Каково столкнуться с чувством страха, что "таилось" в рюкзаках солдат и какой трофей на войне удалось добыть писателю, читайте в материале Sputnik.
- Война – это излом внутреннего мира, тектонический сдвиг в мышлении. Просыпаешься утром, а тебя поставили перед фактом, что началась война. Для многих, в том числе и для меня, война была неожиданностью, но настроение приближающейся бури витало в воздухе.
Так начал свою историю о войне Ричард Чкадуа. Завсегдатай столичного "Пингвина", мужчина в очках листает ленту новостей, не спеша попивает свой крепкий кофе, запивает его водой, а вместо десерта очередная сигарета. О войне Ричард рассказывать не любит, но что-то узнать все же удалось.
Асмат Цвижба, Sputnik.
"Не иди навстречу пуле"
После окончания школы Ричард пришел работать в Абхазский драмтеатр помощником режиссера. Война застала 24-летнего парня в родовом доме в Ткуарчале, куда он приехал, пока театр находился на каникулах.
"В тот день (14 августа – день начала Отечественной война народа Абхазии - ред.) я помогал на поминках по соседству. Забавно, прям библейский сюжет – мальчик разливает вино", - вспоминает Ричард.
Неожиданно в разговоре двоих мужчин парень услышал – в Абхазии началась война.
"У меня аж руки дрогнули. В этот момент я разливал вино и даже пролил его на стол, а это ведь считается непозволительным. Но об этом я уже не думал", - продолжил он рассказ.
Осознавать, раздумывать и даже испугаться у Ричарда времени не было, парень тут же побежал домой за ружьем, которое было давно у него припрятано. Но была одна проблема – из дома нужно было выйти так, чтобы мама ничего не заподозрила. Ричард решил лезть через окно.
"Когда я уже уходил, не знаю, может, это было материнское чутье, но мама, которая до этого себя плохо чувствовала и лежала, встала и в окно крикнула мне: "Не иди навстречу пуле". С этой фразой я и убежал на войну", - вспомнил он.
Посмотреть в лицо страху
Вместе с друзьями Ричард вошел в народное ополчение Ткуарчала. Взводу поставили задачу минировать пограничные деревни.
"Брали огромные кислородные баллоны, выкручивали верхнюю часть и наполняли скальным динамитом, который брали в шахте. Баллон нужно было закопать и проинструктировать жителей деревни", - объясняет мужчина.
Но первая неделя войны запечатлелась в памяти у Ричарда не непривычными обязанностями, а чувством дискомфорта. Мужчина вспоминает, что спать приходилось где попало – в машине, балаганах или просто под деревом.
"Постепенно слово комфорт выветрилось, но это такая штука, которая очень быстро дает о себе знать. Друг моего отца имел собственный дом. В ноябре он подошел ко мне и сказал, что затопил баню. Мы пошли к нему, там был маленький бассейн, наполненный горячей водой. И тогда я вспомнил, что существует совсем другая жизнь", - рассказал он.
Еще много чувств предстояло испытать солдатам поневоле – растерянность, голод, потеря близких, предательство.
- А вот страх перед смертью был? Вам же было всего 24? – осторожно спрашиваю я бесстрашного, как мне казалось по спокойному тембру голоса и "мерцанию" в глазах, Ричарда.
- Ну что ты, конечно, был страх. Но были и бесстрашные. Полевыми командирами люди становились исходя из ситуации. Это были бывшие шахтеры, крестьяне, ситуация вынудила стать их лидерами. Но самое интересное, что в сознании не стоял вопрос, что мы проиграем, - объяснил он.
Когда разговор зашел о страхе, Ричард вспомнил фронтовую историю. Место действия - село Гуп, задача – встретить и отправить вертолет с гуманитарным грузом, в котором к тому же было припрятано оружие.
Но гуманитарный рейс оказался вражеским Ми-8. Солдаты заметили "подмену" слишком поздно, вертолет уже был практически над их головами и принялись "строчить" из ручного пулемета.
"Деться некуда, мы были в открытом поле. Командир взвода, бывший десантник, одним махом спрятал нас в бетонную трубу, а сам залез последний. Были ребята, которые не успели и прятались за деревьями. Помню как сегодня крик взрослого мужика: "Мамааааа". Его ранили в область плеча, в госпитале он умер – это была первая потеря взвода", - поделился воспоминаниями Ричард и добавил, что страх не самое ужасное. Хуже – чувство ненависти, пусть и к врагу.
