови. С нашей стороны были небольшие потери. Если бы на штурм Амина послали молодых ребят, то потери были бы совершенно другими. Именно наличие жизненного опыта подсказывало нам, куда идти.
Конечно, было страшно. И как говорят на Востоке, чтобы победить врага, нужно для начала победить самого себя. Сам штурм длился минут 50. Наши основные потери были не в самом дворце, а снаружи, когда члены группы выпрыгивали из БТР и попадали под огонь охраны Амина. Нам нужно было преодолеть себя и пробежать "смертный путь" длиной в 50 м. Когда мы оказались во дворце "Тадж-Бек", по коридору просто невозможно было идти, пришлось катать гранаты – у нас их был полный рюкзак. Одна из них достигла цели. Шансов оставить Амина в живых просто не было: такая задача даже не входила в план.
В прошлом году я был в Кабуле и смотрел на дворец. Вспоминая те события, я был просто ошеломлен и задавал себе вопрос: "Как же можно было пробежать по этой огромной лестнице и остаться в живых?"
— Если посмотреть через призму времени, изменилось ли у вас отношение к этим историческим событиям? Как вы сейчас их оцениваете?
— Учитывая стратегическое положение Афганистана, операция по смене режима была необходима. Другой вопрос, какой установить режим. Бабрак Кармаль не смог быть сильным лидером и понимать афганский народ.
Но нужно посмотреть на это и с другой стороны. Пока в Афганистане были на
ши войска, то о наркотиках не шло и речи. Не было такого дикого увеличения наркотрафика, как сейчас при американцах. Мы старались создавать инфраструктуру, чтобы население было занято другими вещами: выращивали не опиумный мак, а хлеб и прочие сельскохозяйственные культуры.
— Тем не менее, после штурма дворца и смерти Амина Запад назвал СССР оккупантом. Спустя годы войска НАТО сами пришли в Афганистан, застряв там на более продолжительный срок. Какую оценку можно дать этим действиям?
— Надо быть честными, мы просто проиграли Западу пропагандистскую и информационную войну в Афганистане. Эти проигрыши откликаются сейчас и в деле Скрипалей. Сейчас американцы хозяйничают в Афганистане и ничего не делают [на благо народа Афганистана]. Но при этом они не оккупанты – мировое сообщество их таковыми не считает.
Ханова о вводе войск СССР в Афганистан: была угроза со стороны США>>
— Общались ли вы с афганцами после этих событий, как они сейчас относятся к произошедшему? Считают ли они нас оккупантами, как это преподносит миру Запад?
— Смену власти в Афганистане народ воспринял как нечто естественное. Для него важно то, что "шоурави" (СССР) сделал за годы своего присутствия. Мы оказывали конкретную помощь: строили и восстанавливали важные объекты, университеты в Кабуле, наши специалисты помогали афганцам в развитии общества. Естественно, афганцы все это видели. Простой афганский народ мало интересовали политические движения и перемещения. Их интересует простая жизнь и ее благоустройство. Мы строили заводы – создавались рабочие места для афганцев.
Это самое главное. А не то, что сейчас творят американцы: им поступает информация о каких-то движениях, и они, не проверяя подлинность сообщений, отправляют бомбардировщики и уничтожают объект, не различая мирных людей и террористов. Когда наши солдаты были в Афганистане, даже несмотря на наличие врагов среди афганцев, они по-человечески относились к местным жителям. Поэтому простые афганцы сейчас очень хорошо к нам относятся. Даже спустя годы они помнят нас и то, что мы сделали.
— Изменил ли "Шторм-333" ваше отношение к жизни? Вы бы снова поехали на подобную операцию?
— После того, как я поучаствовал в боевых действиях, увидел кровь и своих товарищей, и врагов, у меня в голове все перевернулось. Все мои оценки того, что со мной происходит, кардинально изменились. И если говорить сейчас, то да, я бы поехал – как солдат удачи. Война есть война. Сейчас, когда я смотрю фильмы про войну, то думаю, как бы я поступил, оказавшись в конкретной ситуации, чтобы выполнить поставленную задачу и остаться живым. Вот в чем заключается основной принцип настоящего солдата, а не в том, чтобы тебя убили, а родные получили посмертный орден или звезду героя.
Кулаков о войне в Афганистане: не подозревали, что наши усилия обречены>>