Берроуз — один из самых уникальных и сложных представителей "бит-поколения". Он был весьма замкнутой и сложно организованной личностью, не вписывался в образ пуританской Америки. Шокировал ее не только своими литературными произведениями, но и сексуальной ориентацией. Кроме того, он был убийцей. Его игра в Вильгельма Теля стоила жизни единственной женщине, с которой ему удалось сблизиться и завести детей. Эта роковая случайность стала поворотным моментом в его творчестве. Возможно, не случись этого, мир бы никогда не увидел роман "Голый завтрак" — одно из лучших произведений Уильяма Берроуза.
Он полон психоделических откровений, грязных сцен и цинизма. Несмотря на скромность и замкнутость в жизни писателя, его творчество абсолютно обнажено, пропитано внутренней бурей, которую он с трудом сумел обуздать. Вся би-боп среда — черные музыканты, опиумные наркоманы — стала катализатором развития битничества, грубо говоря, хипстерская среда породила битников. Социальная обочина вскормила их, связав воедино с городскими маргиналами, людьми, которым было тесно, да и вовсе не было места в конформистской среде, живущей "мейнстримом". Это была своего рода добровольная культурная эмиграция, ведущая людей к свободе от консьюмеристского рабства. Все они были юными неофитами: студенты, не окончившие обучение, самопровозглашенные философы, поэты, музыканты, которых учила улица. Именно в них Берроуз черпал вдохновение.
Берроуз и его друзья-писатели привнесли в литературу (да и в культуру в целом) многообразие новых идей, а также раскрыли новые горизонты, так до конца и не постигнутые. Они выстроили свою идеологию на фундаменте нонконформизма, подвергли переоценке множество культурных ценностей, превратив озарения отравленного амфетаминами сознания в форму искусства.
Своего величия их культ достиг именно в Америке, можно даже сказать в Нью-Йорке. Знали ли Джек Керуак, Уильям Берроуз и Аллен Гинзберг, что станут главными представителями движения битников, когда познакомились в Колумбийском университете? Возможно, знали на уровне подсознательном. Они были молоды, неопытны и полны решимости изменить мир, избрав оружием слово. Их проза обнажала душу и выворачивала все их самые неприглядные пороки и слабости, а также среду их обитания.
Они были безумцами в торговых поездах от Денвера до Сан-Франциско. Являли собой поэзию, стонали своими блюзовыми гитарами, были без ума от джаза, его затейливой фразеологии. Трясли телами, проливая обжигающий пот в прокуренных пабах залива. Они вызывали сердечную аритмию и мучили друг друга без конца. При всем этом они хранили вечную верность друг другу, самим себе, городам, дорогам, раскаленному асфальту, безумным интеллектуалам, прекрасным и выразительным лицам. Всему, что встретили на дороге. Жадно глотали клубы дыма и пыли. Их взоры были чистыми, как зимний воздух, хоть и не покидали они тумана.
Резкий экономический рост привел к тому, что множество молодых людей стали задумываться об опасностях, которые таит в себе мир ложной защищенности, как он неустойчив и избирателен. Молодые люди, такие же, как Берроуз и его друзья, оторвавшиеся от экрана телевизора, вдруг осознали, что он не отражает реальной картины, а формирует ее, усыпляет сознание миллионов, считающих, что их развлекают. Все эти вещи, которыми послевоенное общество себя окружало, вели поколение в кокон отчуждения.
Джим Моррисон, один из величайших поэтов своего времени, в одном из интервью говорил о том, что, принимая навязанные людям нормы, они продают реальность и приобретают роль, надевают маски, теряя способность чувствовать. А искусство используют как декорацию в клетке порабощенного сознания. Берроуз осознал это раньше других, возможно, поэтому его голос кажется особенно громким. Берроуз очень рано стал принимать морфий, и наркотики затянули его в бездонный омут вечной борьбы с собой. Несмотря на все опыты над собственным организмом и сознанием, он сумел прожить до глубокой старости с живым, ясным умом.
В любом обществе есть своя опора, некое «культурное ядро». И, если этого ядра не существует, то сообщество распадается. Вероятно, поэтому современные субкультуры нежизнеспособны.
Берроуз ни с кем не сближался после убийства жены, ее смерть навсегда стала частью его жизни. Близость пугала его, поскольку она предполагала обнажение души и возможность горького разочарования. Несмотря на отсутствие любви, его окружало множество друзей, которые относились к нему с большим уважением, и которых он сам очень любил. И все же большую часть времени он проводил обособленно, посвящая себя литературе.
Можно по разному относиться к бунтарям, разделять их идеи или отвергать, но благодаря таким людям, отказавшимся безвольно склонять голову, сегодня мы можем свободно читать и слушать настоящих поэтов и философов, ставших однажды голосом своего поколения.
