О том, как идет борьба с черными археологами и что необходимо сделать для защиты памятников от вандализма, корреспонденту Sputnik Владимиру Бегунову рассказал замминистра культуры и охраны историко-культурного наследия Абхазии Батал Кобахия.
Утекающие артефакты
— Батал Самсонович, в Абхазии черные копатели — это проблема или единичный случай?
— Эта проблема не только абхазская и не сегодняшняя. Она была в прошлом, актуальна она и на постсоветском пространстве. Но в советские времена в отношении пресечения деятельности чернокопателей более эффективно работали правоохранительные органы. Это были времена неотвратимости наказания, и поэтому эти случаи страсти к артефактам культурного наследия криминальными любителями археологии правоохранителями пресекались достаточно жестко.
После Отечественной войны 1992-93 годов из Абхазии стали массово утекать различные артефакты. Это антиквариат, предметы живописи из частных коллекций, в том числе просачивались на черные рынки и предметы, извлеченные из древних культурных слоев различных археологических объектов. Связно это было с тяжелыми последствиями войны, когда не контролировались многие нарушения. Первоочередные задачи перед страной диктовались условиями экономического и политического выживания, реабилитации инфраструктуры и населения, и тем более в ситуации, когда долгое время мы были в блокаде и изоляции. Как говорится, не до экзистенциальных ценностей, к которым, видимо, относили многие объекты культурного наследия, подвергавшиеся разрушению, приватизации и незаконному вывозу артефактов, имеющих колоссальную ценность для истории Абхазии, формирования ее идентичности.
Вопрос культурного наследия тогда был отложен на второй план. Известен случай, когда на международном и престижном аукционе "Сотбис" продавался серебряный ритон (рог для питья — ред.) за пятьдесят тысяч долларов. Скорее всего, он был найден в Ачмардинском могильнике. Разграбляют археологические памятники и сейчас. В последнее время у нас аккумулируется информация, где и кто ведет незаконные "раскопки". Если поступает сигнал, что капают в месте, где не должно быть археологов, мы сообщаем об этом в правоохранительные структуры.
В последнее время нам стали чаще звонить местные жители. Как правило, это происходит анонимно, иногда это бывают ложные сигналы. Но мы благодарны им за создание спонтанной такой горячей линии по спасению культурного наследия, потому что жители не всегда могут оценить значимость объекта культурного наследия, законность действий тех, кто там в данный момент работает. Поэтому, когда археологи работают в районах, особенно в отдаленных местах, есть практика, что они представляются в местные органы. То же самое и мы делаем. Во время инвентаризации объектов ИКН мы оповещаем местные и правоохранительные органы об изыскательских работах.
Был случай, когда сообщили, что за поселком Лата видели машину, пассажиры которой вели земляные работы. Мы прибыли на место, машину обнаружить не удалось, но следы раскопов были видны. Был ложный вызов по Гудаутскому району о несанкционированных раскопках. Когда мы прибыли на место, то оказалось, что это известный карьер, в котором периодически добывают глину для керамических изделий. Но мы поговорили с главой администрации, что разработка глины тоже должна быть санкционирована. Была информация о работах, которые велись на территории средневековой крепости Нарчьхоу. Также по данному вызову проводили расследования совместно с правоохранительными органами. Выяснилось, что там одна турфирма расчищала заросли. Этот объект у них в маршруте, и они приводили его в порядок. Однако такие расчистки они должны делать с разрешения госорганов по охране памятников ИКН. И наконец, последнее, были задержаны черные копатели в июле этого года на одном из археологических объектов.
— Задержанные чернокопатели, кто эти люди?
— Их было трое граждан России, из Сочи. Но один из них также гражданин Абхазии, абхаз, и он, вроде бы, даже был награжден орденом Леона за боевые заслуги. Они "работали" на Ачмардинском могильнике. На этом уникальнейшем археологическом памятнике, кстати, никогда не проводились стационарные археологические раскопки. Как правило, проводились только охранные, после того как обнаруживалось, что в культурные слои были несанкционированные вторжения посторонних людей.
Охрана археологического объекта весьма проблематична, туда сложно добраться из-за отдаленности и плохих дорог. Информацию нам предоставили случайные очевидцы. Они записали номер автомобиля, мы передали сведения в СГБ. Злоумышленники успели выкопать около тридцати предметов средневекового времени, в основном из железа. Находки конфисковали и передали в музей. Уникальных артефактов среди них не было, но тем не менее они представляют историческую и культурную ценность. Из-за невысокой стоимости найденного к ним, вероятно, будет применено всего лишь административное наказание.
— Уголовное наказание по этим статьям вообще предусмотрено?
