Бадри Есиава, Sputnik.
Первый спуск под землю
Некогда востребованной, престижной и чисто мужской профессии шахтера сегодня в нашей стране уже не существует. Ткуарчалские угольные шахты не функционируют с начала Отечественной войны народа Абхазии, и лишь бронзовый памятник шахтеру у въезда в город-герой напоминает о былом.
Единственным из тружеников подземелья в Ткуарчале остался 78-летний Шалико Хахубия. Кто умер, а кто переехал в другой город, сказали Шалико и его родная сестра Зина, которая десятки лет проработала грузчиком вагонов в одной из шахт.
Свой первый день в шахте Шалико вспоминает с трудом, ведь прошло уже много лет. Начал он с работы проходчиком.
"Работать в шахте я начал сразу после армии, тогда мне было чуть больше 20 лет. Первый спуск под землю был очень непривычным и страшным, я вздрагивал от каждого шороха, а когда начинали поскрипывать подпорные балки, отбегал на несколько метров", — поделился своими первыми впечатлениями от подземных работ Шалико Хахубия.
Так продолжалось несколько дней, но преодолеть страх от давящей обстановки ему помогли новые друзья и бригадир, имя которого пожилой человек уже не помнит. По рассказу Хахубия, бригадир был русским и профессионалом высокого уровня, который мог по одному лишь звуку определить, когда рухнет та или иная балка.
Проходчиком Шалико проработал около 10 лет, затем перешел в другую шахту, где непосредственно добывал уголь до начала войны.
Престижная, но опасная работа
Шалико и его сестра Зина Хахубия-Ахиба вспоминают довоенный Ткуарчал с ностальгией. Рассказали, что тогда их город процветал, у всех была работа, да без нее в советские годы и нельзя было. В каждой шахте по восемь часов в день трудилось до 300 человек. Шахтеров глубоко уважали в обществе, они были примером настоящего мужества, силы и стойкости.
"Когда шахтеры шли на работу или обратно, все смотрели на них с восхищением, потому что понимали, насколько тяжелый и опасный у них труд. Тогда в нашем городе многие даже считали почетным, если мужчина работает в шахте", — поделилась Зина Хахубия-Ахиба.
Профессия шахтеров и вправду была опасной и сложной, она могла сделать инвалидом, даже лишить жизни. Шалико Хахубия на своем примере в этом убедился. В один из дней, когда ничего не предвещало беды, по воспоминаниям шахтера, трос лебедки порвался. Пролетая на большой скорости трос задел его ногу, сломал ее в двух местах и отрезал мизинец. Больше года шахтер пролежал в больнице.
На его глазах не раз происходили обвалы грунта, во время которых погибали люди, а взрыв метана однажды убил восемь человек. Но даже все эти трагические случаи не заставили его сменить работу.
"Каждый раз мы спускались под землю и не знали, выйдем ли оттуда живыми, но понимали, насколько важна наша работа и как людям нужен уголь", — поделился Хахубия.
Многочасовая работа под землей сближает людей, делает их более внимательными друг к другу, так как в любую минуту может понадобиться помощь товарища, уверен Шалико.
Прощание с любимой работой
На шахтах Шалико познакомился со своей будущей супругой, она работала крановщиком. Хахубия постеснялся рассказывать о деталях романтической истории, произошедшей на Ткуарчалской шахте, но его сестра сделала это за него.
"К сожалению, ее уже нет в живых. Она была небольшого роста, но очень красивой. Работала крановщиком – это тяжелая для женщины профессия, но надо было как-то зарабатывать. От их союза родилось четверо детей, два сына и две дочери", — рассказала Зина.
Шалико и сам хотел бы видеть своих сыновей шахтерами, но такой возможности в стране уже нет, отмечает он с сожалением.
"А почему бы и нет? Это благородная профессия, для настоящих мужчин. Если бы у меня снова появилось возможность выбирать между работой шахтера и какой-нибудь другой, я бы, не думая, прожил бы свою жизнь так же", — сказал он.
Когда началась война, все шахты закрылись, тогда Хахубия уже было 53 года. Попрощавшись с подземельем, он начал работать на лесопилке.
Было тяжело уходить из шахт, проработав там больше 30 лет, признался Шалико, но другого выхода у него не было. Сейчас Хахубия на пенсии, и лишь вид из окон комнаты на ткуарчалские холмы напоминает ему о молодости, о любимой работе и о городе, который уже не тот, каким был в годы его молодости.
