О становлении археологической науки в Абхазии, важных открытиях отечественных ученых и творческой группе "Цебельда" рассказал в интервью Sputnik Олег Бгажба. Беседовала Астанда Ардзинба.
— Расскажите, как проходило становление археологической науки в Абхазии? Каковы основные ее этапы?
— Главное, что было сделало за эти годы, - это то, что была создана археологическая карта страны, созданная Юрием Вороновым в 1969 году, кроме того, была локализована Диоскурия в устье реки Басла, найдена одна из древнейших стоянок каменного века Яштухская стоянка, найдены и исследованы памятники дольменной культуры и позднебронзовой колхидской культуры. Много сделано по античной, церковной и средневековой археологии и, конечно, хорошо изучены окрестности Цебельды, в результате чего была выявлена цебельдинская культура, известная на весь мир культура наших древних предков. В Абхазии провели четыре международные археологические конференции, в этом году была еще одна.
— Как вы оцениваете состояние абхазской археологии в настоящее время?
— Состояние современной археологии в Абхазии вызывает у меня большую тревогу. Нас сильно подкосила война и послевоенное время. Некоторые известные археологи погибли, например, Мушни Хварцкия — единственный в стране, кто занимался изучением каменного века, погиб Лаша Когония, Юрий Воронов был зверски убит на пороге своего дома, часть из них просто ушла в мир иной. Будь они живы, они б многое сделали для развития отечественной науки. У нас произошел большой разрыв между старшим, средним и младшим поколениями ученых. Преемственность была нарушена примерно на двадцать лет. После войны есть лишь два аспиранта, на которых я могу положиться, это Шандор Кайтан и Инал Джопуа, которые сейчас работают над диссертациями. Отдел археологии в абхазском институте гуманитарных исследований небольшой, хотелось бы, чтоб он был многочисленным, как раньше. И, конечно, государство должно помогать в этом, поощрять молодых ученых и аспирантов, чтоб у тех был стимул идти в науку.
— Получают ли археологи на проведение археологических экспедиций достаточное финансирование со стороны государства?
— Раскопки в республике ведутся на мизерные деньги. Сегодня на экспедицию выделяется с учетом налогов примерно 70 — 75 тысяч рублей. Это очень мало, рабочему приходится платить тысячу рублей в день, например. У нас в год около пяти экспедиций самостоятельных. А в стране имеются памятники всех периодов, некоторые из них имеют международное значение, их необходимо исследовать, ведь археологические находки порой о нашей истории могут сказать гораздо больше, чем письменные источники, которые могут искажаться и по-разному интерпретироваться нашими оппонентами из Тбилиси.
— Какие раскопки в настоящее время проводятся в республике?
— Насколько проблема "черных копателей" злободневна для Абхазии, какие методы борьбы с ними вы предлагаете?
— В то время как ученые получают минимум финансирования на проведение работ, черные археологи снабжены всем, у них имеется самая современная аппаратура, которая сквозь землю видит. Несколько лет назад они варварски раскопали Ачмардинский могильник и найденный там золотой ритон IVвека был где-то продан, хотя этот ритон бесценен. Мы о нем узнали благодаря каталогу краденых вещей, который создали в Англии. Именно они взорвали крещальню VIвека в Цабале, где крестили взрослое население апсилов. Государство должно со всей строгостью расправляться с этими кладоискателями. Мало того, за ними определенно кто-то стоит. С другой стороны, мы знаем и видим хоть от них о найденных ценностях, но это противозаконно и противоестественно.
— Какую роль играют сегодня археологи в вопросе защиты памятников историко-культурного наследия?
— В советское время в Абхазском институте помимо отдела археологии был отдел новостроечной археологии, который возглавлял Вадим Бжания. Тогда ни одно здание нельзя было построить без ведома археолога. Эту традицию надо возродить, если у департамента по охране историко-культурного наследия это получится, то будет большая победа. Кроме того, это поспособствует проведению большего числа археологических экспедиций. Я имею в виду, что, когда какая-либо организация собирается начать стройку, она предварительно субсидирует раскопки на месте стройки. Например, при строительстве Русского театра нашли на глубине трех метров терракотовую статуэтку богини Деметры греческого периода. Мы остановили стройку, и ее не возобновили полтора года, пока мы все не исследовали. Также мы задержали стройку русского посольства, при раскопках мы нашли там античный колодец, мы хотели, чтоб его оставили в новом здании под стеклом, однако этого не вышло, пришлось его разобрать, он будет позже собран и выставлен в музее. Какие- то возможности у археологов появляются в том случае, когда строительная организация берет на себя расходы экспедиции. В этом есть польза, государство получает некоторую финансовую разгрузку.
