Полка с книгами в три ряда, или Знакомство с Искандером
Рей Бредбери, Джума Ахуба, Михаил Лакрба, Конан Дойл, "Абхазские сказки", "Белый Клык", "Тот, кто убил Лань", "Большой День большого дома", "Время счастливых находок". Авторы и произведения из детских воспоминаний. Именно в таком порядке, в точной последовательности обычно красовались последние 9-10 книг из 30, стоявших в одном ряду на полке.
Мини библиотека отца напоминала сокровищницу. Для него уж точно, по крайней мере. Ребенком я плохо представляла истинное предназначение оформленных в яркую обложку книг. Особое отношение к ним выражалось в крайне бережном отношении отца.
Выдавшаяся свободная минутка от дел по хозяйству предназначалась не трапезе, как это бывает обычно, а чтению.
В яркий солнечный весенний день он с особым одухотворением возвращался в дом. С деловым видом подходил к той заветной книжной полке и, стоя возле нее несколько минут, прищурившись, перебирал пальцами практически каждую из них. Так он выбирал "какую бы перечитать".
А перечитывал он их какое-то невероятное количество раз в неделю.
Кульминация. Мне всегда было интересно – какая из книг на сей раз будет фаворитом. И, как частенько я замечала, выбор падал на самую последнюю в "книжном ансамбле" — "Время счастливых находок".
Когда заветная "добыча" оказывалась в его руках, он неспешно шел к столу. Ребенком я сложно представляла себе, что может заставить человека сидеть часами за одним и тем же делом.
Однажды папа позвал меня и сказал: "Держи, доча, начни читать… тебе понравится. Это рассказы Фазиля Искандера". Это было похоже на обряд посвящения. Он не ошибся в своем выборе и, как оказалось, предложил именно то, что побудило полюбить литературу в любых ее проявлениях.
Так маленькая девочка начала свое знакомство с ранее неведомым миром. Девочка познавала, удивлялась, радовалась и расстраивалась. Страницы произведения Фазиля Искандера знакомили ее с фантастическим и в то же время реальным миром.
После летних "искандеровских" каникул, мне, восьмилетней, хотелось поскорее поделиться с одноклассниками новым открытием.
Хотелось поделиться историями мальчика Чика, с которым она познакомилась в летнем Мухусе, который любил лимонад, наедался до отвала фруктами, сидя на дереве, находил даже то, что невозможно было найти. Рассказать о мальчике, который часто ездил к бабушке в деревню, где постоянно с ним что-то приключалось, и о его проделках знала вся деревня. А еще у Чика был дядя, которого он водил на родительское собрание. "Как здорово было бы и мне такого дядю", — думала девочка.
Знакомство 18 лет спустя
Холод. Минус 20 на градуснике. Москва. Мы с телеоператором Акопом Кущяном забегаем в метро. Я стряхиваю снег с себя, а он — с камеры. В переполненном метро неуютно. Безучастное выражение лиц большинства людей.
Мужчина напротив — высокий, спортивно сложенный — ему бы усы приделать, взгляд посуровее и помудрее — и главный герой "Пиров Волтосара" готов. А вот эта бабуля с ясным взглядом вполне сошла бы за бабушку Чика. Литературные персонажи без остановки крутились в голове, и воображение разыгралось так, что, казалось, вот-вот откуда-то прибежит мальчишка, а за ним будет гнаться неугомонный петух. Я уже было направилась в Мухус за потерявшимся теленком, но мои южные мечты остудили те же минус 20, когда мы вынырнули из теплого чрева метро.
А мы правильно идем? Так-так, это какой номер дома? Как он нас встретит? Что сказать ему при встрече? А вдруг его нет дома? Нет, он дома.
Мы были не одни. Я с оператором Акопом, этнолог Арда Ашуба и писатель Денис Чачхалия.
Я вытащила фотоаппарат из чехла и с дрожащими руками ждала, пока откроют дверь. Все, что происходило потом, осталось в моей памяти настолько четко, что и видео мне не пригодилось бы, чтобы вернуться к этому событию.
