А после пообщался с одним из авторов этого веселого безобразия, сценаристом и креативным продюсером Василием Куценко.
Sputnik, Лев Рыжков
Нагиев не стал монахом Шао-Линя
— Правда ли, что сначала фильм хотели снимать в Шанхае? Почему же в итоге для съемок выбрали Сочи? Была ли в этом какая-то интрига?
— Была довольно простая история. И своими корнями она уходит в шелестящие купюры. Между первой задумкой будущего фильма и его реализацией произошли кризис и девальвация рубля. Доллар стал вдвое дороже, и стало понятно, что за доллары за границей снимать кино, а потом деньги получать назад в рублях – просто экономически невыгодно. И именно поэтому было решено сделать историю внутри рублевой зоны.
— Изменился ли сюжет в связи с переносом места действия?
— Фабульные приключения остались все те же. И даже где-то стало интересней. Например, трансформировалась линия Дмитрия Нагиева, который, скрываясь от преследователей, должен был попасть в китайский монастырь.
— Его заставляли жениться на китаянке?
— Нет! Там было преследование. Это были наметки идеи, что у нас для шеф-повара главный вызов – кулинарный чемпионат мира, а для Нагиева – это какое-то приключение в китайской глубинке. Интересная какая-то экзотика, интересные обстоятельства, в которых бы он очутился. Потом это все перепридумалось в похищение и в гораздо более понятную, как мне кажется, для нас историю похищения Нагиева с целью его женитьбы.
— Хоть что-то от Китая в фильме осталось?
— Перед съемками у нас была командировка в Шанхай. Мы ездили для того, чтобы изучить конъюнктуру, найти локации. И, конечно, какие-то знания мы в фильме использовали. Например, мы узнали, что пельмени – это исконно китайское блюдо, что у китайцев их существует более четырех тысяч видов. Так что, сами видите, что-то мы из той командировки все-таки привезли.
Ни в футболе, ни в кулинарии
— Вы очень красиво показали Сочи. А легко ли там было снимать?
— Понимаете, я не присутствовал непосредственно на съемочном процессе. Но я знаю, что было очень много трудностей, препятствий, которые были связаны с погодой. В Сочи не все было гладко. То шел дождь, то наползал туман, то выходило солнце. Естественно, совместить все это в кадрах – очень сложно. Приходилось что-то переснимать, где-то изображать, что тепло. Хотя было совсем не тепло.
— Зимой лето снимали?
— Смотря о каком кадре идет речь. В производстве фильм был невероятно сложен, потому что не удавалось сразу собрать всех артистов. И все снималось в разное время. В общем, двигались через тернии к звездам. Но мы очень рады, что все удалось и нет каких-то шероховатостей.
— То, что вы стали снимать фильм про чемпионат в России, придало, на мой взгляд, вашему фильму дополнительную комическую коннотацию. Тут приходит на ум и чемпионат мира по футболу-2018, и плачевная игра сборной России. А вы болеете ли за сборную России?
— Да, конечно! Как тут не болеть? Они очень часто играют плохо, но все равно – это родная команда. Как поется в песне группы "ДДТ": "Пусть она уродина, но она нам нравится". Вообще, в нашем авторском коллективе все активно увлекаются футболом. Были же светлые пятна, даже и на нашей памяти, в мое время. Было потрясающее выступление на чемпионате Европы под руководством Гуса Хиддинка. Поэтому, конечно, болеем!
— А, может, люди, от которых зависят крупные решения, посмотрев ваш фильм про вымышленный чемпионат, действительно захотят сделать такой в России?
— К слову сказать, чемпионат мира по поварскому искусству не совсем выдуман. Такое соревнование реально существует. Называется оно "Золотой Бокюз" в честь Поля Бокюза – великого французского повара. Он регулярно проводится. Но, к сожалению, российская команда там не принимает участия. Поэтому победа на кулинарном чемпионате для сборной России — еще большая фантастика, чем успешное выступление на чемпионате мира по футболу.
— А разве так трудно собрать вместе гениальных поваров и сделать из них команду?
— Помимо сиюсекундной подготовки команды, еще требуется ресторанная культура, которая у нас, по большому счету, начала формироваться только после перестройки. А на Западе такая культура уходит корнями в XVIII век. Хотя есть, конечно, выскочки и на кулинарном фронте. Та же сборная Японии, к примеру, которая покоряет всех. Но у них тоже все непросто.
В Кремле снимать невозможно
— А сколько времени прошло от замысла до воплощения? Насколько быстро делался фильм?
— Достаточно быстро. Все происходило в очень сжатые сроки. Последние съемочные дни были вообще в марте. Понимаете? То есть вот эти кадры готовки утки, кусочек которой летал на суперкрупных планах, его обрызгивали перцем с сахаром, потом она в рапиде падала на сковородку – это все снималось, когда до выхода кино в кинотеатры оставалось несколько недель.
И в этом смысле мне остается только поаплодировать производственной команде фильма. В первую очередь Антону Федотову, который дебютировал с этой картиной в "полных метрах". Съемки начались в сентябре. И были очень разбросаны по географии. Кусочек снимали в Москве, кусочек в Абхазии. Все было сложно с этой точки зрения.
— У вас в фильме есть линия президента. Неужели вы снимали ее в Кремле?
— Нет-нет! В Кремле невозможно снимать. Съемки проводились в одном подмосковном историческом дворце.
За что режиссер ругал Нагиева
— Насколько была прописана линия Нагиева? Вносил ли он изменения в сценарий?
