Работать зачастую приходится вблизи передовой, а при обнаружении ловушек или сидящего в засаде коптера-"ждуна" счет идет на секунды. О том, как очищают донецкие земли, — в репортаже Михаила Кевхиева для РИА Новости.
Западные "подарки"
"Вот это, можно сказать, удача, — Бумер достает из багажника абсолютно целый FPV-дрон с 15-километровой катушкой. — Сидел и ждал цель на дороге, когда я засек его нелинейным радиолокатором. Быстро приблизился сзади, где нет видеокамеры, и обрезал оптоволокно. Уже потом отсоединил взрывной механизм с "морковкой" от РПГ и усиленным зарядом пластида".
Группа взрывотехников БАРС-16 разбирает вместе с командиром "трофеи" после очередной вылазки. Линия фронта рядом, поэтому бойцы не выключают дрон-детектор, прислушиваются и поглядывают на небо.
Бумер демонстрирует две противотанковые немецкие мины, стоящие на вооружении бундесвера и уже давно поставляемые ВСУ.
"Штука очень коварная и опасная, — поясняет он. — Здесь к разъему подключается оптоволоконный кабель и растягивается поперек дороги на высоте нескольких метров. Сама мина крепится на обочине. При передавливании или обрыве нити происходит выстрел. Гексогена — 1,7 килограмма, динамическая защита и броня не спасут".
Первую мину его команда сняла недалеко от передовой, вторую — тщательно замаскированную — в тылу. Скорее всего, диверсионно-разведывательная группа установила.
Уложив "подарки" глубоко в яму и прикрепив дистанционный взрыватель на радиоуправлении, бойцы укрываются за холмом. Эхо от мощного взрыва гулко прокатывается по окрестностям.
Одна присяга
Бумеру — 58, в армии и спецслужбах — почти две трети жизни. В 1990-м окончил военно-инженерное училище, по распределению попал в Бровары в отдельную саперную бригаду. Через год перевелся в Киев на должность командира роты понтонно-мостовой бригады.
"В 1992-м отказался давать присягу Украине, потому что принял ее еще 25 августа 1985-го, а советский офицер по уставу присягает лишь один раз, — говорит он. — Вернулся в Россию, где тоже направили в инженерные войска. Наши власти, кстати, поступили умнее: не заставляли присягать заново, а как бы засчитали клятву, данную при СССР".
Во времена первой чеченской тренировал бойцов спецслужб. Предложили перейти в органы госбезопасности — взрывотехником. Согласился.
"Это очень сложная профессия, — подчеркивает Бумер. — Общий срок подготовки — семь лет. Первые пять – профильное образование плюс еще два заочно в Институте криминалистики ФСБ. К тому же военная наука стремительно развивается, поэтому надо постоянно учиться. Иначе потеряешь квалификацию".
Образцовая операция
В 2000-м оказался на Северном Кавказе. Участвовал во многих спецоперациях, в том числе освобождал заложников в школе Беслана и театре на Дубровке в Москве.
Признается: "Вспоминать это, особенно Беслан, тяжело. Но об одном блестящем успехе наших контрразведчиков рассказать можно. Вечером 7 марта 2005-го мы вылетели в Моздок, а утром отправились в Толстой-Юрт, где, по информации спецслужб, прятался Аслан Масхадов".
Нужный дом блокировали и запустили кинолога с собакой, которая села возле двери в погреб. На вопрос оперативников, есть ли кто внизу, хозяева ответили отрицательно.
"Предложили Масхадову сдаться, он молчит, — продолжает подполковник ФСБ в отставке. – Сделали несколько предупредительных выстрелов — то же самое. В итоге взял с килограмм взрывчатки, установил и подорвал. Крыша улетела, остались лишь стены. Подвал был хорошо укреплен — что-то вроде бронированной капсулы".
Затем использовали эндоскоп — обнаружили внутри движение. Еще раз предложили сдаться, уточнив, что "взрывчатки еще очень много". И наконец услышали сдавленный голос: согласны. Масхадов к тому моменту был уже мертв, его секретарь и племянник выжили.
Армейский резерв
После выхода в отставку Келпш вместе с несколькими сослуживцами устроился в компанию по разработке приспособлений для разминирования. Многие из них теперь сам применяет на практике, успешно противопоставляя отечественные аналоги самому современному западному вооружению.
"С июля 2022-го я обучал основам специальности "нештатный сапер" бойцов армейского резерва (БАРС. — Прим. ред.), которые собирались на СВО, — говорит Бумер. — А спустя два года и я к ним присоединился. Сейчас в основном разминируем дороги вблизи передовой и в тылу, места размещения подразделений отряда, уничтожаем склады противника и неразорвавшиеся боеприпасы".
По его словам, за год службы он не раз имел дело с западными снарядами, в том числе с химическими и отравляющими веществами, запрещенными различными конвенциями.
Работы для саперов и взрывотехников в Донбассе и на других новых территориях хватит и после завершения спецоперации, отмечает Бумер. Ведь из-за дистанционного минирования с дронов мин в полях, лесопосадках, на дорогах и обочинах стало в разы больше.