О том, какие события этому предшествовали и по какой причине желание людей осталось нереализованным в материале Sputnik.
Sputnik
Выйти из состава Грузии
Для того, чтобы реализовать право жителей Абхазии вывести республику из состава Грузинской ССР, в конце 1977 года представители абхазской интеллигенции и общественные деятели направили коллективное письмо в союзные высшие органы власти.
"В 1977 году абхазы добивались права выхода из состава Грузии и требовали внести пункт в Конституцию, дающий им право на этот шаг. Верховным судьей в этой ситуации выступал ЦК КПСС, или Москва, куда изначально было отправлено письмо. Но проблема была в том, что другие автономные республики могли выдвинуть такое же требование, что могло пошатнуть стабильность Советского Союза. Поэтому письмо было благополучно отправлено из Москвы в Тбилис. А они, в свою очередь возмущенные происходящим, отправили его в Сухум, требуя от руководства страны строго наказания для авторов письма", – рассказывает доктор исторических наук Аслан Авидзба.
Идею выхода из состава Грузии поддерживал абхазский народ и интеллигенция. Руководство страны же находилось в сложном положении.
Первым секретарем областного комитета КПСС в тот период был Валерий Хинтба.
"Человек, который был первым секретарем в момент написания письма, фактически работал на "расстрельной" должности. Хинтба стремился выполнять задания сверху, но при этом избежать серьезных последствий для народа. Но руководство Грузии требовало от него наказать авторов письма, и ситуация стала практически безвыходной. Предавая суду абхазскую интеллигенцию и подвергая ее репрессиям, никто не ожидал, что народ, чьи интересы она представляет, встанет на ее защиту", — продолжает историк.
Протестные настроения вылились в многочисленные митинги, которые проходили практически во всех уголках Абхазии.
"На митингах народ заявлял, что он согласен со всем, что было написано в том письме, и все, кто составлял его, являются его представителями. Они были решительны в вопросе о выходе из состава Грузии, и волна протеста набирала силу. Из 130 человек 100 можно запугать, тридцать наказать, но, когда встает весь народ, с этим бороться сложно. И это стало вызывать беспокойство не столько в Тбилиси, сколько в Москве. Репрессии решили приостановить, и ответственность за сложившуюся ситуацию Грузия возложила на абхазское руководство. Она обвинила его в неверном толковании политики Грузии, которая, в свою очередь, будто была направлена только на благо Абхазии и абхазского народа. Валерий Хинтба был снят с работы и обвинен во всех грехах", — говорит Аслан Авидзба.
21 мая состоялось собрание в Обкоме Абхазии, которое посетили секретарь ЦК КПСС Иван Капитонов и руководство Грузии.
"На заседании Капитонов объявил, что Абхазия не выйдет из состава Грузии, и советское государство не может поддержать эту идею. В остальном секретарь ЦК КПСС обещал помочь абхазам. Но такое решение не устроило людей, и 22 мая на площади Ленина состоялся очередной митинг, куда со всех городов и окраин Абхазии собрался народ с требованием выхода из состава Грузии. Выступая на митинге, Капитонов повторил все сказанное им на собрании и в качестве примера добавил, что в советское государство входит двадцать автономных республик, и ни в одной из этих автономий не поднимается подобный вопрос. Он также дал понять, что если Москва их поддержит, то и другие автономии могут потребовать того же. Людей это не убедило, и все продолжали стоять на своем", — объясняет Авидзба.
В начале июня газеты Абхазии опубликовали постановление ЦК КПСС и Совмина СССР "О мерах по дальнейшему развитию экономики и культуры Абхазской АССР", в котором предусматривались, в частности, создание университета на базе Сухумского пединститута, двух новых журналов на абхазском языке, запуск вещания Абхазского телевидения, расширение в Сухуме жилищного строительства и прекращение в Абхазии промышленной рубки лесов.
"Волнения не прекращались до конца года. Но люди понимали, что у них недостаточно ресурсов, чтобы до конца отстоять эту борьбу. Это была другая ситуация и другая реальность, не похожая на нынешнюю. Если мы сегодня, имея свое государство, не всегда можем даже внутри страны четко ставить и решать какие-то вопросы, которые, казалось бы, зависят только от нас, то для того периода все было гораздо сложнее", — считает историк.
Конституция вопреки
Вопреки воле абхазского народа, 6 июня 1978 года на внеочередной сессии Верховного Совета, проходившей в здании Абхазского Обкома КП Грузии была принята Конституция Абхазской АССР.
Шестая глава Конституции 1978 года подтверждала автономный статус республики в составе Грузинской ССР.
"О том, что состоится сессия и будет решаться вопрос о принятии Конституции, основная масса абхазов не знала. Грузинское руководство организовало митинг, на котором присутствовали грузины, проживающие в Абхазии, а также из Зугдиди привозили людей, которые должны были играть роль массовки. Здание Верховного Совета было окружено милицией и армией. На этой сессии парламент принял ту Конституцию, которая не предусматривала выхода Абхазии из состава Грузии. На следующий день, 7 июня, в селе Лыхны состоялся народный сход абхазов. 30 тысяч людей на сходе продолжали отстаивать свои требования. Сход посетило руководство Абхазии и Грузии. Они пытались объяснить, что исполнить требования народа невозможно, но они обещают наполнить содержанием термин "автономия", пойти на уступки. Народные волнения не прекращались до конца года, но революционное настроение со временем пошло на спад", — рассказывает историк Аслан Авидзба.
Это был один из периодов национально-освободительного движения абхазского народа. Борьба Абхазии за повышение своего политического статуса и государственной независимости продолжалась на протяжении всего ХХ столетия.
"Многие ученые называют этот период "борьбой за самосохранение абхазского народа", с чем я не совсем согласен. Мы вели борьбу от имени Абхазии, мы выступали от имени страны, а не от имени разбросанного народа, добивались свободы и статуса для страны, а не для абхазского народа", — считает историк.
В завершении Аслан Авидзба отметил, что события конца 70-х годов прошлого века были борьбой за повышение статуса государственности, поэтому правильнее определять их как национально-освободительное движение, чем как движение за самосохранение.