На вопросы корреспондента ответил Ростислав Ищенко, президент Центра системного анализа и прогнозирования.
– Россия впервые в новейшей истории проводит военную операцию вне условной сферы своего влияния — постсоветского пространства. Причем проводит ее в таком сложном регионе, как Ближний Восток. Насколько оправданно затрачивать там немалые материальные и человеческие ресурсы, когда внутренняя ситуация в стране совсем не проста?
– Внутренняя ситуация ни у кого никогда не бывает простой, но государство, прекращающее "тратить ресурсы" на активную внешнюю политику и защиту своих интересов и союзников по всему миру очень быстро обнаруживает себя в ряду третьестепенных держав, чьими ресурсами распоряжаются другие, не такие «экономные» в плане внешней политики страны.
– Открытое включение России в войну в Сирии качественно меняет геополитическую ситуацию в регионе. Какие геополитические риски вы видите?
– Поскольку в Сирии, как и в других конфликтных регионах, на деле идет противостояние России и США (даже, если оно и выглядит, как борьба с местными бандитствующими радикалами), все геополитические риски наступили уже давно – лет пятнадцать назад (когда Вашингтон, собственно, и начал вторгаться в сферу российских жизненных интересов). Так что сейчас речь может идти лишь о минимизации геополитических рисков, поскольку сам факт начала российской армией сирийской кампании свидетельствует о значительном росте политического, дипломатического, военного потенциала Москвы и устойчивости российской финансово-экономической системы. А значит, баланс сил за полтора десятилетия изменился не в лучшую для США сторону. Если же иметь в виду динамику процесса (в последнюю пятилетку укрепление России шло нарастающим темпом, на фоне ослабления США), то можно и вовсе смело утверждать, что на полях Сирии происходит смена глобального лидера.
– "Сирийская история" замещает собой «украинскую историю»? Или же они будут дополнять друг друга? Может быть, действия России в Сирии как-то помогут снять напряжение между Россией и Западом по Украине?
– Не замещает. Это один и тот же процесс – камешки одной и той же глобальной военно-политической мозаики.
Что касается напряжения, то здесь нельзя говорить о взаимоотношениях с "коллективным Западом". В отношениях с США не поможет ничего, кроме полной и окончательной победы. Только признание Белым домом своей неспособности противостоять России (как Германия в ноябре 1918 года признала невозможность дальнейшего сопротивления Антанте) может изменить формат отношений.
А что касается ЕС, то там ситуация не так драматична. Франция с Германией больше не поддерживают Украину безоглядно, а на последней встрече "нормандской четверки" в Париже их позицию и вовсе можно охарактеризовать как пророссийскую (они приняли путинскую, а не порошенковскую трактовку минских соглашений). Так что здесь и без Сирии отношения не безнадежны, хоть до идеала (создания оси Берлин – Москва – Пекин) пока далеко.
– Полеты российской авиации вблизи сирийско-турецкой границы неожиданно (а, быть может, для кого-то ожиданно) осложнили отношения России с Турцией. Причем многие считают эти полеты лишь поводом, главные разногласия между Россией и Турцией касаются Башара Асада. Насколько реальна угроза Турции по вмешательству в ситуацию НАТО?
– Это обычное явление в такой ситуации. Ничего трагичного. И никакого вмешательства НАТО никуда не будет.
– Главы МИД стран-членов Евросоюза призвали Россию прекратить авиаудары "по умеренной оппозиции в Сирии". В ответ Москва попросила членов возглавляемой США международной коалиции, "сообщать в каких районах Сирии работает нетеррористическая оппозиция, так называемая «патриотическая оппозиция". А есть ли у вас понимание, что такое «патриотическая оппозиция"? Что, на ваш взгляд, эта оппозиция сейчас должна делать? И действительно ли возможно ее включить в процесс урегулирования в Сирии?
– "Патриотическая оппозиция" – это то, что в Сирии еще предстоит найти. Нам желательно создание, по итогам операции по уничтожению исламистов, чего-то вроде "правительства народного доверия", в котором действующий режим был бы дополнен какими-то оппозиционерами, которые согласились бы решать все внутренние вопросы мирным путем, на всенародных выборах, заявили бы о поддержке правительства Асада и Сирийской арабской армии в борьбе с исламскими террористами. Таким образом они дали бы возможность продемонстрировать всему миру единение здоровых сил сирийского общества, независимо от их политических взглядов.
При этом, по итогам войны, я уверен, Асад, скорее всего, был бы переизбран на новый срок на любых (самых прозрачных и демократичных) выборах (если бы только он сам не захотел уйти, что вряд ли), а Россия получила бы в Сирии надежное и определяющее влияние.
