Влюбленный в Родину: памяти Кумфа Ломиа

Это было то ли в 1984-м, то ли 1985 году. Родители сообщили мне, что совсем скоро приедут в Москву. Для меня это было отличным сюрпризом. Что может быть лучше, чем когда к студенту наведываются сразу и мама, и папа.

Как выяснилось, причиной такого визита стала свадьба. Мои родители умели дружить, и друзей у них было много по всему Советскому Союзу. Конечно, в массе своей, это были поэты, писатели. Римма Казакова, Андрей Дементьев, Евгений Евтушенко, Константин Симонов, Кайсын Кулиев, Заур Налоев, Владимир Еременко, Клара Лучко – вот такого масштаба люди, с кем поддерживал дружеские отношения папа. И это неполный список, там и Петро Ребро, Наум Гребнев и другие.

Одним из самых закадычных друзей был Гарольд Регистан – писатель, публицист, переводчик, сын легендарного Эль-Регистана – соавтора гимна СССР. Очень знаковая, интересная личность, заядлый рыбак. Гарольд Габриэлевич всегда приезжал к нам в бархатный сезон. Жил отшельником на нашей даче. Чем-то неведомым для меня занимался за письменным столом и периодически бегал на берег, проследить за рыболовной утварью, сменить приманку, снять с крючков отловленную рыбу. Что меня удивляло, сам он категорически не ел рыбу. Весь улов доставался нашей семье и друзьям.

Так вот, случилось радостное событие – у Гарольда женился сын. Нас пригласили на свадьбу. Торжество должно было состояться с большим размахом по тем временам в ресторане гостиницы "Минск" на улице Горького. В назначенное время мы приехали. Гарольд со своей супругой Дианой Красинской очень тепло нас встретили. Совершенно неожиданно для нас, папу оповестили, что ему доверена высокая честь быть тамадой на свадьбе. Больше всех взволновался я.

Ожидалось, что будет около трехсот гостей. В основной массе – это сливки советской интеллигенции, партийной номенклатуры. И вот этим большим столом будет руководить мой отец. Мне казалось, что ему будет очень сложно. Все-таки большая ответственность. Как папа со своим особенным акцентом, своеобразным русским будет вести столь большое мероприятие, что будет говорить, как сделает так, чтобы было интересно. Эти сомнения и вопросы давили на меня. Но как же я был приятно удивлен, когда через какие-то тридцать-сорок минут застолья, папа основательно захватил внимание всех гостей. Очень теплые, красивые тосты, шутки, незамысловатые анекдоты, стихи, истории из жизни, которые папа излагал в микрофон, очень понравились всем гостям. Он сумел создать душевную, непринужденную обстановку. Свадьба удалась на славу! Через пару часов, практически каждый из присутствующих считал своим долгом подойти к нашему столу и поблагодарить папу за настоящий праздник, который он создал своим красноречием и остроумием. Мои волнение и неуверенность сменились на гордость и восхищение отцом.

Он родился 14 февраля 1928 года. Тогда и в помине не было такого негласного праздника, как День влюбленных. Но ему суждено было родиться в такой день. Видимо, чтобы всю жизнь быть влюбленным в свое село Кутол, в свою Родину, в абхазский язык, в литературу и поэзию, в свою семью. Лирикой и любовью были переполнены его стихи.

Из детей, по моему мнению, он больше всего любил среднюю сестру Саиду, которую, с его подачи, зовут Цессой, как производное от шутливого "Цесса-принцесса".

Его коммуникабельность зашкаливала. К примеру, стоило вместе с ним проехаться в метро или автобусе, чтобы поразиться тому, как он совершенно неожиданно заводил беседу с незнакомыми попутчиками. Со многими из них он обменивался номерами телефонов, приглашал в гости в Абхазию. Он больше двадцати лет был секретарем Союза писателей Абхазии. Примечательно, что эта должность обязывала летом встречать представителей творческой интеллигенции со всего Советского Союза, ведь всем хотелось отдохнуть на курортах Абхазии. Со всеми он находил общий язык, всех гостеприимно опекал, всем с упоением рассказывал о красоте природы Родины, о ее непростой истории. Не раз мне лично довелось убедиться, что эти гости уезжали влюбленные в наш край. И огромная заслуга в этом была моего отца. Многие из них потом оказали моральную и материальную поддержку нашей Родине, когда полыхнула война.

Именно в этот сложный период нашей истории папа, и без того с проблемным от рождения сердцем, подорвал здоровье. Конечно, такой чуткий и внимательный человек через свою душу пропустил страшную беду, постигшую Абхазию. Переживания за меня, за близких надломили его. Он не дожил до конца двадцатого столетия, хотя был по-кавказски еще только в зрелом возрасте.

Он остался навсегда в памяти родных и близких теплым, душевным человеком, с широкой искренней улыбкой на лице. Помним, любим, чтим.