Что остается в домах, когда их покидают бывшие владельцы? Идешь по улицам Сухума, видишь старую кирпичную кладку, замысловатое окно, сложный рисунок старинной деревянной двери и сразу начинаешь представлять и гадать, кто здесь жил, как жил и так далее. Иногда самые неприметные дома, самые скромные улочки хранят самые необыкновенные и интересные истории. Одна из таких улочек ведет на гору Баграта. В начале XX века ее поэтично называли Генуэзским переулком. Откуда же такое название, и кто его придумал?
Эта тема увлекательно раскрыта в замечательном сборнике историко-культурных очерков Станислава Лакоба "Крылились дни в Сухум-Kале". Всем, кому довелось прочитать эту книгу, которая теперь уже библиографическая редкость, не могли не влюбиться в атмосферу Сухума первых десятилетий прошлого века. Это было время так называемого Сухумского ренессанса, когда здесь нашли "тихую гавань" многие представители российской культуры, литературы, артистических кругов. Это Осип Мандельштам, считавший, что изучение азбуки Кавказа нужно начинать именно отсюда, где каждое слово начинается с буквы "А", археолог и поэт Виктор Стражев настолько углубился в изучение прошлого этого края, что его строки и сейчас кажутся абсолютно "нашими", "родными". Вот отрывок из его стихотворения "Мохаджир" (именно так у него пишется, через "О").
Земли моей я взял и на чужбину
Священных семь горстей.
"Вот все, что я сберег, — скажу угрюмо сыну, —
От родины твоей".
Одними из тех, кого сюда привела судьба были режиссер Николай Евреинов, новатор того времени, взгляды которого произвели настоящий фурор в мире театра того времени, его жена Анна Евреинова-Кашина, их друзья: художник Александр Чачба-Шервашидзе, его жена, актриса Наталья Бутковская, и хороший общий друг поэт Василий Каменский.
Именно Евреинов назвал нынешнюю улицу к горе Баграта Генуэзским переулком. Это обозначение вполне четко дает понятие о том, каким романтичным казалось это место тогда и как там жилось друзьям. И вот как писал об этом Каменский.
Я и Евреинов
Без раздумий
Живем в Генуэзском переулке
В Сухуме.
Оба — друзья наобум —
Любим Сухум
Эльбрусно,
Принимаем ванны,
Работаем, кушаем вкусно
У нашей Марины Ивановны.
А еще тот же Василий Каменский вспоминает о том, как они жили в Сухуме "на даче светлой Ю.". Что это был за дом, и кто была эта "светлая Ю.", установил в своих исследованиях Станислав Лакоба. Он пишет о том, что Юлия Гравель была любимой воспитанницей Николая Евреинова, одной из учениц в его петербургской актерской мастерской. Однажды Юлия заболела, и врачи ей советовали переселиться в тихое место на юге. Такой спокойный уголок для своей любимой ученицы нашел в Сухуме сам Евреинов. После смерти Юлии от туберкулеза в доме поселилась ее родная сестра Марина, и именно о ней речь в стихотворении Василия Каменского.
"Дача светлой Ю." в Генуэзском переулке сейчас частный жилой сектор, с виду не представляющий из себя ничего особенного. Но именно тут жили по нескольку месяцев Евреинов с женой Анной Кашиной-Евреиновой и Василий Каменский. Об этом живописно вспоминает Кашина-Евреинова. Она пишет о том, как обожал и сам себе готовил гоголь-моголь из двенадцати-тринадцати яиц Василий Каменский, как вечерами ужинали в саду, "варганили астрономический шашлык из баранины вперемежку со свининой, хорошо орошенной кахетинским вином". По вечерам они читали стихи, в почете, конечно, была Ахматова. Принимали гостей, а как же иначе. Евреинов играл на гребенке, Каменский на гармошке. Такие вот вечера были на "даче светлой Ю."
Не менее интересно описание супругой режиссера Евреинова жизни города того времени. "В те времена, — пишет Анна Кашина-Евреинова, — Сухум был еще настоящей экзотической страной: с гор спускались дикие всадники в черкессках и бурках с лицами, закутанными в башлыки, несмотря на жару".
Находясь в Сухуме, Евреиновы, Каменский вели активную деятельность – читали лекции, при этом собирая довольно большую аудиторию. Евреинов вместе с Александром Чачба-Шервашидзе и его женой Натальей Бутковской ставили спектакли. Один из них — "Веселая смерть" — родился на сухумской театральной сцене, позже был показан парижской публике, но уже без Евреинова, когда Чачба и Бутковская жили в Париже.
Такой вот романтической и поэтичной может быть самая простая с виду улочка Сухума, стоит лишь немного прикоснуться к истории тех людей, которые когда-то жили на ней. Хотите знать больше? Читайте "Крылились дни в Сухум-Кале".