"Бзиала шэаабеит" Фазиля Абдуловича, встретившего нас на пороге своего кабинета, словно окрылило.
Он широко раскрыл руки и обнял каждого гостя, лучезарно улыбаясь.
"Даара сгу иаахэоит шэахьызбо" (очень рад, что вижу вас), — добавил он и предложил всем рассесться.
Фазиль Абдулович был таким, каким его себе представляла. Простой и открытый. Он был немногословен, что вовсе не отражало его настроение.
Сколько великих произведений, перевернувших человеческое сознание, им написано сидя за этим столом, думала я про себя, исследуя взором рабочее пространство писателя. А ведь если подумать – человек проводит практически всю свою жизнь за работой, очень тяжелой работой, когда каждый чистый лист требует раскрытия собственного мира.
С книжных полок на гостей смотрело неисчислимое количество героев, которые умеют говорить почти на всех языках мира. Во всем мире знают, что же на самом деле происходит в Чегеме, о каких бесспорных вопросах спорят индурцы, кто и кого поедает и предает в царстве кроликов и удавов, что особенного в Шаабане Ларба, односельчане которого устроили "ритуал поклонения вождю", о долгожительнице Надуще Лакрба.
В левом углу стола были небрежно сложены книги, куда Фазиль Абдулович доложил ту, что секундами ранее лежала в самом центре стола раскрытой. Между тем Мушни Ласурия с характерным ему поэтическим акцентом рассказывал о своей литературной награде.
— Это успех, — многозначительно произнес Фазиль Абдулович, улыбнувшись и вновь крепко сжав в своей руке руку Мушни Таевича, своего давнего друга.
Гости, не переставая, что-то рассказывали, а Фазиль Абдулович слушал молча, посматривая на каждого из нас и изредка поправляя очки.
— Как поживает моя Абхазия?— спросил Искандер, дождавшись паузы в шумной беседе.
И перед ним предстала Апсны – солнечная, цветущая.
— А на набережной у нас поставили скульптуру Чика с курочкой! — выпалила я неожиданно для себя.
— Дааа?! — расплылся в улыбке Фазиль Абдулович.
В век современных технологий Арда Ашуба и Денис Чачхалия с неимоверной оперативностью нашли фотографии скульптур Ники и Чика на набережной. Фазиль Абдулович внимательно их рассматривал и не переставал улыбаться.
Но у меня было задание – записать видеопослание великого писателя. Собравшись с духом, я перебила собеседников.
— Фазиль Абдулович, что бы вы хотели передать народу Абхазии?
— Я передаю огромный привет моей родной Абхазии и желаю всем крепкого здоровья, — сказал Искандер.
Жаль, я не писатель – в противном случае обязательно описала бы ту невероятно теплую атмосферу маленькой квартиры в большой холодной Москве.
Мы спустились на первый этаж. Не хотелось верить, что встречу, которую я ждала с юности, больше не повторить.
86-летний Фазиль Абдулович чувствовал себя неважно, шумная компания изрядно изнурила его и, провожая нас, он дошел только до порога своего кабинета, за что извинился перед гостями.
"Абзиараз", — сказал он напоследок, обняв каждого из нас дважды.
Возвращаясь в гостиницу по ночной и промерзшей Москве, я думала о том, как несправедливо, что искусство, созданное человеком, не подвластно времени, а человек, к сожалению, очень уязвим. И от этого становится очень больно.
Мысли
Помимо видеоархива, у меня сохранились прекрасные фото с Фазилем Абдуловичем. И, возможно, в ближайшем будущем я, как и мой отец, протяну своему ребенку книгу "Время счастливых находок" в старом переплете. И он откроет для себя фантастический и в то же время реальный мир. И я буду рада рассказать ему о личной встрече с великим писателем.
Но он, к сожалению, не назовет Фазиля Искандера современником, в прямом смысле этого слова.