— Только при разрушении объектов культурного наследия. Там штраф до 150 тысяч рублей, а если разрушенный объект был особо ценным, то штраф до 350 тысяч рублей, либо три года условно.
На отдых с кувшином
— Как с этим бороться?
— Мы не правоохранительные структуры, можем им лишь передавать информацию, которая поступает к нам. Сложно это контролировать, копают в основном в труднодоступных местах, где нет людей. Делаем, что можем. К примеру, я консультировался с Таможенным комитетом и Службой госбезопасности, мы хотим запретить въезд в страну людям с металлоискателями. Внесем изменения в таможенные документы, и тогда въезжать в Абхазию с таким оборудованием можно будет только участникам официальных археологических раскопок, получивших открытые листы на право исследований от Археологической комиссии.
Однажды, из Посольства России мне передали письмо. Человек спрашивал разрешения, чтобы привезти металлодетектор, с которым он хотел ходить по пляжу, искать потерянные отдыхающими кольца, серьги. Я позвонил ему, убедил этого не делать, но официального запрета пока нет. А он нужен, никакой гарантии, что человек пойдет не на пляж, а на ближайший могильник, у нас нет.
— Вывоз и ввоз исторических артефактов через границу как-то регулируется?
— Между Абхазией и Россией до сих пор не принят договор о ввозе и вывозе культурных ценностей. Он должен быть принят. Сейчас наши ученые не могут ввозить музейные экспонаты в Россию на реконструкцию или находки, например, на радиоуглеродный анализ для определения датировок, как это было в советские времена. Вывезти они их смогут, а обратно ввезти – нет, российская таможня не пропустит. Ввоз и вывоз, в том числе антикварных изделий, произведений искусства, регулируется только таможенным положением о ввозе и вывозе. А нужен особый закон или положение на предметы искусства, хотя бы внутренние.
К примеру, сейчас мы работаем над тем, чтобы ввезти в Абхазию иконы, которые передал в дар государству ныне покойный гражданин Абхазии. Чтобы доказать, что это достояние республики, которое было вывезено во время войны, опрашиваем жителей села Илор, которые помнят эти иконы, записываем их свидетельства.
После задержания чернокопателей в июле мы обратились в таможню, договорились, что они будут проверять багаж пассажиров на наличие предметов, представляющих историческую ценность. Буквально через несколько дней на границе задержали человека, который вывозил кувшин из латуни, возможно иранского происхождения, приблизительно конца XVIII начала XIX века. Кувшин изъяли, передали в музей. Задержанный объяснял, что он с ним приехал. Мы ждем окончательный ответ из музея на предмет его ценности. Сами понимаете, это странно – ехать на отдых с громоздким кувшином.
Любая легально купленная в магазине или художественном салоне вещь должна быть с сопроводительными документами, тогда при пересечении границы проблем не будет. Если речь идет о собственности, она тоже должна декларироваться при перевозе. Как правило, через салоны, имеющие право на продажу антикварных изделий, Союз художников или освидетельствование в музее и госоргане по охране историко-культурного наследия.
Налог с турфирм на реконструкцию
— Как идет реставрация разрушенных памятников?
— Медленно и сложно. Реставрация финансируется федеральным или местными бюджетами, денег у них на это практически нет. Во всяком случае, пока они не закладывались. В прошлом ряд объектов культурного наследия реставрировались, такие как Абхазский театр, музей, дома культуры, здание администрации и другие, в рамках программ по реабилитации социальных инфраструктурных объектов.
Сегодня я точно уверен в том, что необходим специальный Фонд по охране и реставрации объектов историко-культурного наследия. Финансироваться он может из нескольких источников: меценаты, бюджет, налог от пользователей культурных объектов (многие исторические здания сдаются в аренду), и небольшой процент от прибыли турфирм, маршруты которых проходят и обеспечиваются за счет демонстрации туристам значимых объектов культурного наследия. Последнее объясню, турфирмы водят экскурсии либо по природным объектам, либо — по историческим, никто не поведет группу по хрушевкам Нового района Сухума. Вот и должны они отчислять небольшой процент на реконструкцию памятников, на которых они зарабатывают. На эти деньги можно воссоздать структуру "Абхазреставрация", которая единственная должна заниматься реставрацией и консервацией памятников. Набрать туда и специалистов, архитекторов-реставраторов, рабочих, которые под контролем специалистов будут заниматься этой работой.
— Можете назвать пять памятников, которые остро нуждаются в реконструкции?
— Храм в Лыхны, храм Симона Канонита в Новом Афоне, Бедийский и Драндский храмы, Келасурская стена, Сухумская крепость. Эти объекты не то что остро нуждаются в реконструкции, они разрушаются на глазах.
