Представление о прошлом города Сухум становится еще более полным, когда неожиданно открываешь для себя какую-то книгу, в которой описываются жизнь сухумцев, события на улочках города и быт за стенами сухумских домов. Картина становится еще ярче, еще интереснее. Такой книгой-открытием, источником вдохновения стал для меня лично сборник рассказов замечательного писателя Георгия Гулиа. И в этой статье я хочу пригласить всех, кто интересуется историей города, в небольшое путешествие по Сухуму Георгия Гулиа.
Главным источником вдохновения такого путешествия в прошлое стали "Рассказы о детстве". Детство писателя пришлось на довольно сложное и одновременно легендарное время для Сухума. 1920-е годы – первые годы становления cоветской власти. В России идет гражданская война, отголоски которой явно ощущаются и в маленькой Абхазии. В городе явно чувствуется голод, даже хлеб и тот бывает с перебоями. Это было время еще не осушенных болот и непобежденной малярии. А еще такое время, когда в воздухе явно ощущался ветер перемен, которые должны были изменить облик Абхазии. Именно на это время и пришлось детство Георгия и Володи Гулиа, а также их совсем крошечной сестры Тани – детей всеми уважаемого в городе "народного учителя" Дмитрия Иосифовича Гулиа.
Дом "народного учителя" Дмитрия Гулиа, в котором он вместе с женой Еленой Андреевной Бжалава воспитывал троих детей, был построен самим Гулиа в 1912 году на улице Полицейской, ныне эта улица, конечно, названа в честь самого Дмитрия Гулиа, и тот дом стал домом-музеем Гулиа. Участок 18 в строительном квартале 59 достался Гулиа в качестве приданого его жены Елены Бжалава от матери Фотинэ Николаевны. Образ бабушки Фотинэ, кстати говоря, присутствует практически в каждом из рассказов Георгия Гулиа. Судя по ним, бабушка Фотинэ всегда была рядом с семьей Гулиа, причем в самом буквальном смысле — ее дом стоял рядом с домом зятя.
Умудренная жизненным опытом, бабушка Фотинэ всегда умела найти выход из любой трудной ситуации. В 12 лет ее внук Георгий заболел какой-то жуткой формой малярии. Все сухумцы при малярии принимали хинин, это было единственное средство, которое прописывали горожанам от этой болезни местные фельдшеры Скериси и Байковский. К малярии все были привычны, так же как сегодня все мы привычны к гриппу, и обычно на пятый день "зараза" отступала. Но случай Георгия был особенно тяжелым. Болезнь не отступала очень долго, лишая мальчика жизненных сил и энергии. И тогда на помощь внуку пришла бабушка Фотинэ, испекшая для него круглые лепешки со свежим сыром и убедившая его пригубить настоящее вино из изабеллы. Такое "лечение" помогло, и ребенок через две недели встал с постели.
Надо сказать, атмосфера в доме семьи Гулиа была очень гармоничной. Дмитрий Иосифович большей частью занимался своими делами, в рассказах он часто упоминается задумчивым, погруженным в свои дела и думы. "Народный учитель" уделял много времени работе, все время приносил с собой домой ученические тетради из горской школы, в которой преподавал. А в свободное время писал. И тем не менее он был внимателен ко всему, что происходило в доме, хотя никогда чрезмерно не вмешивался в дела детей.
"Отец ни разу не решил за нас задачку, ни разу не водил нашим пером, ни разу не ругал нас за нерадивость. Он не справлялся о наших отметках, не просил за нас школьное начальство, не требовал особого к нам внимания", — пишет Георгий Гулиа в рассказе "Опека". И тем не менее Дмитрий Иосифович, конечно, занимался воспитанием детей, причем самым лучшим для этого образом – личным примером. Хотя в тех же рассказах есть упоминания и о том, как он читает приболевшим детям "Руслана и Людмилу", а в другом стихи одного из любимых поэтов. Вот такая атмосфера была в доме Гулиа.
Невозможно тут не упомянуть и супругу Дмитрия Гулиа, Елену Андреевну, тихая и спокойная женщина, она как никто другой умела наладить быт семьи и создать такую обстановку, в которой было бы уютно всем членам семьи. Во времена голода еда делалась из всего, в том числе из крапивы и колючки, приправленных орехом. Даже в самые сложные времена к фасоли находился свежий хрустящий лук и кувшин красного вина. А еще именно она заботилась о том, чтобы Дмитрий Иосифович и дети выглядели достойно. В рассказе "Отрез для отца" рассказывается о том, как греческие соседи Гулиа, семья владельцев мануфактуры Спиро, Ставро и Митаки Диамондопуло, решили приодеть Гулиа. Как-то, уличив момент, братья намекнули своему соседу со второго этажа Дмитрию Гулиа о том, что блузка-косоворотка, подпоясанная абхазским поясом, и брюки из серого сурового полотна — это вовсе не та одежда, которую следует носить учителю.
