Попал в Абхазию случайно
В 1995 году Ойген Краммиг приехал в Москву по журналистскому обмену. Случайно заглянул в редакцию журнала "Человек и Закон", чтобы поговорить с коллегами, отдышаться и перекурить. Там он и познакомился с обозревателем издания журналистом из Абхазии Сергеем Арутюновым. Ойген Краммиг рассказал о том, как побывал в Тбилиси, как прошла его встреча с Эдуардом Шеварднадзе, и как президент Грузии подарил ему очень дорогой кинжал. Но больше всего его поразил рассказ грузинского лидера об абхазах, "диких и жестоких мусульманах, которые безжалостно убивают грузин".
Сергей Арутюнов пытался его переубедить. Но Краммиг был непреклонен, спор затянулся, и журналист предложил гостю просто отправиться в Абхазию вместе с ним, чтобы увидеть все своими глазами.
"После бесчисленного ряда "чашек чая" и блока выкуренных сигарет мы на другое утро чудесным образом проснулись в Абхазии. Мне надо было быть по домашним делам, а он — за компанию", — вспоминает Арутюнов.
Закрытая страна
В 1995 году Абхазия находилась в изоляции после тяжелой победы в войне с Грузией. Борьба за выживание продолжалась.
"Когда Абхазия была искусственно изолирована от всего мира, когда наши сограждане получали зарплату в виде пары буханок хлеба, когда за счастье почиталось раздобыть лишние пару килограммов сахара, когда от отсутствия необходимых и иногда простейших медикаментов умирали. Через пост "Псоу" в Россию пропускали лишь женщин и мужчин до шестнадцати и после пятидесяти лет. Телефонная связь с внешним миром была отрезана, а в мировой прессе об истинном положении в Абхазии практически не писали, просто ничего не знали. То есть, помимо экономической, страна оказалась и в блокаде информационной", — так описывал положение в Абхазии Сергей Арутюнов в газете "Новый День".
Именно с такой страной суждено было познакомиться Ойгену Краммигу и на долгие годы связать с ней свою жизнь.
Первое впечатление
По приезде в Абхазию Сергей Арутюнов позвонил своему близкому другу, актеру театра и министру культуры Кесоу Хагба.
"Сергей звонил мне каждый день, но я никак не мог выбраться. Он говорил, что привез иностранного журналиста, которому навязали ужасное мнение об Абхазии. - "Мы должны переубедить его, открыть ему глаза на правду!" — говорил он. — И спустя четыре дня наша встреча состоялась", — вспоминает бывший министр.
Встреча проходила в кабинете. Улыбчивый и доброжелательный вид министра не смягчил тяжелого настроения немецкого журналиста, и причина раскрылась почти сразу.
"Ойген рассказал, что за несколько дней он прочел все, что смог отыскать об истории Абхазии, и это помогло ему хоть немного, но прозреть. — "Я очень многое понял, — говорил он, — я понял всю правду, но одного я не могу осознать, Сухум — ваш город, ваша столица, вы за него столько пролили крови и отдали жизней, столько сил вы потратили за свободу и независимость. Я понимаю, восстановить город после войны очень трудно, но почему мусор не убираете? Почему бросаете грязь из окон, это же неприемлемо. Вы же абхазы, это же ваша земля, ваш дом!" — В его словах не было упрека, но было много сострадания и волнения", — рассказывает Кесоу Хагба.
Разговор был тяжелым. В конце беседы гость попросил посмотреть городские больницы, продолжает Хагба.
"Мы показали ему одну больницу, затем другую, впечатление было жуткое. После войны все больницы плохо работали, всюду была грязь, пациенты лежали на рваных, плохо пахнущих матрацах, и смотреть на это было тяжело. Краммиг ходил из палаты в палату, он не скрывал своих эмоций, его глаза от ужаса увиденного наполнялись слезами", — вспоминает артист.
Ойген попросил своих новых знакомых о встрече с главврачом, но того на месте не оказалось, и они направились к выходу.
"Выходя из больницы, мы заметили, как подъехала красивая новая машина, из которой вышел тот самый врач. Я указал на него, объясняя Краммигу, что это и есть главврач больницы, чем безмерно удивил нашего гостя. Он несколько раз переспросил, он ли это, и как это возможно. Откуда у него такая машина, если его пациенты гниют в грязи? Мы не знали, что ответить. И какой ответ здесь можно было дать?" — рассказывает Хагба.
Расстроенный немецкий журналист вытащил из кармана деньги и попросил купить ему билет домой. Но отпускать гостя под таким впечатлением совсем не хотелось. Министр уговорил Краммига отправиться в Новоафонскую пещеру. Маленький и чистый Новый Афон мало кого оставит равнодушным, подумал он. После долгих уговоров журналист сдался, и они отправились в путь.
"Мы побывали в пещере, погуляли по городу, посетили монастырь, и наш гость стал меняться на глазах. Но на этом путешествие не закончилось, я предложил заехать в гости к моей маме в мое родное село Дурипш", — продолжает Кесоу Хагба.
