Корреспондент Sputnik нашел людей, которые все еще помнят эту историю, и спустился в заброшенную шахту №8, чтобы рассказать об этом уникальном сооружении.
Сария Кварацхелия, Sputnik
На нижней площадке в Ткуарчале в машину к нам подсаживается проводник Зураб Аргуния. У него 19 лет стажа работы под землей. В советское время был главным энергетиком шахтоуправления Ткуарчала.
"Хотите посмотреть шахту и ГЭС? Навряд ли это получится", - вместо приветствия, с предупреждения начинает он.
Путь к подземной гидроэлектростанции непростой, предупреждает проводник. Сначала нужно преодолеть 12 километров по полуразрушенной дороге, а затем пять километров – под землей. Не факт, что мы дойдем до ГЭС – в штольне могут быть завалы. К тому же в самой шахте ничего интересного может и не быть – рельсы, сети для электровоза давно разобрали и сдали на металл.
"Но мне самому интересно там побывать. Почти 30 лет не заходил в шахту", – отмечает Аргуния.
14 августа 1992 года "восьмерка", как и все остальные шахты в Ткуарчале, закрылась. Началась Отечественная война народа Абхазии, и уже было не до добычи угля.
Ткуарчалские штольни были закрыты, но не законсервированы. А это, как объясняет шахтер, неправильно с точки зрения безопасности.
"Консервация требует больших средств, для этого нужен специальный проект, а это большие деньги. Но во время войны где бы мы взяли такие средства? Стоял вопрос жизни и смерти", – поясняет Аргуния.
- Видео из шахты-ГЭС смотрите здесь>>
Уникум без будущего
По дороге проводник успевает рассказать историю уникальной подземной гидроэлектростанции.
Шахта №8 – самая большая и богатая в Ткуарчале. Она была открыта в начале 60-х годов прошлого века. Запасов, по расчетам советских шахтеров, должно было хватить на 70 лет. Забегая вперед, нужно сказать, что история внесла свои коррективы. Развал СССР и последовавшая за этим война в Абхазии привели к тому, что шахта была закрыта.
Строительство подземной ГЭС в Ткуарчале затеяли практически сразу после того, как открыли шахту.
"Это сооружение уникальное. Когда угольщики стали строить шахту, они на расстоянии пяти километров заметили, что можно пробурить скалу и выйти на поверхность практически к реке Аалдзга. То есть там была возможность построить ГЭС. У проектировщика из Грузии появилась такая идея. Энергетики и угольщики договорились. Даже кто-то премию за это получил. Взяли деньги и построили ГЭС. Проекты и документы по шахте все находились в Грузии. Более точно ничего не могу сказать, не был знаком с проектной документацией", – поясняет Аргуния.
К концу 60-х ГЭС уже была построена. Подземная гидроэлектростанция была устроена практически так же, как и обычная. Отличие ее лишь в том, основные компоненты – машинный зал, напорные водоводы и отводящая деривация – были под землей.
Суммарная мощность ГЭС составляла 28 мегаватт. Там было установлено два агрегата по 14 мегаватт.
Однако ввести ее в эксплуатацию не получилось. Сегодня бытует много версий, почему гидроэлектростанция не заработала. По одной из них, не нашелся хозяин для ГЭС. Ее построили угольщики. По задумке, подземная электростанция должна была обеспечивать энергией не только саму шахту, но и все восемь шахт Ткуарчала. Но в итоге угольщикам она по неизвестным причинам не понадобилась, а Министерство энергетики СССР не захотело иметь дело с шахтой-ГЭС – уж слишком много возни. К тому же 28 мегаватт мощности были не такими уж и внушительными. И потому вскоре проект был заморожен.
"28 мегаватт для такой страны, как Советский Союз – капля в море. Капля и то много. Просто посудите, сегодня Абхазия в среднем потребляет 180-200 мегаватт в год. Для нынешней Абхазии – примерно 10% потребляемой мощности. И это немало. Сегодня, если бы ГЭС работала, то она могла бы подпитывать Ткуарчалский и Очамчырский районы. Но для советской Абхазии эти мощности ничего не значили", – отмечает Аргуния.
По другой версии, гидроэлектростанция не соответствовала стандартам. Не были установлены турбины для ГЭС, и самое главное – не предусмотрели водохранилище, как, например, на ИнгурГЭС. В итоге проверяющая комиссия постановила, что станцию необходимо списать. За строительство непригодного объекта, говорят, даже судили кого-то.
Но ни одна из этих версий не получила своего официального подтверждения. И потому остается только гадать, почему шахта-ГЭС не была введена в эксплуатацию.
Сам Зураб Аргуния начал работать в Ткуарчалских шахтах в 70-х годах. На тот момент подземная ГЭС была уже списана.
Сегодня уже сложно говорить, какую роль сыграла бы шахта-ГЭС для Абхазии.