"Не дай Бог еще раз испытать подобное. Нехорошее это чувство. Передается, как инфекция, как будто по воздуху, от одного к другому", - объясняет он.
Кровь "врага" и греческий Сиртаки
Но даже на войне был повод посмеяться. В арсенале Ричарда таких историй много, но мне он рассказал одну из самых любимых.
На дворе стояла осень, взвод дислоцировали в гостинице "Ткуарчал", но Ричард и его друг Адамыр не захотели оставаться в номерах, тем более что по соседству находился дом Адамыра.
Только солдаты легли в теплую накрахмаленную постель, как в городе объявили воздушную тревогу, жители дома стали сбегаться в подвал.
"Это было рано утром, вставать совсем не хотелось. Мы лежим, и Адамыр спрашивает: "Надо встать и идти в подвал?", а я ему говорю: "Может, здесь переждем?", а он:"Ты что идиот? Ладно, погибнем, но в кровати!" - с улыбкой вспоминает Ричард.
Пока друзья обсуждали план действий, за окном прогремел взрыв, от которого сотряслось все здание. Бежать уже было некуда, да и незачем – пронесло.
Только Адамыр и Ричард вздохнули с облегчением, как в тишине послышался скрип двери и неспешные шаги.
Сцена, прям, как из фильмов ужасов, вспоминает мужчина.
"Смотрим, а из входной двери появляется старший брат Адамыра Даур. Худенький, в огромной не по размеру майке, которая была вся в крови. И самое интересное, он не зашел в комнату, а целенаправленно пошел к кухне. В руках у него было огромное бедро коровы. Только когда мы это поняли, мы вздохнули – осознали, что кровь не его", - рассказал он.
Как оказалось, в районе села Баслаху корову зацепило снарядом и во взводе Даура решили поделить мясо между собой. Ценный груз мужчина нес до самого Ткуарчала пешком.
"Понимаешь, взорвавшийся на улице снаряд его вообще не интересовал тогда. Ему нужно было домой попасть. А с говядиной мы в тот вечер расправились достойно", - добавил Ричард.
- Еще одну историю вспомнил. Был у нас такой маленький мужичок во взводе – Янис, - начинает очередную историю Ричард.
Родом из Греции Янис всю жизнь прожил в Сухуме. Когда началась война, он эвакуировал семью на родину, а сам вернулся защищать Абхазию.
"Привели его к нам во взвод. Помню, такой крепыш с двумя огромными рюкзаками. Ну, я ему говорю, не могу твое имя запоминать, будешь Сиртаки. С тех пор так и звали его", - объясняет Ричард.
Как оказалось, в огромных рюкзаках было не только снаряжение, но и греческий коньяк. Слухи об этом разошлись во взводе быстро, но Сиртаки был непоколебим и заявил, что бутылку можно будет открыть только, когда взводу удастся войти в Сухум.
Однополчане Яниса вошли в Сухум немного раньше него. В одной из многоэтажек при въезде в город взвод решил сделать передышку и обсудить дальнейшие действия.
Яниса все еще не было, а вот его рюкзак уже был на месте, и из него заманчиво выглядывало горлышко бутылки коньяка. Солдаты перед искушением не устояли, тем более что условие грека они выполнили – в Сухум вошли.
"Чтобы Сиртаки ничего не заподозрил, я попросил у жительницы того дома обычный чай и сделал подмену. Пока я этим занимался, слышу снизу голос Яниса: "Ричард, я знаю, это ты сделал". Я боялся, что от злости он в меня начнет стрелять и начал потихоньку выходить из убежища, держа бутылку перед собой, как щит", - улыбается Ричард.
Сиртаки на войне выжил, а после уехал в Грецию, семья его возвращаться в Абхазию не захотела.
С однополчанином Ричард случайно встретился семь лет назад. Прогуливался по набережной и услышал знакомый греческий акцент.
"Это был Сиртаки. Я узнал его по голосу, все же не зря со звуком работаю. Он говорил со стариками, которые сидели на лавочке. Я окликнул его, и он узнал меня. Расплакался", - вспомнил мужчина.
Самый ценный трофей
После окончания войны Ричард отправился в горы, где провел три месяца.
"Я просто сидел и смотрел на горевшую лампочку, как на телевизор. Для меня это было большое удовольствие. Первые три, четыре года после войны – это один кадр, в котором ничего нет. Морально ты чувствуешь себя овощем, ничего неинтересно", - описал воспоминания мужчина.