Подъезжая к деревне, Кесоу попросил проехать немного дальше, чтобы показать красивый лес, расположенный неподалеку от дома.
"Мы любовались пейзажем, когда к нам подошел мой сосед Шавел Тания. Поздоровавшись, он спросил:
— Что вы здесь стоите?
— Да вот, показываю гостю из Германии наши красоты, – ответил я.
— Да, здесь есть на что посмотреть, но уже вечереет, заходите все ко мне домой, я вас приглашаю, – гостеприимно предложил он.
Ойген удивился и тихо спросил:
— А можно так?
— Конечно, ему будет приятно, — ответил я, и мы все последовали за Шавелом".
Как рассказывает Кесоу Хагба, Краммига сильно удивил большой и чистый двор абхаза. Пройдя в дом, он попросил осмотреться, прошел на кухню, в столовую, в гостевую комнату, где все так и блестело чистотой. Но самое глубокое впечатление на него произвела книга "Сказки братьев Гримм", уроженцев его родного города Ханау, делился наблюдениями артист.
"Шавел — один из самых эрудированных крестьян, которых я знаю. Он хорошо знаком с историей Абхазии и также хорошо знает мировую историю. Ойген смотрел на его большие грубые руки и слушал его глубокие интересные рассказы. Удивлению его не было предела", — вспоминает с улыбкой Хагба.
В этот день Ойген Краммиг испытал на себе настоящее абхазское гостеприимство. Не успевали они выйти из одного двора, как их сразу приглашали в другой. Обойдя несколько домов радушных соседей, вся компания отправилась к маме министра.
Три часа ночи. Звонким лаем гостей встретила большая овчарка. Признав хозяина, она пропустила гостей в дом.
"Я разбудил маму, света не было, она зажгла свечу и по просьбе Ойгена стала варить большую кружку кофе. Мы рассказали, что в гостях у нас иностранный журналист, который помогает людям во всем мире. Она посмотрела на него внимательно и задала ему вопрос, который сильно повлиял на нашего гостя. Вопрос звучал так: "Мы живем на своей земле, здесь находятся могилы наших предков, на нас напали, мы защитились, это свобода нам досталась ценой жизни наших детей, и нам объявляют блокаду, где она — правда? Где справедливость? О чем вы будете писать? Что вы можете сделать? Когда даже Бог не на нашей стороне".
Разговор с мамой Кесоу растрогал Ойгена, он как будто ощутил на себе всю боль, с которой она говорила. Немного помолчав, он попросил помочь встретиться с Владиславом Ардзинба, обсудить с ним свои планы.
Знакомство с Владиславом
Удалось организовать встречу с первым лицом государства. Произошла долгая и непростая беседа.
"Владислав Григорьевич сразу почувствовал в Ойгене человека большого масштаба, они быстро нашли общий язык. Он быстро растолковал гостю суть политических проблем страны, объяснил всю глубину экономической катастрофы, рассказал о своем видении перспективы", — продолжает рассказ Сергей Арутюнов.
Под конец, когда гость немного расслабился, Владислав в свойственном ему стиле начал шутить, иронизировать, рассказывать забавные эпизоды. Ойген старался отвечать в той же манере, продолжает он.
"Когда Краммиг завел разговор о желании организовать гуманитарную помощь, президент заметил, что подобное обещали многие, но забывали об этом сразу же, как закрывали дверь его кабинета. Краммиг вспыхнул, оскорбился и твердо заявил, что первый гуманитарный конвой будет здесь весной. Так оно впоследствии и произошло", — воспоминает журналист.
Владислав Григорьевич поверил в искренность визитера, его желание помочь и на своем уровне поддержать молодое государство. Краммиг же был покорен обаянием лидера страны, уровнем его знаний и блестящим остроумием. И весь последующий период в каждый приезд Ойгена Владислав с удовольствием виделся ним – встречались, подолгу разговаривали, сидели за столом, добавил Арутюнов.
Человек большой души и сердца
"В том же году в Германии, в городе Ханау, что неподалеку от Франкфурта-на-Майне, состоялся большой благотворительный концерт "Рок-н-ролл для Абхазии". Концерт транслировался по всем городам Германии. Затем состоялась большая фотовыставка об Абхазии, которая проехала по многим немецким землям и по соседним странам. Слово "Абхазия" зазвучало там по-новому. Точка зрения, навязанная германцам другом канцлера Гельмута Коля – "серым лисом" Шеварднадзе — начала давать крен. На вырученные от концерта средства и добровольную помощь был собран первый частный гуманитарный конвой в Абхазию – детская одежда и питание, медикаменты, медицинское оборудование и принадлежности — всего не перечесть", — пишет Сергей Арутюнов.
Доставить гуманитарный груз в блокадную Абхазию было непростой задачей. Кесоу Хагба и Сергей Арутюнов сопровождали этот бесценный для страны подарок. Путь проходил из Германии в Польшу, оттуда через Белоруссию, но самым сложным было провезти груз через Россию 90-х годов, где было совсем небезопасно, и царил разбой.
