Туристы, конечно, разные бывают, и разнузданных субъектов хватает везде, но мне, как гражданину России, обидно за своих. За восемь месяцев работы в Абхазии была пара случаев, когда мне хотелось громко сказать: "Это не мои соотечественники!"
21 мая в День памяти махаджиров я делал репортаж о траурном шествии. Трагическая дата в истории Абхазии, когда после Кавказской войны тысячи абхазов были вынуждены покинуть родину и отправиться в Турцию, Иорданию, Сирию.
Возле памятника махаджирам на сухумской набережной собираются люди, звучит траурная музыка, колонна с цветами движется по улице. Мы снимаем это действо. В трех шагах на берегу развалились две барышни в откровенных купальниках. Место там необорудованное, и зачем надо купаться именно здесь, если можно за пять минут дойти до городского пляжа, где есть раздевалки и туалеты, непонятно. Милиционер подходит к курортницам: "Девушки, перейдите подальше. Это неэтично как-то". Дамы взирают недоуменно на него и на происходящее. Не торопясь, собирают вещи, проходят метров пять и снова расстилают полотенца. Милиционер махнул рукой, поняв, что говорить им что-то бесполезно.
На днях по работе ездили в Кодорское ущелье, на Шакуранские водопады. Пока фотограф снимал, к водопаду подошла группа пьяных туристов. Один мужик, повернувшись к нам, сказав "извините", стянул штаны и голышом полез в воду, не обращая внимания на присутствие девушки. Ему объяснили, что вести себя так не стоит, он кивнул, оделся, и, как ни в чем не бывало, забрал свою жену, такого же "теплого" друга и удалился.
Откуда берется в людях это хамство по отношению к окружающим — вопрос связанный, видимо, с понятием "свободы". Человек работает целый год на нелюбимой работе, на нем ездит начальство, пилит жена, и вот, он скопил денег, приехал на курорт и почувствовал себя хозяином жизни: мне все можно, я за все плачу! Свобода! Правда, что такое свобода он не знает, потому что это чувство глубоко внутреннее, его нельзя купить, принять в дар или получить по наследству. Поэтому у такого сорта людей свобода определяется длиной цепи, с которой, не дай бог, они периодически срываются.
Что дозволено, а что нет – тема дискуссионная. Часто она возникает в храмах, которые превращаются в туристические объекты. Многие, наверное, видели сцены, когда девушки-туристки наотрез отказывались надевать косынки и юбки перед входом в церковь, не задумываясь над тем, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Лично я считаю, что православной церкви неплохо бы демократизировать некоторые нормы и отменить, например, обязательные косынки, но пока эти нормы есть, и их нужно соблюдать.
Урок толерантности мне как-то преподал немец, который был нашим проводником по Германии. Когда мы с другом гуляли по Баден-Бадену, он сказал нам: "Вы давно вдали от родины, может вам помолиться надо? Здесь есть русский храм".
Мы не настолько набожны, но в православную церковь решили зайти. Юрген остался на улице. Я вышел, поинтересовался: "Юрген, ты почему не заходишь?"
"Я не знаю вашей веры, — сказал он, — зайду, сделаю что-то не так и оскорблю ваши чувства. Я вас лучше на лавочке подожду".
И это после того, как он нас несколько дней возил по католическим храмам Германии и Франции, где мы фотографировали скульптуры и фрески, совершенно не задумываясь о том, что для нас это культурный объект, а для него — ритуальный. Я, конечно, не призываю брать пример с Юргена, но эта история меня тогда заставила надолго задуматься.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
