Данара Курманова, Sputnik
Невролог Астанда Мушба почти десять лет работает в московском Национальном медико-хирургическом центре имени Н. И. Пирогова. За это время девушка стала заведующей отделением неврологии для больных с нарушениями мозгового кровообращения, окончила аспирантуру и сейчас готовится к предзащите диссертации.
"Думаю, исследование можно было завершить и раньше, но в период пандемии не до научной работы, сами понимаете, - улыбается она. – Все время проводишь либо в красной зоне, либо в зеленой".
Временный госпиталь для коронавирусных больных на базе Пироговского центра открылся в апреле прошлого года, и Астанда сразу пошла туда добровольцем. Говорит, что других вариантов даже не рассматривала. "Я же понимала, что нас перепрофилируют. Число людей с коронавирусом росло, и часть этого потока направили бы к нам", - объясняет доктор Мушба. И добавляет: когда человек поступает в мединститут, он осознает, что отныне главная его обязанность – помогать людям.
"Вот я и хотела помогать, - говорит она. – Знаете, у меня в роду нет медиков, но я почему-то с двух лет говорила маме, что буду врачом! Постоянно игрушки "лечила". Я никогда не видела себя в другой профессии. К чему я это рассказываю – когда в пандемию стали набирать врачей для переквалификации, я мгновенно подумала: конечно, я пойду. Я же доктор. Кто, если не я?"
Заразилась, но продолжала работать
Астанду назначили заведующей инфекционным отделением №2. Свою новую должность от семьи она решила скрыть. "Я знала, что для моих родных это будет стресс – они до сих пор живут в Сухуме и вдали особенно волновались бы за меня, - говорит она. – Они узнали, что я работала в ковид-госпитале, только когда его уже закрыли. Глядя на то, как эмоционально, сквозь слезы мама уже постфактум эту новость пережила, я поняла, что поступила правильно. Она понимает, что это моя работа, гордится мной, но все равно боится того, что я подвергаю себя опасности".
Впрочем, есть еще один секрет, который родные Астанды не знают до сих пор – она сама переболела ковидом. Однако продолжала работать, пусть и дистанционно. "У меня была легкая форма коронавируса, по-настоящему плохо я себя чувствовала только в первый день, - рассказывает врач. – Но я себя мотивировала, мол, да, одышка, но мозг-то работает! Значит, могу помогать остальным. В конце концов, я дома, а коллеги в красной зоне. К тому же спасибо технологиям – у меня был удаленный доступ к программе с информацией обо всех пациентах, поэтому все дни, что я болела, я контролировала их лечение по телефону".
По статистике, около 35% пациентов, переболев коронавирусом, страдают от депрессии, головокружения и головной боли.
"Пережила ли такое состояние я? Не знаю, - говорит Астанда. – Мне самой сейчас интересно, но тогда не было времени анализировать. Как только я получила отрицательный тест на коронавирус, вышла на работу и тогда еще наступила жара. Поэтому в те редкие минуты, когда я думала о себе, мысль была одна: как же душно в защитном костюме. И все".
Астанда говорит, что ощутила эмоциональное выгорание, только когда вышла в отпуск. А на работе было не до этого – иногда ей приходилось осматривать 50-60 пациентов за день. "Кажется, что заведующим легче всего – делаешь обходы, тебе все отчитываются, можно расслабиться. Но это не так, - рассказывает она. – Экстренно поступали тяжелые больные, плюс надо было консультировать пациентов в других инфекционных отделениях и реанимациях".
"Мне нужен не невролог, а инфекционист"
Не все пациенты сразу смогли принять факт, что их лечит от коронавируса врач-невролог. "Некоторые хотели видеть перед собой инфекциониста или пульмонолога, - говорит Астанда. – Но, к счастью, все были люди адекватные, понимали, когда я объясняла им, что мы все прошли обучение, что на такое количество больных инфекционистов физически нет. А дальше само за себя говорило лечение: оно помогало, и люди, таким образом, видели, что хоть мы и неврологи, а работу выполняем. Мы за каждого пациента боролись. Не было такого: ой, он тяжелый? Наверное, ему не помочь".
Спасти людей не удавалось только в единичных случаях, но каждый такой случай остается в памяти, говорит доктор Мушба. "Для меня самой тяжелой историей в госпитале стало угасание молодого пациента. Ему было всего сорок лет, но он прибыл к нам с тяжелым двусторонним поражением легких – порядка 90%. Понятно, что он с первого дня был на ИВЛ, потому что не мог дышать сам. Мы подключили все ресурсы, но у него был ишемический инсульт… Он лежал у нас три недели, и все это время к клинике приходила его жена. Однажды шел дождь, я вижу: она стоит, ждет врачей, чтобы поговорить, и плачет. Я ее глаза до сих пор в точности помню".
Намного проще и легче говорить о тех, кто выжил, считает Астанда. "Таких, к счастью, много. Мы за них буквально сражались. Однажды поступила женщина, половина легочных тканей поражена, тоже ИВЛ, тоже реанимация. Только вывели из тяжелого состояния, как начались проявления сосудистой недостаточности, коронавирус – коварная болезнь. Мы постоянно ее лечение корректировали, но она выздоровела", - улыбается доктор Мушба и достает из кармана халата телефон. В нем – десятки новых контактов.
"Люди у нас все-таки благодарные, - говорит Астанда. – Многие находили меня, чтобы сказать спасибо, и для меня это дорогого стоит. До сих пор созваниваемся. Я ни от кого из пациентов не скрываю личный телефон. Переживаю, как они восстанавливаются, слежу за их состоянием, даю советы".
Ковид-диссиденты не верят в пандемию, пока не заболеют сами
Как побороть пандемию? Выход один – вакцинация, уверена доктор Мушба. "Прививаться надо однозначно, - говорит она. – Я сама скоро получу второй компонент вакцины. Лучше не болеть коронавирусом или переболеть, но в легкой форме. Поэтому если есть возможности себя защитить, надо их использовать. А у нас все условия для этого созданы".
Недавно Астанда Мушба получила две награды – орден Пирогова за работу в коронавирусном госпитале и медаль Рудольфа Вирхова за вклад в развитие медицины.
Как реагировать на это, она до сих пор не знает. "Я даже во время интервью не могу об этом особо говорить, мне кажется, это будет так нескромно, - улыбается она. – Я правда считаю, что все врачи, работающие в ковид-госпиталях, заслуживают медали. Это сложный опыт, но хорошо, что он был. Ведь если помощь понадобится опять, мы уже больше знаем об этой болезни. Сейчас я вернулась к привычной практике, но при необходимости охотно пойду добровольцем снова".
