Ветеран Отечественной Войны Народа Абхазии, журналист и фотограф Ибрагим Чкадуа, рассказал корреспонденту Sputnik Бадри Есиава о том, как он взял в одну руку автомат, а фотоаппарат в другую и делал исторически значимые для страны снимки.
— Мне известно, что фотоаппарат в руки вы впервые взяли еще, будучи школьником, но потом, почему-то забросили свое увлечение и вернулись к нему только во время войны. Расскажите, как это было?
— Меня научил фотографиям мой дядя Павел Гамгия, который всегда увлекался этим и мне самому это понравилось. Он показал мне азы и даже подарил мой первый фотоаппарат. Это было в школьные годы и тогда многие этим увлекались. Потом поступил в университет, затем армия и все это время фотография для меня было хобби, снимал, но очень редко. А во время войны я попал на восточный фронт, где были мои родители и, к сожалению, погиб брат. Там я решил для себя, несмотря на то, как закончится война, ее надо снимать. Тем более, что я по образованию историк. Это сейчас я рассуждаю более логично и стройно, а тогда это все было интуитивно.
Никогда не забуду, я попал к очамчырской группе "Зигзаг" в селе Меркула, которые, периодически, ходили на нейтральные полосы, где минные поля. Узнав о том, что я фотограф, в каком-то из заброшенных домов, они нашли для меня необходимую для проявки снимков химию. Для меня это был самый ценный подарок.
А снимал "Зенитом" 50-ых годов, который тоже достался мне от дяди. Конечно, я хотел снимать на видео потому, что тогда уже я начинал работать на телевидении, но с видеокамерой и электричеством было плохо. Был я в группе "Эдельвейс", командовал группой Герой Абхазии Андрей Сердюков, который погиб после войны, был мой двоюродный брат, Олег Гамгия и вот все мы вместе обычно ходили. Оружия, конечно же, на всех не хватало, и мы менялись автоматами. И в тот период мне достался совсем маленький и до крайности примитивный фотоаппарат "Искра", очень редкая модель, но был бесшумный, водоустойчивый и удобный. Правда, снимал он на пол кадра, и качество снимков оставляло желать лучшего.
— К 20 летию победы в ОВНА вы выпустили фотоальбом, в который вошли снимки, сделанные в годы войны. Не могли бы подробнее рассказать об этом альбоме, сколько фотографий в него входят и какие именно?
— На самом деле выпустил этот фотоальбом не я, мне доверили быть его составителем. Тогда куратором проекта был Премьер-министр Абхазии Леонид Лакербая, который оказал большую помощь и поддержал все инициативы. Когда собрали всех фотографов, которые снимали во время войны, он сказал, что нужно собрать альбом к 20-летию Победы, а я выступил с предложением собрать общий архив фотографий и уже из него сделать несколько альбомов. Все поддержали это предложение, а Кабинет Министров профинансировал проект.
— Некоторые из этих снимков, по информации, которой мы обладаем, были выкуплены у иностранных журналистов. Это так?
— Мы покупали фотографии в иностранных агентствах, я даже нашел американского журналиста, который был стрингером в тот период и вышел с ним на связь в соцсетях. Он снимал последние дни войны, освобождение Сухума, атмосферу во время боев, когда наши войска входили в столицу. Это был достаточно уникальный архив. Но мы столкнулись со сложностями в переводе денег из Абхазии в Америку. Не успевали по срокам, но он предпринял такой человечный жест и отправил нам снимки до того, как получил деньги за них и даже не торговался.
Затем, я попросил Леонида Ивановича о заключении договоров с нашими и российскими фотографами потому что люди работали и есть авторские права. Я хочу сказать, что одни из самых лучших фотографий были сделаны Андреем Соловьевым, который погиб 27 сентября во время освобождения Сухума. Он был два раза ранен во время нашей войны и работал на Западном и Восточном фронтах.
