Журналисты – народ эмоциональный. Всегда впереди любой революции или контрреволюции, любой паники или скандала. Вот и в случае с ситуацией в Абхазии — в то время как республика живет июльскими трудовыми буднями, пытаясь справиться с беспрецедентным потоком туристов, в СМИ кое-кто заговорил о правительственном кризисе.
С моей точки зрения, никакого правительственного кризиса или даже намека на него нет. Кризис – это когда, к примеру, президент страны пытается утвердить нового премьер-министра, а Парламент не дает ему это сделать. Или, что еще хуже, глава государства производит смену руководителей правительства, а в результате народ массово выходит на улицы.
Вот так же некоторые журналисты нагнетали обстановку накануне референдума, когда, если cудить по некоторым публикациям, половина Абхазии готова была проголосовать за перенос президентских выборов, а на деле в плебисците приняли участие чуть более 1% избирателей.
Словом, правительственный кризис, как утверждал один из классиков советской литературы, не в стране, а в головах у тех, кто про это пишет.
То, что мы наблюдаем сегодня – предсказуемый и, более того, вполне очевидный процесс. А как еще должен реагировать глава государства на тот факт, что в республике за последние полгода повысился градус недовольства населения политикой правительства и отсутствием очевидных результатов социально-экономических преобразований? Полагаю, что даже если бывший премьер-министр страны ни в чем не виноват, кто-то же должен ответить за отсутствие явных успехов в экономике страны и нарастание дискуссий в обществе.
Всегда и везде за текущую политику в стране отвечает правительство: за финансовые показатели – минфин, за социальные – министр социального развития, а за отсутствие явных успехов в экономике – все экономические министры вплоть до главы правительства.
Лично я не считаю отставку Артура Миквабия, а также бывшего генпрокурора Алексея Ломия уступкой оппозиции. Полагаю, что в ближайшие дни мы увидим и другие отставки – и все это следует рассматривать в рамках стандартных действий в русле проводимой в стране текущей кадровой политики.
Так, если в стране все хорошо, то и кадры менять не надо. Если же в государстве накапливаются социально-экономические проблемы, тогда очевидно следует перетряхивать правительство.
Замечу, что в еще большей степени, чем оппозиция, на руководство Абхазии оказывает влияние российское руководство.
На днях Россия увеличила финансирование Абхазии более чем в 2 раза в сравнении с ранее заявленным и, безусловно, хотело бы, чтобы освоением средств занимались профессионалы. Россия тоже хотела бы видеть результаты социально-экономического развития республики и, вполне возможно, рекомендовало президенту Абхазии быть более решительным и разборчивым в вопросах кадровых назначений.
Эксперты отмечают, что в Абхазии, где все политики давно и неоднократно перессорились друг с другом, любая фигура на посту премьер-министра не устроит ту или иную сторону. Это тем более касается той несистемной оппозиции, которая сформировалась в Абхазии в период подготовки к референдуму: с ней договариваться о чем-либо (а тем более о кадровых перестановках в правительстве) бессмысленно просто потому, что невозможно договориться.
С учетом всех этих обстоятельств главе государства сегодня нужно думать не о том, как бы понравится в своей кадровой политике оппозиции (она не оценит шагов навстречу), а о том, чтобы расширить социальную базу своей поддержки.
В этом смысле важно, чтобы новый состав кабинета министров был сформирован при самом широком участии Парламента, парламентских партий и других системных политических сил и, прежде всего, центристов.
Очень важно, чтобы в Абхазии возник консенсус и среди ведущих бизнес-структур, реально участвующих в реализации программы социально-экономического развития республики.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
