С именем Нелли Эшба связан один из лучших периодов в жизни абхазского театра. Еще в 1961 году после окончания режиссерского факультета Тбилисского театрального института Нелли приехала в Сухум делать свой дипломный спектакль "Такая любовь" по произведению Павла Когоута. Тут же ранее она со студентами-выпускниками ставила свой преддипломный спектакль "Призраки" по произведению Дмитрия Гулиа.
Арифа Капба, Sputnik
В 2009 году, когда режиссер Нелли Эшба после очень долгого перерыва ставила в Абхазском драматическом театре спектакль "Али-бей" по пьесе Дениса Чачхалиа, мне посчастливилось побеседовать с ней и записать ее воспоминания о детстве, о работе в театре с абхазскими актерами, о ее московском периоде.
Одной из первых "громких" постановок Нелли Эшба стал спектакль "Голый король".
"Я знала, что нужна родному театру, и поэтому в шестьдесят первом году приехала в Сухум. Попросила прекрасного актера Лео Касландзия, который тогда уже двадцать лет не работал, вернуться, он вернулся и играл во всех постановках. Но мне не дали долго работать, решив, что на меня одну успеха многовато, и я уехала", — вспоминала режиссер.
Потом была стажировка у Георгия Товстоногова, работа в тбилисском театре, возвращение в Сухум, потом ─ Астрахань и Москва. Где бы ни оказалась Нелли Эшба и что бы ни ставила, ей всегда сопутствовал успех.
Госпожа Ксения и дядя Самсон
Начиналось все в городе Очамчыра, у бабушки Ксении из рода Атумава.
"Мама часто болела, ей нужно было лечиться, поэтому бабушка, очень властная женщина, постоянно забирала меня к себе, именно она и занималась моим воспитанием", ─ вспоминала Нелли Ражденовна.
Бабушку Ксению невероятно уважали в городе. Когда возникал спор, к ней часто обращались, говорили: "А что скажет госпожа Ксения". — Жить с бабушкой маленькой Нельке, как называли девочку в доме, было очень хорошо.
"У нас в роду столько всего намешано. Мать отца носит княжескую фамилию Ачба. Отец, Ражден Эшба, — выходец из старинного дворянского рода из села Агу-Бедиа", — режиссер очень гордилась родословной.
В 1936 году отец Нелли, как и многие образованные абхазы, был арестован, после чего жить стало гораздо тяжелее, но на помощь Нельке и ее маме пришел дядя Самсон, брат дедушки. Дядя Самсон, умнейший из четырех братьев, окончил экономический факультет в Петербурге, работал на железной дороге главным бухгалтером. Кстати, все братья дедушки были замечательные люди. Один военный, а другой перевел "Витязя в тигровой шкуре" на мингрельский язык.
В 1940 году отца Нелли Эшба отпустили. Постаралась бабушка Ксения, которая выхлопотала освобождение у своего воспитанника, который в то время работал в органах.
Дом детства
"Когда папа вернулся, мы все: мама, папа и я — отправились из Очамчыры к бабушке в Агу-Бедиа, ─ вспоминала Нелли Ражденовна. ─ Шли пешком. По дороге столько фруктовых деревьев, срывай себе и ешь. Незнакомый старик угощает нас прохладным мацони. Когда дошли до места, где у реки стоит мельница, примчался какой-то человек на коне. Внезапно он спрыгнул с лошади, подошел к отцу и обнял его, потом, не говоря ни слова, ускакал. Мы удивились страшно. Реку, хоть и мелкую, надо было переходить вброд. И только собрались ее перейти, как вдруг видим: на другой стороне собрался весь род Эшба. Оказалось, тот человек узнал отца и позвал всех родственников, чтобы встретить нас и помочь перейти через реку. Дальше было что-то невообразимое. Меня посадили на плечи, маму и папу усадили к себе на скрещенные руки другие люди. Так нас понесли к бабушке, а до ее дома было еще целых два километра. У бабушки мы все опустились на колени, и она благословила нас. Эту дорогу мне не забыть никогда".
После возвращения отца маленькая Нелька с семьей стала жить в Сухуме в доме на улице Джанашия. Нелли Ражденовна сменила много школ —училась в шестой, второй, четвертой, а окончила третью женскую гимназию. Именно в школе она обнаружила в себе любовь к театру, чему поспособствовала директор гимназии Анна Ивановна Орынянская.