Вернуться к реальности все же пришлось и очень скоро. В попытках заработать Ричард с друзьями решили продать мандарины и вывезти их на фронтовом ЗИЛе в Россию. Своего урожая у "предпринимателей" не было, но это помехой не стало, собрали партию в соседнем совхозе. А вот ящиков не нашли.
"Мы познакомились с одним мужчиной в Агудзере, увидели, что у его дома стояли около 200 ящиков. Объяснили ситуацию, сказали, что хотим подзаработать, а выручку поделим. Он отказывать не стал", - рассказал Ричард.
Рейс выдался удачным, на заработанные деньги закупились продуктами. Сметаной, колбасой и полуфабрикатами с владельцем товара, как и обещали, поделились.
Спустя месяц одним вечером домой к Ричарду пришла незнакомая женщина и заявила, что тот самый мужчина хочет его видеть. На всякий случай Ричард предупредил друзей, что если в скором времени не вернется, то нужно за ним идти.
В доме мужчины стол был накрыт на двоих. За разговором он рассказал Ричарду о своей жизни, о том, что большую ее часть отсидел в тюрьме, что жена не так давно умерла, а детей нет и оставлять дом и хозяйство некому. Сам он собирался уезжать на родину в Грузию. Ричарду мужчина вручил ключи и домовую книгу и предложил остаться жить в доме.
"Я сказал ему честно, что не смогу жить в чужом доме. А он мне говорит: "Тогда я знаю, что тебе нужно" и подарил мне три книги дореволюционного издания. В книгах стояла печать Киевской императорской библиотеки, и я до сих пор их храню", - похвастался мужчина.
Через неделю после этой встречи дом владельца мандариновой плантации сгорел. Ричард считает, что хозяин сам решил расправиться так с хозяйством, чтобы оно никому не досталось.
- И вы не разу не пожалели, что не воспользовались таким шансом? – спросила я
- Я знал, что в моей семье это осудят. Отец не позволил бы. Даже соблазна такого не было. И среди друзей никто не подумал об этом, какие-то мы все "беспонтовые" были, - рассмеялся Ричард.
- Думаете, среди такого количества мародерства и бесхозного жилья, кто-то заметил бы? – настаивала я.
- Нет, ты не подумай, я же тоже был мародером. Однажды мы с друзьями шли по проспекту и увидели большой книжный магазин с разбитыми окнами. Как я мог мимо пройти? Зашел и ни в чем себе не отказал. Забрал книги, какие хотел, в свое время я не мог позволить их себе купить. Позже я во всем признался директору "Абхазкниги" Чичико Когония и индульгенцию от него успешно получил, - честно признался Ричард.
После войны Ричард долгое время трудился водителем в гуманитарной организации, после какое-то время проработал звуковиком в Абхазском драмтеатре.
В начале 2000-х стал заниматься творчеством, которым всегда увлекался, и писать короткие рассказы и стихи. Вскоре у Чкадуа должен выйти сборник под названием "Дом души". Многие из произведений в нем посвящены войне.
"Возможно, кто-то и считает, что я живу воспоминаниями о войне, но я этому не поддаюсь. В своих произведениях я пытаюсь доступно и лаконично выразить то, что происходит внутри меня. Я не люблю формы и не пишу ради рифмы", - объяснил Ричард.
День Победы и Независимости Ричард, скорее всего, будет отмечать дома или в скромном кругу однополчан. На возложение в Парке Славы он не ходит, в рестораны и на банкеты тоже. Объясняет – память не бывает шумной и массовой.
"Память не может жить обособленно от реальности – помнить и славить ушедших и в то же время четверть века откладывать в сторону проблемы живых ветеранов нашей войны – это, по крайней мере, лукавить", - говорит он.
По мнению Ричарда, сегодня первоочередная задача ветеранских движений в Абхазии – создать атмосферу социально-экономического уюта для инвалидов и ветеранов. А свой выбор в политике мы сделали в августе 1992 года, отметил он.
В "Пингвине" мы просидели не меньше двух часов. Были рассказаны еще истории, которым не суждено выйти в печать, но предречено на долгие годы остаться в памяти.
За крепким кофе под тенью дерева я увижу Ричарда еще не раз. Только теперь в мыслях будет не образ загадочного писателя, пишущего стихи без рифмы, а человека, который убежал "навстречу пуле".