"Таможенно-пограничные заморочки на посту "Псоу" были не менее выматывающими. Пару раз за это время из-за пограничной бюрократии нам с Ойгеном Краммигом даже приходилось переходить границу "Псоу" вброд через реку, по пояс в воде, и зимой разок посидеть в Сочинском изоляторе в качестве лиц, подлежащих депортации. Сидели, правда, хоть и за решеткой, но с определенным комфортом. Нашли, так сказать, "общий язык" с тамошними надзирателями", — вспоминает Арутюнов.
Как рассказывают друзья Краммига, все трудности забывались, когда груз был сдан правительству Абхазии.
"Несмотря на то, что Краммиг был разочарован поведением главврача на крутой машине, он подарил больнице около сотни больничных коек. Он привозил много медикаментов, аппараты для очистки крови, все сдавалось в Минздрав, иногда он сам распределял лекарства, ездил по больницам и давал больным лично в руки. Он первый, кто стал помогать с ремонтом родильного дома в Ткуарчале", — рассказывает Кесоу Хагба.
За эти годы Ойгеном Краммигом в западной прессе было опубликовано более пятисот статей и проведены десятки телепередач об Абхазии.
"Краммиг много статей напечатал об Абхазии. Я удивленно спрашивал: "Зачем ты это делаешь? Постоянно даешь новости об Абхазии, постоянно пишешь о каких-то событиях, происходящих здесь". — Он отвечал, что нельзя преуменьшать значение информации. Слово "Абхазия" должно звучать постоянно и быть на слуху, чтобы люди интересовались и знали о ее существовании", — говорит артист.
Из Абхазии с любовью
В перевозке гуманитарных грузов помогал также Родик Смыр, который жил тогда в Москве.
"Родик Смыр был очень толковым, деловым парнем. Участник войны, он хорошо понимал всю важность вопроса и помогал нам с большим энтузиазмом. В очередной раз мы перевозили гуманитарный груз с больничными койками и медикаментами. Был выходной день. На границе нас встретил похмельный пограничник. Он пытался создать конфликт, провоцируя нас грубыми высказываниями", — рассказывает Кесоу Хагба.
Пограничник намекал на взятку и, получив отказ, грязно выругался, оскорбив всех. Родик Смыр не выдержал, вспылил и ударил пограничника. Поднялся шум, вызвали милицию.
"Родика хотели арестовать, но он твердо заявил, что если они его посадят, весь мир в красках узнает о поведении сотрудника и о взятке, которую тот вымогал. Родика оставили в покое, но груз был арестован", — объяснил бывший министр.
Когда вскрыли контейнер, там, где по документам должны были быть кровати, по ошибке оказались какие-то запчасти для медоборудования. Весь груз объявили контрабандой. Шум был поднят до уровня Госдумы. Завели уголовное дело. И гуманитарная линия была остановлена.
"На старте в Германии оставался еще один гуманитарный этап, предназначенный для Абхазии. Это были микроавтобусы, продукты питания, лекарства. Ойген занимался благотворительностью по всему миру. Тогда он обклеил весь груз абхазскими флагами и подарил его Сербии от имени Абхазии. Он не упускал возможности поднять имидж нашей родины в странах Европы", — продолжил Хагба.
Любить страну, в которой не родился
"Ойген Краммиг успел за это время открыть три сайта об Абхазии, к которым обращаются тысячи людей по всему миру, организовал и выпустил компакт-диск "Freedom to Abkhazia" на основе абхазских народных песен в исполнении ансамбля "Нартаа" и при участи Чикагского филармонического оркестра. Он рассылал его бесплатно по миру всем, хоть немного заинтересованным в Абхазии. Создал видеоклип о стране, который транслировал везде – от Европы до Саудовской Аравии. Все это он делал на свои средства. Укрепил связи с абхазской диаспорой в Германии и даже на определенном этапе сыграл объединяющую роль", — писал Сергей Арутюнов в газете "Новый День".
Ойген Краммиг стал Почетным Консулом Абхазии в Германии. По указанию Владислава Ардзинба ему дали абхазский паспорт и выделили территорию в районе Маяка для строительства культурного центра. Туда начали постоянно приезжать немецкие журналисты, общественные деятели, бизнесмены. Был зарегистрирован абхазо-германский гуманитарный фонд "Abchazienhilfe". Он существует и по сей день.
В 2010 году Ойген Краммиг ушел из жизни. Организм не выдержал непомерных нагрузок. Ему не исполнилось и шестидесяти.
"Много иностранных друзей было у Владислава Ардзинба, но таких, как Краммиг, искренне болевших за судьбу Абхазии, не было. Он считал, что мы имеем полное право быть свободным государством, со всеми недостатками, со всеми минусами и плюсами, и если мир нас признает, мы можем стать маленькой Швейцарией. Он искренне в это верил и делал все, что было в его силах", — с печалью вспоминает друга Кесоу Хагба.
Президент Абхазии Сергей Багапш в 2007 году своим Указом удостоил Ойгена Краммига за неустанную поддержку и помощь Абхазии высшей наградой республики — орденом "Ахьдз-Апша" III степени.