"Ежемесячно она водила нас, малышей, в театр. Это был праздник. С ее подачи я возглавила школьный драматический кружок, мы поставили пьесу "Принцесса Турандот". Спектакль имел успех. Хотя сейчас я понимаю, что он был очень наивный, детский", — делилась школьными воспоминаниями Нелли Ражденовна.
Тут вам не театр
После школы жизнь, казалось, увела Нелли от театра. Она поступила в Московский юридический институт и по его окончании даже семь лет проработала адвокатом. Так что Нелли Эшба была не только первой абхазской женщиной-режиссером, но и первой абхазской женщиной-адвокатом. В суде, когда Нелли слишком увлекалась защитой подсудимых, как бы "входила в роль", ее часто одергивали: "Эшба, тут вам не театр!"
Но она искала свой театр. Староста группы Володя очень любил абхазскую чачу и в обмен на нее был готов незаметно для всех выпускать Эшба из аудитории во время лекций.
"Я сбегала в театр. Посмотрев очередной спектакль, быстренько возвращалась к самому концу лекции. Володя облегченно вздыхал: "Ну, Эшбик!" ─ только и говорил он".
Поиски увенчались успехом, когда однажды она наткнулась на объявление о наборе на режиссерский факультет Тбилисского театрального института. Никому ничего не говоря, а к тому времени она уже была замужем, Нелли пошла на отбор. Ее приняли без малейших колебаний. Мало того, она, абхазка, была единственной претенденткой на получение сталинской стипендии.
"Все смотрели на меня и переговаривались. Абхазка какая-то, говорили они", ─ рассказывала Нелли Ражденовна. Когда тайна Нелли открылась, семья была в шоке. Но все было решено.
Учебой в театральном институте Нелли Эшба очень гордилась и с теплотой вспоминала то время: "Знаете, наш учитель, великолепный педагог Михаил Туманишвили, мне, единственной изо всех, подарил свою фотографию с дарственной надписью".
Уроки мэтра
Одним из подарков судьбы режиссер Нелли Эшба считала стажировку в ленинградском Большом драматическом театре у Георгия Товстоногова, который высоко оценил ее как режиссера и человека. Сохранилась аудиозапись, на которой мэтр говорит о ней так: "Своим очень профессиональным подходом к делу Нелли Ражденовна завоевала симпатии всего творческого коллектива. Очень подкупали, помимо режиссерских, ее человеческие качества".
Во время прохождения стажировки в Ленинграде из Тбилисского русского драматического театра имени Грибоедова пришло приглашение на место главного режиссера. Товстоногов посоветовал принять это приглашение, но от места главного режиссера отказаться. Нелли сразу поняла и приняла мысль своего наставника. "Я понимала: труппа разношерстая, ее прежде нужно завоевать и сделать своими единомышленниками".
"Ты нигде не пропадешь"
В Тбилиси Нелли работала с 1964 по 1968 годы, пока из абхазского Обкома не стали приходить просьбы о возвращении, и она вернулась на родину. В Абхазском государственном драматическом театре имени Самсона Чанба она поставила ряд блестящих спектаклей, в их числе "Старшая сестра" Александра Володина, "Песня о скале" Баграта Шинкуба, "Дон Карлос" Фридриха Шиллера, "Женская честь" Иван Папаскири, "Не беспокойся, мама!" Нодара Думбадзе, "Снегурочка" Александра Островского, "Лесная песня" Леси Украинки. Театр поехал на гастроли: Днепропетровск, Киев, Николаев, Москва.
Перед самой поездкой умерла мать Нелли, взяв перед смертью с дочери слово, что та ни при каких обстоятельствах не отменит тур.
"Только мне одной известно, с какой душой я через три дня пошла на репетицию. А в театре меня ждала новая неприятность — семь человек из труппы, активно задействованные в спектаклях, ушли. Часть декораций к спектаклю "Песнь о скале" выбросили. Это были намеренные действия по срыву гастролей, но они все же состоялись и имели успех. Мои актеры ─ Ира Когония, Алеша Ермолов, Шалва Гицба ─ были просто неподражаемы. А игру Зурика Кове в роли Дона Карлоса сравнивали с игрой Жерара Филипа", — сказала она.
Дома, в Абхазии, Нелли ожидали новые "сюрпризы": все декорации и костюм к спектаклю "Женская честь" были сожжены, абхазский зритель так и не увидел эту постановку. Нелли Ражденовна пришла в отчаяние. Дома болел отец. Как-то они сидели дома вдвоем, он попросил ее позвать всех родственников. Когда все собрались, он сказал:
"Нелька, я умру через двадцать дней, обещай, что через сорок дней ты уедешь из Абхазии, здесь тебе не дадут работать. А ты нигде не пропадешь".
