Президент В. А. Зеленский ломит со страшной силой, стремясь не мытьем, так катаньем продавить через парламент реформу поземельной собственности, снимающей ограничения с купли-продажи земли сельскохозяйственного назначения, пишет Максим Соколов для РИА Новости.
Сельская общественность протестует. К зданию Верховной рады явились хлеборобы и свинари (или изображающие из себя таковых) с гробом, в котором покоилась убиенная свинья. Манифестанты планировали произвести торжественное погребение сельскохозяйственной живности на площади Конституции в центре Киева. Предводитель поселян пояснил, что реформы приведут к массовому забою скота: "Чтобы собрать деньги и конкурировать с крупными агрохолдингами, которых не интересует жизнь селян, им важен только заработок. А нам нужно, чтобы люди жили, процветало село, строились сады, школы, чтобы молодые семьи оставались на Украине".
Оппозиционная платформа в Раде, хотя свиней и не хоронит, тоже предвидит от аграрной реформы крупные неприятности. Но есть, конечно, и более оптимистические мнения. Кандидат политических наук из Днепропетровска, депутат от президентской партии "Слуга народа" Н. Р. Потураев взывал: "Сегодня Украина окончательно похоронит коммунизм. Мы наконец сведем счеты с этим маньяком Лениным и людоедом Сталиным, которые сделали все, чтобы лишить украинский народ главного богатства — земли. Мы вернем украинцам землю раз и навсегда. И я хочу, чтобы сейчас вся страна посмотрела на наследников Ягоды, Ежова, Берии, кровавых палачей украинского народа. Эти люди — потомки тех, кто устраивал голодомор, кто убил миллионы украинцев, лишив их земли. Вот они! Миньоны России, которая..." Далее наша страна обвинялась в том, что она устроила голодомор и хотела убить всех украинцев.
Право на свободный оборот земли предполагает также и ее продажу, а продавший уже не обладает этим главным богатством ни раз, ни навсегда. Да и Ежов с Берией при всей своей многогрешности вопросами поземельной собственности мало занимались: до них это сделали другие. Но, должно быть, у кандидата политических наук такой органчик, поминающий Ежова и голодомор, кстати и некстати. Бывает.
Но дело не в том, кого символически хоронить в Киеве — свинью, Ленина или Сталина, — это как будет угодно. Дело в отчаянной отваге В. А. Зеленского, намеренного рассудку вопреки, наперекор стихиям продавить аграрную реформу. Притом что мирная аграрная реформа — это оксюморон. Бывает, что без аграрной реформы нельзя, она оказывается жестокой платой за, например, промышленную революцию. Или внутренним источником первоначального накопления капитала. См. огораживания в тюдоровской Англии или
"Кто в колхозы нам путь проторил,
Кто в колхозы нам путь указал?
Это Сталин нам путь проторил,
Это Сталин нам путь указал!"
Приятного тут мало, так ведь индустриализация — вещь вообще жестокая.
Но если нет совсем уж властного императива провести индустриализацию любой ценой — ибо иначе сомнут, — то и решимость в аграрной реформе пробуксовывает. Украинской незалежности двадцать восемь лет, до Зеленского были суверенные президенты Кравчук, Кучма, Ющенко, Янукович и Порошенко — довольно, в общем-то, разные. Но всех их единообразно клинило на подступах к поземельной реформе. Такое "завтра, завтра, не сегодня" объяснялось осознанием больших рисков. Причем точно такая же картина была и в России. Реформаторы 90-х вроде бы отличались большой безоглядностью, но в делах аграрных их тоже намертво клинило.
Причина и там и там была сходная. Возможно, интересам нового правящего класса и соответствовал бы передел земельного рынка с образованием крупных латифундий. Ведь латифундистские хозяйства и более производительны, и собирать налоги с них легче, нежели с мужичка, который в случае чего окуклится, перейдет в режим самосева, а государству останется кукиш. Все так, но цена этого — пауперизация крестьянства и образование сельского пролетариата, у которого ни кола, ни двора, и что делать с этим пролетариатом — непонятно.
Постсоветские колхозы оказались страховым социальным механизмом на селе (неважным, но хоть каким-то), и разрушать его было уж очень боязно. Тем более что стройки пятилеток, а равно фабрики, на которых производились сукна г-на Смита или иголки г-на Джаксона и которые могли бы дать работу безземельному крестьянству, в условиях стремительной деиндустриализации отсутствовали, а немногие оставшиеся — закрывались.
В условиях Украины к тому добавляется еще и культурный фактор. А именно "рагули", "селюки" и даже "черти" — так просвещенные жители украинской столицы именовали поселян, нахлынувших в города постсоветской Украины и принесших с собой простодушный (но с хитрецой) сельский образ мысли, который пропитал весь украинский политикум. И сельский взгляд на поземельный вопрос — "Никакой этой панской сволочной реформы не нужно, а нужна та вечная, чаемая мужицкая реформа:
— вся земля мужикам;
— каждому по 100 десятин;
— чтобы никаких помещиков и духу не было;
— и чтобы на каждые эти 100 десятин верная гербовая бумага с печатью — во владение вечное, наследственное, от деда к отцу, от отца к сыну, к внуку и так далее;
— чтобы никакая шпана из Города не приезжала требовать хлеб. Хлеб — мужицкий, никому его не дадим, что сами не съедим, закопаем в землю;
— чтобы из Города привозили керосин" —
оказывался даже более широким, относясь и к дипломатии, и к долговым проблемам (хоть с Россией, хоть с МВФ), и переговорам по газу, etc. Рагуль
— он довольно цельная личность.
Реформа по Зеленскому, возможно, будет очень полезна в плане экономическом (появится новый рынок купли-продажи) и даже во внешнеполитическом — встречается и такой довод, что "если продадим нашу землю западным выгодоприобретателям, то они с оружием возьмутся защищать Украину" или во всяком случае будут активнее поддерживать курс Киева. Может быть.
Но вышибание всякой экономической базы из-под селюков, рагулей и чертей чревато серьезными потрясениями. Если учесть роль селюка в украинской идеологии. Зеленский — очень отважный политик.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
