Амра Начкебиа — молодой режиссер, студентка 4 курса ВГИКа, чей документальный фильм "Абер" признан лучшим в номинации "Вера и надежда" на прошедшем недавно в Сухуме кинофестивале "Кунаки". Корреспондент Sputnik Анастасия Никонова в беседе с Амрой узнала, как зародилась идея фильма и над чем она работает сейчас.
— Амра, твой фильм "Абер" вновь признан и оценен профессионалами. Расскажи о нем, вернись мысленно на съемочную площадку.
— Сценария у нас как такового не было. День мы снимали, второй – монтировали, разбирали, предполагали возможные варианты развития событий. А вдруг герой поведет себя так, вдруг иначе.
Вообще, когда снимаешь кино, особенно документальное, ты вмешиваешься в чью-то жизнь, за какую-то грань человек тебя пускать не хочет.
Тут задача – преодолеть этот барьер. Но почти всегда возникает, пусть и не значительный, психологический конфликт. И вот, на съемках "Абера", когда мы дошли до этого этапа, случилось следующее: мой главный герой, улыбался – улыбался, а звук писался, так как "петличка" была на нем, и он говорит:"Ах, режиссер, сейчас бы шейку тебе свернул" (смеется). Знаете, и это не удивительно, ведь ты пытаешься заглянуть в душу человеку, и, конечно, не каждый готов раскрыться. В таких ситуациях спасает юмор. Сегодня мы дружим с главным героем и понятно, что когда преодолеваешь такие моменты, то потом все складывается хорошо.
— Главный герой твоего фильма – послушник в мужском монастыре, который собирается стать монахом. Но в храм начинает ходить молодая прихожанка, на которую он невольно обращает внимание, а затем и вовсе влюбляется. Скажи, почему тебя привлек именно этот сюжет, сюжет сложных чувств?
— Признаюсь, я не бываю на показах своих фильмов. Когда показывали "Абер" впервые, это было во ВГИКе, я единственный раз посмотрела фильм до конца. Мне сложно, я постоянно переживаю, как люди смотрят и оценивают. До начала этой работы я боялась.
Я не люблю так называемое "женское кино": слезы, романтика и все такое.
После завершения "Кунаков" ко мне подошли председатели жюри, и один из них сказал: "Знаете, Амра, у Вас совершенно не женское кино. И это комплимент". Он, как мне кажется, имел в виду, что нет какой-то наивности, ведь история о любви всегда типичная.
Возвращаюсь к идее сюжета. Я, будучи еще школьницей, как-то с мамой посетила службу в новоафонском монастыре. Мне стало скучно, и я начала наблюдать за происходящим. Мое внимание привлек послушник, помогавший священнику. Зачастую он уходил туда, куда женщинам заходить запрещено. Мне стало безумно интересно, я все время пыталась заглянуть за дверь. В общем, эта история потом вылилась в сюжет "Абера". Я думаю, любой режиссер должен брать за основу сюжеты из жизни. И когда ты рассказываешь об этом искренне, настолько искренне, как самому себе, то кино, наверное, получается.
— Герой "Абера" – действительно послушник. Как ты уговорила его сняться в фильме?
— Секрет фирмы (Смеется). Да, он был послушником… Сейчас он женат. Знаете, я всегда верю в какие-то знаки, совпадения. После завершения съемок, когда мы прощались с главным героем, он подарил иконы мне и оператору. Позже он сказал, что будет молиться обо мне, чтобы у меня все получалось. И может, его молитвами фильм каким-то случайным образом оказывается на различных кинофестивалях и побеждает. Это удивительно.
— Когда Амра решила, что станет режиссером?
— Я думаю, маленькая девочка Амра решила, что станет режиссером еще в детстве. В деревне, где я росла, практически не было детей. Они жили далеко, через реку. И в общем-то, мы с братом были одни. Но вскоре брат пошел в школу, уехал в город, и я осталась одна. И мне приходилось как-то себя развлекать.
Я придумывала себе какие-то образы, персонажей, и тогда я поняла, что есть такая удивительная возможность: придумывать людей, которых у тебя нет в реальной жизни.
И сегодня каждый образ, который я создаю на экране, становится частью моей души.
— Как ты оцениваешь степень развития кинематографа Абхазии? Каково на твой взгляд его будущее?
— Я думаю, нужно собирать команду. Каждый режиссер ищет себе сценариста, который думает как он, оператора, который видит как он, и эти ребята должны быть абхазами.
Я не имею в виду национальную принадлежность, они должны думать, как абхазы, и тогда кино будет абхазским.
Например, если я приглашу зарубежного звукорежиссера, он не поймет, о чем идет речь, ведь я снимаю на абхазском языке, он просто не поймет, о чем идет речь. И поэтому, мне кажется, это должно решаться на государственном уровне. Необходимо отправлять наших ребят учиться. Но все мы должны возвращаться на родину, работать единой командой. Тогда все получится.
— Амра, открой завесу тайны. Над чем работаешь сейчас?
— Я нашла молодую талантливую девушку, которая пишет мне рассказ. Я же собираю материалы по абхазской мифологии, изучаю ее, рассказываю, и мы пишем историю. Сюжет этого фильма был в моих мыслях давно. Эта история брата и сестры, у которых погибают родители. С самого детства они вовсе не дружны. Но после смерти родителей у них появляется общая цель, общее желание – воскресить родителей. По сценарию они проходят через сказочный лес, множество препятствий. И на пути к заветной цели они понимают, что остались друг у друга вдвоем. Начинают ценить друг друга. Ну, а конец истории пока останется в секрете.
— И когда мы узнаем какой в этой историй финал?
— Я думаю, это будет нескоро, несмотря на то, что сюжет этой истории пришел мне в голову очень давно. Хочу, что-бы фильм стал очень сильной работой, продуманной до мелочей.
В детстве я была уверена, что живу в сказке, и никто меня не мог переубедить.
Все детство я провела в деревне Арасадзыхь, в деревне — сказке. Представьте, я выходила утром во двор, а там … снег лежит, дятел стучит прямо перед твоим домом по облепихе. Идешь дальше, а там зайчик пробегает. Такое ощущение, что ты действительно в сказочном лесу. Наверное поэтому мне захотелось снять именно такое кино. Историю брата и сестры в сказочном лесу.
