Пример для всего мира или цифровой концлагерь? Речь о том, что Китай вышел на финишную прямую на отрезке между уже принятым законом о безопасности данных и ожидающим последнего утверждения законом о защите личной информации. И попал, таким образом, в самую сердцевину всемирных споров о том, кто и в каких ситуациях имеет право эту самую личную информацию добывать и использовать, пишет Дмитрий Косырев для РИА Новости.
Спор, между прочим, определит лицо глобального инфопространства — и всей мировой экономики — на много десятилетий вперед. Например, The New York Times обвиняет Пекин в том, что тот требует тотальной капитуляции бизнеса, но китайская публика, наоборот, принятия этих и еще нескольких законов долго добивалась. Суть вопроса проста: кто может владеть теми самыми личными данными — корпорации или государство?
Единственное, что ясно, — это что Дикий Запад для гигантов-частников кончился, по крайней мере в Китае. Еще лет десять назад громадные информационные компании вырастали там из ничего, и им можно было что угодно, в том числе накапливать базы данных на миллионы человек и использовать их к своей выгоде: все это было законно. Народ безмолвствовал — пока не начал понимать, что кто-то откуда-то берет номера их мобильных, а также знает подробности их банковских счетов и звонит им по этому поводу. Знакомая картина, правда? И это если не говорить о медицинских данных и многом другом типа распознавания лиц.
И начался переворот сознания, который привел к тому, что вопрос о защите личных данных стал одной из ключевых всенародных дискуссионных тем.
Обратите внимание: это материал начала 2019 года. Он говорит о том, что 2018-й стал рубежным, в тот год китайская публика проснулась и обнаружила, что частная жизнь — это очень важно. Корпорации стали создавать технологии по защите личных данных, тогда же началась подготовка соответствующих законов, сейчас эта история завершается.
Вообще-то, в Китае по этой части творится хаос. Есть законы провинций и городов, идет грызня между ведомствами по поводу того, как выполнять существующие инструкции и правила (каждый тянет одеяло на себя), имеет место также неясность по части того, как будут работать вот эти два общенациональных закона — "Закон о безопасности данных" и "Закон о защите личной информации".
Но система в хаосе выстраивается довольно четкая. Например, юристы — да даже будущие выпускники юрфаков в порядке преддипломной практики — взяли привычку подавать в суд на компании и платформы, которые превращали использование личных данных в источник доходов, в основу будущего развития технологий. И постоянно выигрывали процессы.
Важно, что Китай выступает по этой части мировым первопроходцем, причем это логично и неизбежно. Речь все-таки о стране, где информация летает с повышенной скоростью, там уже установлены 365 миллионов терминалов 5G, только за полугодие продано 128 миллионов соответствующих телефонов. Так что кому, как не мировому лидеру по части информатики, разрабатывать и правила для информационного века.
И вот какие мысли возникают в Китае — да и в других странах — по мере того, как эти правила мучительно вырабатываются. Дословно из гонконгской South China Morning Post: данные (не только личные, вообще любая информация) — это "фундаментальный производственный фактор, такой же, как земля, трудовые ресурсы, капитал и технологии. Другими словами, для китайского правительства данные — это стратегический ресурс, который не может находиться в исключительной собственности капиталистов в области технологий".
Заметим, китайское общественное мнение, как в изумлении подмечала упомянутая американская статья от 2019 года, отказывало в праве распоряжаться личными данными граждан именно частным корпорациям со словами: это что — кто угодно может про меня все знать? Но государству в доверии публика не отказывала. Наоборот, обращалась к нему за защитой от разгула частной "большой цифры". Пусть только оно распознает лица, пусть делает что угодно.
То есть государство имеет право на то, чего нельзя позволять частникам. И вроде бы какая разница, кто все про тебя знает, власть или бизнес: оба хуже. Но если приходится выбирать между всеобщей тотальной слежкой со стороны государства или суперкорпораций, то получается, что первое хоть чем-то связано. Конституцией, законами, общественным мнением. А корпорации — вообще ничем и никак.
Почему эта история повлияет на весь мир: посмотрим, что по данному поводу говорил повелитель Facebook Марк Цукерберг в Конгрессе США весной 2018 года. Он утверждал, что если правительство будет как-то регулировать его право делать что угодно с персональными данными, то США фатально и стратегически отстанут от Китая. Потому что в Китае частный бизнес никак не ограничен в своих забавах с данными миллионов людей и поэтому развивается свободно и стремительно. И Цукерберг был прав. Но сейчас, как видим, ситуация изменилась.
И перемены эти четко обозначает та же гонконгская South China Morning Post: власти должны работать осторожно, чтобы не задушить бизнес, от которого зависит будущее страны и мира, но и предприниматели должны понимать, что заигрались.
История с личными данными вписывается в сюжет, начавший всерьез развиваться вокруг, в частности, президентских выборов США. Сюжет этот о том, у кого в нашем мире есть и будет реальная власть: у политических систем и обществ с их институтом выборов или у суперкорпораций. Если корпорации оказываются больше и сильнее государства — это хорошо или плохо? И получается, что Китай начал проводить в жизнь принцип "корпораций, которые окажутся сильнее государства, просто не должно быть". Компании-гиганты надо размонтировать по антимонопольным законам и позволять им бесконтрольно владеть "большими данными" нельзя.
Если кто-то помнит, впервые это стало понятно, когда перестал быть живым богом создатель Alibaba Ма Юнь (Джек Ма). Сам он в начале года, после долгого выпадения из инфопространства, появился на публике, и стало ясно, что дело не в его личных ссорах с кем-то в китайской власти, а в общем принципе. Том самом принципе, что сейчас проводится и в законах о защите личных данных: корпораций, особенно информационных, которые даже потенциально сильнее государства, быть не должно.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