"С одной стороны, кто энергетику знает, может сказать, насколько полезно иметь такие малые ГЭС. Если даже там очень маленькие мощности. Когда ГЭС подключена к системе, она может играть роль компенсатора электроэнергии. Например, если ИнгурГЭС обесточат, то ты ее здесь не запустишь, пока в Грузии не дадут разрешение. А такая малая ГЭС может послужить в качестве "прикуривателя". В советское время по всей Абхазии были малые ГЭС, но сегодня фактически все они не работают. Например, СухумГЭС имеет меньше мощностей, чем подземная ГЭС в Ткуарчале. Вообще Абхазия богата гидроресурсами. Но для возобновления работы малых гидроэлектростанций нужны деньги", – отмечает шахтер.
С другой стороны, шахта № 8 была самой богатой в Ткуарчале, ее промышленные запасы свыше 21 миллиона тонн угля. За это время ГЭС себя окупила бы, уверен Аргуния.
"Но это с условием, что шахта работала бы. Но шахта уже закрылась. Специально из-за ГЭС невозможно запустить шахту. Там много работ нужно проводить. Во-первых, нужна специальная вентиляция. Во-вторых, разгрести завалы в штольне, сделать укрепления. Если электроэнергия будет стоить столько же, сколько и сегодня, тогда частным инвесторам вовсе не интересно будет восстанавливать эту подземную ГЭС. Инвестор просто не вложит деньги. А государство навряд ли захочет восстановить этот объект. Средств таких колоссальных нет, а если даже восстановят, то долго будет себя окупать. В два раза проще восстанавливать работу перепадных ГЭС, которые есть в Абхазии. Для этого не нужно организовывать вентиляцию или же прокладывать пять километров железнодорожного полотна", – добавил Зураб Аргуния.
Километры под землей
30 минут езды по Акармарской дороге - и мы почти у цели. Вплотную подъехать к шахтам не удается. Кто-то спилил дерево и оставил прямо на дороге. Дальше – на своих двоих.
Через полкилометра упираемся в самодельную изгородь из колышков, за ней начинается территория "восьмерки". Преодолев изгородь, оказываемся перед темным, сырым тоннелем, где во время летнего зноя от жары и мух спасаются коровы. Как поясняет проводник, рогатые спускаются сюда лесными тропинками.
"Выше от этого места есть село. Там живут всего три-четыре семьи. Коровы им принадлежат. Изгородь тоже сделали они, чтобы их коровы туда ниже не спускались и не терялись", – отмечает Зураб Теймуразович.
Без высоких сапог по тоннелю, да и дальше по штольне, просто не пройти. Уровень воды чуть выше щиколотки, но по грязи и илу невозможно ходить в обычной обуви.
За тоннелем начинается "восьмерка". Под обвалившимися слоями штукатурки все еще можно прочитать название шахты № 8 рудника имени Ленина.
Над штольней возвышается здание, в котором находилась диспетчерская. Здесь когда-то отмечали выезжающие из шахты через тоннель грузовики с углем. Сейчас здание полуразрушено. Подняться туда без специального приспособления вряд ли получится – лестница внутри давно разрушилась.
Состояние штольни Зураб Аргуния не берется оценивать. Когда не работает вентилятор, вход в шахту категорически запрещен – может быть выделение метана или чего хуже – угарного газа. Но до камеры ГЭС можно пройти, потому что там, как объясняет проводник, своего рода естественная вентиляция.
"Отсюда начинается штольня № 8. До подземной гидроэлектростанции примерно пять километров. Ну, с богом", – Зураб Аргуния включает коногонку (шахтерский фонарь – прим.) и лезет в штольню, а мы следуем за ним.
Навстречу дует холодный поток воздуха. Это, по словам Аргуния, горный воздух попадает в шахту через ГЭС и циркулирует по всей штольне. Благодаря этому в шахте градусов на 10-15 холоднее, чем на улице.
Тоннель имеет форму трапеции и укреплен бетоном. По штольне проходят две узкие колеи. Когда-то здесь шло железнодорожное полотно. От рельсов сегодня мало что осталось. Их давно сняли и сдали на металлолом.
Метров через 500 начинается развилка. Можно идти либо прямо, либо свернуть налево. На развилке попадаются шахтерские каски. От мысли взять трофей быстро отказываемся.
Прямая дорога ведет к гидроэлектростанции. Вторая штольня же использовалась в качестве сбойки. Но этот участок был не закреплен. Тоннель использовался больше для вентиляции. Туда идти небезопасно, предупреждает Аргуния, – слабые крепи и обвалы. Но мы все равно в нее заглядываем. Натыкаемся на вагонетки, заржавевшие штыковые лопатки, каски и шахтерские сапоги. Но дальше нет смысла. Возвращаемся к развилке, чтобы вернуться к основному тоннелю, который ведет к гидроэлектростанции.
"Шахта по сути однообразная. Здесь ничего интересного не найдете", – замечает Зураб Аргуния, которому, по-видимому, уже надоела ходьба по темной шахте.
Преодолев почти три километра, приходится возвращаться обратно. Большой завал. Добраться до подземной ГЭС практически невозможно. С каждым годом состояние шахты все больше ухудшается – подпорки рушатся, образуются завалы.
Если шахта так и останется заброшенной, то, скорее всего, подземная ГЭС через несколько лет останется только на старых фотографиях и в заметках бесстрашных сталкеров.
Смотрите также:
- Путешествие с доставкой: виртуальный тур по самым красивым местам Абхазии
