Я не особо люблю смотреть фильмы. В месяц могу посмотреть две-три картины, могу и того не посмотреть. Но июльские события 1989 года, в которых принимал участие мой родной дядя Коба Читанаа, по его рассказам, не уступают лучшему сюжету голливудского блокбастера. Современное поколение знает об истории своих предшественников лишь по сохранившимся военным дневникам, книгам и рассказам старших. Хочу вам рассказать то, что слышал, и передать все детали максимально точно.
Первая стычка
В тот день парк Славы был полностью забит грузинами. Когда мы с палками в руках двинулись на них со стороны Госфилармонии, на какой-то момент они ушли врассыпную. Мы побежали за ними, кто-то успел спрятаться в зданиях, а кто-то вообще в море прыгнул. Словом, был настоящий хаос.
Вскоре на площади Свободы собралось не меньше десяти тысяч абхазов. Когда мы услышали, что грузины собираются объединиться и прийти сюда, мы поставили человек 300-400 на первые позиции и стояли в ожидании. И вот они пришли, вооруженные до зубов, по пояс голые, а в глазах бешенство…
Камни в нашу толпу стали попадать, когда они проходили Ботанический сад. Их было, безусловно, больше. Несколько минут оставалось до первой стычки, и вдруг среди них взорвалась бомба, вокруг образовалось черное облако. Когда дым рассеялся, были видны тела в крови. Бомба их не убила, но больше способа остановить грузин не было.
Когда они пришли в себя и решили ринуться вперед, мы не стали медлить и и побежали за ними. Некоторые побежали в сторону гор, мы с другом Бесиком Квеквескири стали преследовать тех, кто убежал в сторону филармонии. Мы не заметили, как оказались во вражеском кольце: поднимаю голову, а в 20 метрах от меня пять-шесть грузин держат Бесика, идет драка. Раньше мы замечали, что они боятся, когда не просто нападаешь, а идешь с криком. Тут я взял большую палку и с криком пошел на них. Они услышали мой голос, ударили Бесика арматурой по голове и убежали.
Куда бы я за ними побежал, когда друг истекает кровью. Мне помог парень, и мы вместе отнесли его в больницу по улице Бараташвили. Но в это же время туда свозили покалеченных нами грузин, людей было очень много. Нужно было уверить их, что и мы грузины, иначе убьют. Чтобы быть на них похожим, я снял с Бесика и с себя майку и занес его. В голове было одно – хоть бы он не пришел в себя. Не дай бог проснется и начнет говорить лишнего, тогда нам конец.
Под чужим "небом"
Как только нас заметили в больнице, принесли носилки и отправили друга на операцию. Мой напарник решил убежать, я остался среди грузин один. Пока я в панике ходил туда-сюда по коридору, услышал, как Бесик меня зовет по имени. Он приходил в сознание. Только он посмотрел на меня, как сразу сказал все, что думал о грузинах и опять потерял сознание. Те, кто были в палате, раскрыли нашу тайну в ту же секунду.
Не знаю, почему он так сделал, но врач нас не выдал и даже помог. Больного положили в машину скорой помощи и отправили в Республиканскую больницу. Там было спокойней, и мне на душе стало легче.
Здесь уже я ничем не мог помочь Бесику. Пешком я спустился до вокзала. Денег у меня не было, но решил, что, если доехать на такси до дома в Баслаху, то хоть там что-нибудь достану. На вокзале я встретил своего одноклассника грузина, он был с братьями. Они, конечно, спросили меня, что случилось, я ведь был весь в крови. Но я не мог сказать всей правды, соврал, что нечаянно оказался в центре стычки и мне досталось.
В тот вечер мы переночевали в электричке. На следующий день мы поехали на автобусе, который направлялся в Боржоми. Все в автобусе грузины. Мои спутники предупредили меня, чтобы я помалкивал, потому что каждые несколько метров автобус останавливали вооруженные грузины в поисках абхазов. Так нас и остановили у Красного моста, а на Мачарке нас выгнали из автобуса.
Приключения на железной дороге
Так мы и шли пешком, пока нас не забрал другой автобус. Доехали до Дранды. Здесь все было намного хуже, грузин было в несколько раз больше. Когда мы вышли из автобуса, мой одноклассник спрятал меня в каком-то кустике. Сказал, что я должен ждать, пока он предупредит братьев, что идет дальше со мной. Уверил меня, что потом мы пойдем дальше по берегу моря. Для него в принципе не было разницы, он мог и по дороге пойти, но он не захотел меня бросать.
Но я его не дождался, испугался, что заметят. Пошел вдоль железной дороги и дошел до моста. Смотрю, а дальше на дороге стоят человек триста, вооруженные. Но я и не подозревал, что они захватили и железную дорогу….
Я прошел метра два, когда услышал голоса. Смотрю вниз, и там люди собрались. Но что мне было делать, нужно было во что бы то ни стало их обойти, назад пути нет. Я сбежал от них через кукурузное поле.
Последняя надежда
Погода уже испортилась, когда я дошел до места, где Кодор сливается с морем. Река была черной, бурной. Но выхода не было, пришлось ее переплыть. Перед тем, как я залез в воду, опустился на колени и взмолился Богу, больше надежды у меня не было. Возможно, Бог услышал мои искренние молитвы, но мне удалось справиться с волнами, и я приплыл к берегу недалеко от Адзюбжи.
Я вышел к железной дороге, в надежде, что дойду до Очамчыры. Через какое-то время я услышал какие-то голоса, совсем поблизости. Не мог понять, был ли это абхазский или мегрельский язык. Их было трое. Когда я подошел совсем близко, решил поздороваться на русском, подумал, так лучше будет. Один из них ответил на мегрельском, в голове была мысль – зачем они мне попались.
Но двое других оказались абхазами, отец и сын Зарандиа, а мегрел был их соседом. Отец и сын отвели меня к себе домой, накормили, дали чистую одежду, привели в чувство. Но оказалось, что мегрел пошел и рассказал обо всем своим – якобы у Чычыкуа Зарандиа в доме партизан спрятан. Они тут же прислали весть – если не отдашь его, мы придем сами. Это я только потом понял, почему Чычыкуа с сыновьями охраняли меня с оружием в руках.
Пока ситуация немного не успокоилась, хозяева меня не отпустили. Сказали, что лучше родители сейчас немного побеспокоятся, чем меня убьют где-то по дороге.
Я гостил у них пять дней. На шестой Чычыкуа отправил меня на машине, которая ехала в Очамчыру, со мной поехала его жена, чтобы провести до дома.
"Родители считали меня без вести пропавшим и не могли поверить глазам, когда я вернулся домой", - завершил свой рассказ Коба.
На этом испытания судьбы не закончились. Была война, которая принесла множество потерь и трудное послевоенное время. Все эти события с одной стороны выстраиваются в одну цепочку, с другой – отдельные истории. Рассказ, который я услышал, для автора - воспоминание 30-летней давности, а для меня, конечно же, - история.
Ровно 30 лет назад, 15-16 июля 1989 года, в Абхазии произошли первые грузино-абхазские столкновения. Антиабхазская кампания под лозунгом "Грузия для грузин" была направлена на дестабилизацию обстановки в Абхазии. В результате кровопролития в те дни погибли 17 человек, 448 получили ранения. Многие участники этих событий были подвергнуты уголовному преследованию и необоснованно осуждены судами Союза ССР за участие в национально-освободительном движении абхазского народа.