Отец умер через 18 дней. Она же исполнила данную ему клятву: покинула Абхазию и тогда думала, что навсегда.
Четыре следующих года Нелли успешно работала в Астраханском театре драмы имени Ломоносова. Критик и режиссер Вадим Климовский так писал о ее работе: "Мы вдруг увидели очень сильную режиссерскую руку, которая очень четко, ярко, темпераментно строит спектакль. Строит как крепкое здание".
С 1979 года Нелли Ражденовна жила в Москве. Ее однокомнатная квартира на Старом Арбате одновременно была помещением ее авторского театра "Время", труппу которого она в сентябре 1999 года вывезла на гастроли в Астрахань, где ее встретили с восторгом.
"Я ─ абхазка"
Самой болевой точкой общения с Нелли Эшба стали воспоминания о войне.
"Когда сразу после войны я приехала в разрушенный Сухум, шла по мертвому городу и плакала так, что, казалось, не смогу никогда остановиться, — не сдерживала она эмоций. — Во время войны мы в Москве тоже вели свою войну, не молчали".
Когда в октябре 1992 года в газете "Российские вести" появилась статья Чабуа Амереджиби, где абхазы назывались "швалью, убийцами и дикими племенами" и им предлагалось "собирать свои чемоданчики и ехать в Иорданию", Нелли Эшба взорвалась. Размножила статью и посылала, по ее словам, "куда только могла послать". Дошла до самых верхов. Ее и еще двоих абхазов пригласили в Союз театральных деятелей "для объяснений".
"Помню, — вспоминала Эшба, — заходим втроем, сидит целая делегация грузин, и среди них Булат Окуджава, напротив как бы нейтральные русские. Тут началось: обвинения посыпались со всех сторон. Я взяла слово, прочла обе статьи Амереджиби (их было уже две к тому времени) и сказала: "Я ─ абхазка, могу назвать 15 поколений своего рода, моими предками был построен старейший агубедийский храм, и это вы мне предлагаете ехать в Иорданию?" После этого мы втроем собрались уходить, хотя нас цинично приглашали к накрытому столу. У двери меня остановил Окуджава и сказал: "Вы простите, я и сам не знал, зачем меня позвали, я тут в роли свадебного генерала". — И он ушел с нами".
Возвращение в Сухум
Мягкая теплая женщина, с черными, коротко остриженными волосами, весь ее образ создает вокруг себя ауру добра и света. На пальце привлекает взгляд кольцо с бирюзой. А глаза то искрятся оливковым цветом, то внезапно навеянной воспоминаниями слезой. Такой лично я запомнила Нелли Ражденовну.
Мы беседовали с ней в уютной сухумской квартире "ее дорогой Азочки", родственницы, у которой она часто останавливалась, бывая в Стране души. В комнате полно цветов: в большой вазе стоят красные тюльпаны, в той, что поменьше ─ букет ландышей. Накануне был ее день рождения. На столе, помню, были бумаги, где на полях карандашом четкой рукой сделаны пометки. Нелли Ражденовна готовилась ставить на сцене Абхазского драматического театра новый спектакль.
Позвал ее президент Сергей Багапш. Лично обратился с письмом к председателю Союза театральных деятелей России Александру Калягину, где просил оказать содействие проведению юбилея ─ 80-летия со дня рождения и 55-летия со дня творческой деятельности Нелли Эшба. Перед тем как согласиться, Нелли Ражденовна даже сходила к священнику и спросила его, можно ли нарушать клятву, данную отцу.
"Мне ответили, что если я еду с добрыми намерениями, то это допустимо, но прежде посоветовали посетить могилу отца и попросить его разрешения. Я так и сделала. Но тех людей, которые мне тогда мешали, уже нет. Другая страна, другие люди. Эта мысль меня поддерживает".
"Али-бей" — последняя постановка Нелли Эшба на сцене Абхазского театра. Это история об абхазском юноше, привезенном в Египет в десятилетнем возрасте, он прошел путь от раба до правителя. Все события имеют под собой реальную историческую основу, так как автор Денис Чачхалиа внимательно изучил архивные документы.
"Театр, прежде всего, — это умело подобранный репертуар, ─ любила повторять режиссер, ─ будет репертуар, будет и народ ходить. Этого я и желаю абхазскому театру в целом".
Прекрасный театральный режиссер, Народная артистка Абхазии Нелли Ражденовна Эшба ушла из жизни в марте 2015 года в возрасте 87 лет.