"Вы – учитель, все дети во дворе это знают, а у вас…где костюм?" — спросил Дмитрия Иосифовича Спиро Диамондопуло. На следующий же день жены братьев Диамондопуло Деспина и Марика поднялись к Эленэ Андреевне, именно так на греческий манер называли ее соседки. И, конечно, заботливые и суетливые гречанки сумели подобрать нужные слова для того, чтобы замечательный отрез чистого английского сукна на костюм учителю был куплен. Греческие соседи, что и говорить, сделали скидку. И это был 1924 год. Советская власть уже укреплялась в Абхазии, но время все еще было нелегкое.
А что же было за стенами дома, каким был тот Сухум? Братья Георгий и Володя Гулиа были довольно типичные сухумские ребятишки. Соответственно они любили гонять мяч. Вместе со своими друзьями Женей, Сеней, Жориком и многими другими они частенько ходили играть в футбол на большое зеленое поле, которое находилась совсем рядом с их домом. Сегодня на месте того поля находится новый стадион "Динамо", на котором совсем недавно состязались участники Чемпионата мира ConIFA 2016, а вот сто лет тому назад это была большая зеленая поляна, а еще точнее "огромный пустырь, кое-где заболоченный, а кое-где поросший бурьяном". Тут появились и тренировались первые сухумские футбольные клубы "Унион" и "Унитас".
Именно тут, на поле, где сухумские ребятишки, растягивали тайм в игре на три-четыре часа, а счет матча нередко исчислялся десятками голов, однажды маленький Георгий Гулиа заработал первые в жизни деньги. Как-то на поле в самый разгар игры пришел комиссар внешней торговли Володя Званба, да-да, именно тот, чьим именем потом назвали одну из улиц столицы.
Комиссар рассказал ребятишкам, что на Кодорском мысе потерпел аварию большой грузовой пароход, везший из Италии множество тюков бязи, как выразился Званба, "очень нужной городу и всей республике". Словом, мальчишкам поручили сушить бязь прямо здесь, расстилая ее на поле. А за работу детям заплатили настоящие итальянские лиры.
Еще одним излюбленным ребятишками местечком в городе был так называемый биограф "Олимпия", который находился примерно там, где сейчас находится абхазский драмтеатр. "Это было удивительное — нет – волшебное здание. Теперь-то я могу сказать, что сколотили его из досок. Но прежде оно казалось мне целиком мраморным…Не знаю, теперь уж не ведаю, но все выглядело как настоящее мраморное," — пишет о нем Георгий Гулиа.
Мальчишки ходили в биограф, а по-нашему кино, толпами. Приходили за несколько часов до начала сеансов, покупали в кассе билеты. В кино с собой обычно брали пожевать ириски, а смотрели "Тарзана", "Тайны Парижа" и "Орлеанскую деву", причем последняя пользовалась гораздо меньшим спросом, чем две первые картины.
А еще рядом с биографом "Олимпия" были театр Алоизи и скейтинг — ринг, "на котором катались на роликах сухумские богатеи и их дети". Вокруг росли пальмы, а у самого моря эвкалипты и магнолии.
Любопытный факт, что по рассказам Георгия Гулиа можно судить не только о том, как жил город, но и о том, что было вне города. Так, в одном из рассказов Георгий Дмитриевич упоминает о поездке на дилижансе к тете Кате в Тамыш. Управлял дилижансом некий бравый парень по имени Пата Чантриа, за пазухой которого всегда имелся "смит-вессон". А еще у Паты Чантриа был громогласный голос и мужественный характер. Еще бы ведь он управлял дилижансом, следующим путем Сухум – Тамыш. Это сейчас, сев в машину, вы спокойно приедете в Тамыш через полчасика, может чуть больше. Тогда же дорога казалась очень длинной.
Отправлявшийся из Сухума ранним утром дилижанс был у реки Килашур (так дано у Гулиа) уже когда солнце довольно высоко стояло над землей. Мост через реку был бревенчатым и казался очень уж шатким, а река славилась тем, что затягивала в свои мутные воды каждого, кто в нее падал.
Дороги были ухабистые и много петляли. Первой остановкой, где можно было выпить воды и поесть мамалыги с сыром, был мачарский духан. А самым опасным местом на пути считалась Агудзера, из лесов которой частенько на путников набрасывались разбойники и грабили их вчистую. Словом, от того что Пата Чантриа был такой "парень не промах", другому управлять дилижансом просто не доверили бы. В Тамыш, перейдя реку Кодор вброд, дилижанс добирался уже под вечер. Таким вот нелегким было путешествие из Сухума в Тамыш.
Понятно, что Георгий Гулиа пишет в своих "Рассказах о детстве" не о Сухуме как таковом, но эти произведения очень интересный источник новой информации о городе. Новой для тех, кто не читал эти рассказы, а таких, уверена, много. Так вот, прочтите, Сухум покажется вам еще более многогранным и уютным. А еще лучше начните свое знакомство с творчеством этого писателя в доме-музея Гулиа. Это тоже один из памятников архитектуры Сухума. Работники музея уверены в том, что совсем скоро тут будут проведены реставрационные работы, и здание заживет новой жизнью, при этом весь облик и все содержимое музея будут бережно сохранены.