— Конечно, вносил. Он очень много импровизирует. Но линия, безусловно, была прописана. То есть мы не бросили все на откуп Дмитрию Владимировичу, несмотря на весь его талант. Как говорится, хорошая импровизация – это хорошо подготовленная импровизация. У нас всегда есть "план Б" на тот случай, если импровизация не удалась.
— Нагиеву в фильме даются самые нелестные характеристики. Например: "И вот за это мы платим 20 тысяч?!", или: "Как же он достал своими шутками!" Это он сам придумал? Или это ваш креатив?
— Это наша ирония над всей этой ситуацией. И, конечно, то, что Дмитрий Владимирович все с юмором воспринимает и не обижается, делает ему честь. К тому же это отчасти выражает мнение какой-то группы зрителей. Когда человек становится очень популярен, он всегда кому-то набивает оскомину. Поэтому мы решили вот так похихикать.
Дополнительный смысл здесь вырастает из того факта, что роль этого телевизионного режиссера исполняет непосредственно сам режиссер фильма Антон Федотов. Так что в этом еще есть как бы такое "пасхальное яйцо" для поклонников сериала. Знающие люди поймут, что это режиссер фильма так отзывается об артисте.
— А Дмитрий Владимирович, может, какие-то эпитеты добавил?
Конечно! Он очень много добавляет от себя, раскрашивает свою речь. У нас нет табу, мы достаточно гибко относимся к этому. Но в любом случае, это все всегда нанизывается на какой-то общий сюжет и не должно ему противоречить.
Настоящее абхазское застолье
— Но давайте перейдем к Абхазии. Вы сразу решили снимать там? Или были другие варианты?
— Мы очень долго искали какое-то очень кинематографичное место. По какой-то причине изначально Абхазии режиссер-постановщик говорил: "Нет! Надо что-то посимпатичней. Надо найти какое-то место, где бы мы сняли Абхазию так, чтобы это было прямо очень красиво". И мы даже ездили, планировали съемки в Португалии. То есть мы хотели в Португалии снять Абхазию.
Но в силу ряда обстоятельств эта история не состоялась. И как нам, в общем-то, показалось в итоге – слава богу! Потому что мы бы, возможно, имели какие-то более симпатичные дома в кадре. Какие-то более европейские. Это была бы очень гламурная Абхазия. Но такого колорита, таких индюков и прекрасного застолья неподдельного, конечно же, нам бы не удалось воссоздать. В этом смысле Абхазия обскакала Португалию.
— В Абхазии, как я понял, снимали сцены со свадьбой, с похищением. А где это было территориально?
— Я вам не скажу, где точно. Это была какая-то деревня в горах. К слову сказать, мы намеренно не употребляем в фильме слова "абхазский", "Абхазия". Артисты, которые у нас играют горцев, разных национальностей: один из них грузин, один – дагестанец, один – абхаз. То есть это такая интернациональная сборная солянка из народов Кавказа. И это сделано нами намеренно.
— Почему?
— Если вдруг изображение обрядов кому-то покажется обидным, чтобы оно не выглядело как поклеп на какой-то конкретный народ. Поэтому в нашем фильме представлено какое-то общее представление о Кавказе, скажем так. Выдуманный народ. Чтобы каждый мог посмеяться – и не обидеться.
— Массовку для сцены свадьбы везли с собой?
— Это все местные жители. Все мясо, которое в кадре жарится-парится – это все реальное мясо. Привели корову, зарезали специально для съемок. Хозяин дома, в котором снимали всю эту историю, достал из своих запасов араку. А люди пришли в пять утра, начали готовиться, как к реальной свадьбе. Потому в кадре все и выглядит достаточно эффектно, потому что это – по-настоящему. Настоящие люди гуляют, выпивают. Все делают это очень от души.
Самый страшный гангстер
— Одного из кавказских гангстеров играет КВНщик из Абхазии Тимур Аршба. Почему на роль выбрали именно его?
Тимур Аршба играл в команде "Нарты из Абхазии", где все – наши знакомые, товарищи, коллеги, друзья. А руководитель нашей авторской группы Виталий Петрович Шляппо имел непосредственное отношение к этой команде. Он писал сценарии и помогал команде играть в Высшей лиге. Собственно там и произошло это знакомство. А мы, естественно, как люди из КВН, всех КВНщиков довольно неплохо знаем.
И когда мы придумали образ такого взрывного человека по имени Мамука, который каждую секунду выхватывает пистолет, когда его что-то раздражает, нам тут же вспомнился этот прекрасный артист. Антон Федотов предложил именно его. И все мы тут же согласились.
— Но по жизни Тимур, надеюсь, не выхватывает пистолет?
— Нет-нет! Он очень милый, интеллигентный, воспитанный человек, с чувством юмора. Понятно, что Дмитрий Нагиев – центр этой истории, и он высекает много искр смешного. Но если бы не наша троица гангстеров, которая тоже достаточно достоверно и комедийно сыграла, эта линия не была бы такой убедительной и смешной.
— Сейчас подумал, что они, может быть, в чем-то Никулин, Вицин и Моргунов из "Кавказской пленницы"…
— Я думаю, что это очень приятное для них сравнение.
— Был же еще и грузинский КВНщик. А вы его в Абхазию повезли. Он как к этому относился?
— Я, к сожалению, не могу прокомментировать в силу того, что меня там не было. Видимо, нормально. Раз поехал и снялся – значит, все-таки искусство выше политики, выше какой-то злобы и нелюбви.