Я хотел бы отдельно подчеркнуть блестящие по своему качеству, эмоциям и накалу фотографии Марины Барциц, Маи Амичба, Жоры Цвижба, Виталия Кецба, многие снимали как любители, чьи снимки со временем приобретают все большую ценность.
— Сколько, в общем, фотографий вошло в альбом?
— Если не ошибаюсь, в альбом вошло 360 снимков из четырех тысяч архивных снимков. Но потенциально, еще около пяти тысяч можно добрать из тех, что были сняты и нашими фотографами, и зарубежными. Но, к большому моему сожалению, работа над новыми альбомами так и не продолжилась.
Для этого нужен софт для отсканированных фотографий и электронной версии негативов, нужна группа, которая будет заниматься исследованием, заключением договоров и оплата. Это вся цепочка для продолжения альбома, которая была на время разработки альбома, но не нашла продолжения после его издания.
— Ибрагим, хотелось поговорить о лично ваших снимках, сделанных во время войны, какие из них самые ценные для вас?
— Я очень скромно отношусь к тому, что я снимал во время войны потому, что их качество меня не совсем устраивает, к примеру, съемка встречи двух фронтов вообще была засвечена во время перевозки ее на вертолете. Видимо, кто-то случайно открыл негатив. Я снял это и мечтал поскорее проявить, а когда сделал это, были лишь одни полоски на кадрах. Но есть еще любимые снимки, одна из них была сделана в Ткуарчале, где отец прощался с дочерью, которая улетала на вертолете. Это было весной после Латской трагедии и каждый раз, отправляя детей, все вспоминали, что есть риск не долететь. Поэтому, это было очень трогательно.
Сбитый вертолет в Лате взлетал на моих глазах, но там была такая тяжелая атмосфера, что я не нашел в себе силы и цинизма запечатлеть это. Но сейчас я бы снял потому, что понимаю значение документальных фотографий. Как говорят фотографы, самый лучший кадр – не снятый.
Мною были сделаны снимки во время взятия сопки Мишвел. Там были эпизоды, когда ранили одного из наших, его перевязывали и так далее, правда, качество не очень хорошее.
— На ваш взгляд, есть ли необходимость и главное возможность расширения фотоархива войны на сегодняшний день?
— Знаете, в нашем альбоме "Аиааира", конечно, есть некие изъяны. Например, мы не стали подписывать автора фотографий просто потому, что мы не всех знали, а подписывая авторов необходимо уточнить, кто на этих снимка, что тоже нам было не известно в большинстве случаев. На это требовалось еще года два и, к сожалению, после этого мы тоже эту работу не проводили. Я даже призывал волонтеров, студентов опубликовывать эти фотографии, чтоб идентифицировать тех, кто на них изображен и когда это было. Дело в том, что люди уходят и со временем, сделать это становится все сложнее. Но этой работой надо заниматься методично и централизованно.
— Какой момент из войны вы запомнили большего всего?
— Чаще всего вспоминаются самое плохое и светлое. Самое приятное воспоминание — встреча двух фронтов. Часто вспоминаю, когда вывозили раненных. Мы им помогали и в то же время надо вытаскивать фотоаппарат и снимать. Кончено, не все это могут понять и это еще одна сложность для фотографа.
У меня есть один кадр, который еще не публиковал, где после боя медсестра промывает от крови носилки. Там нет ни раненного, ни убитого, но этот кадр говорит больше, чем если показать его лицо.
— Вы будете, фотографировать то, как Абхазия отмечает 23-ю годовщину победы и независимости?
— В силу того, что уже больше 12 лет я профессионально занимаюсь фотографиями, хронику жизни нашей страны и самые интересные моменты из нее я периодически снимаю. Но сейчас, слава Богу, в стране появилось очень много молодых фотографов, в частности у вас в Sputnik. Радует то, что очень многие интересуются фотографией, но понимаю, что не все станут профессиональными фотографами, но количество даст качество.
