Александр Крылов, ведущий научный сотрудник ИМЭМО РАН.
20 лет назад в Абхазии была разруха и нищета и вместе с тем дух победителей, который очень контрастировал с моральным упадком в тогдашней России. И вопрос о том, «что же вы?», тогда звучал здесь, в Абхазии и в других местах Кавказа. И ответить, к сожалению, на него было нечего, потому что именно тогда, если вы помните, были эпизоды с оркестром в Берлине, разложение и капитулянство верхов, ситуация в России вызывала чувство унижения и позора.
Этапы двусторонних отношений
С того времени наши двусторонние отношения прошли несколько этапов. Первый этап – это начиная с 30 сентября 1993 г. вплоть до введения блокады. Термин «блокада» не нравится нашим официальным структурам, но для тех, кто ходил через эту границу, этот термин адекватно отражает то, что было. Еще до блокады была информационная блокада. Потом был ввод российских миротворцев, которые уменьшили угрозу новой войны. Были попытки Грузии с помощью России вернуть Абхазию, были генерал Кондратьев, генерал Якушев, разные генералы. Разные генералы вели разную политику.
Во многих российских исторических работах я обнаружил, что они датируют почему-то грузино-абхазскую войну 1993-1994 гг. Я все не мог понять, почему произошло такое смещение, но потом нашел у Примакова в мемуарах, что грузино-абхазская война закончилась после ввода российских миротворцев. Он датирует конец войны вводом миротворцев — отсюда берет начало вся эта путаница.
В декабре 1994 г. была введена блокада, и это был следующий период в наших отношениях, который длился до ее снятия в 2001 г. Тогда в Абхазии происходили интересные процессы — 23 марта 1993 г. Верховный Совет Абхазии обратился к Верховному Совету России с просьбой вернуть республику в состав, либо под покровительство России. И, собственно, тогда лозунг возвращения в Россию был весьма распространен, и можно сказать, что он господствовал в общественном сознании. Потом был народный сход, это уже в условиях блокады, в апреле 1995 г. И Народный сход, здесь в Сухуме на площади принял обращение, где говорилось: «Мы подтверждаем, что рассматриваем Абхазию, как территорию, находящуюся под покровительством и защитой России. Только единение с Россией позволит возродиться многонациональному народу Абхазии, который не мыслит своего существования без тесного общения с родственными народами Северного Кавказа, всей России и Европы. Только Россия способна обеспечить в регионе мир и спокойствие, сохранить многонациональный народ Абхазии и необходимые для его существования политико-экономическое и духовное пространство. Исходя из вышеизложенного, мы – участники Народного Схода многонационального народа Абхазии вновь обращаемся к народу и руководству Российской Федерации с просьбой о воссоединении Абхазии с Россией. Сухум, 16 апреля 1995 г.».
Теперь можно сказать, что это были какие-то маневры для решения конъюнктурных задач. Но, мне кажется, что тогда большинство граждан Абхазии действительно видели решение проблемы в том, чтобы вернуться в состав России. Но российское руководство проводило политику, которая базировалась на том, что абхазская проблема должна решиться внутри Республики Грузия, и выступало за территориальную целостность Грузии. Фактически, оно отказалось от того, что можно было тогда сделать, ради того, чтобы поддерживать нормальные отношения с Грузией. Казалось, что это реальное решение проблем, но последующее убедило, что никакого решения таким путем найти не удастся.
Блокада привела к тому, что общественные настроения в Абхазии менялись, и все те, кто ходил через границу, на себе чувствовали все «прелести» того режима, который существовал, и результаты той политики, которая сводилась к тому, что Москва пыталась всеми силами впихнуть Абхазию обратно в состав Грузии. Делалось это разными способами, прежде всего экономическими, но и в том числе путем манипуляции российскими миротворцами и их мандатом. Этот мандат был переделан в мандат СНГ, и это давало Грузии право продлевать его или не продлевать раз в полгода. Грузия получила возможность оказывать давление на Абхазию и на Россию путем постоянных угроз мандат не продлевать. Все это длилось довольно долго и ситуация была крайне нестабильная.
Следующий период – это 2001 г., снятие блокады и вплоть до 2004 г. Здесь мы можем говорить, что произошли большие изменения в российском руководстве, и показательно, что одно из первых решений премьер-министра Путина — тогда еще не президента, а только премьер-министра — было в том, что был снят режим блокады с Абхазии. И потом начали развиваться отношения в конструктивном ключе, политика впихивания Абхазии в состав Грузии, наконец, была закончена. Выросла по объемам помощь на восстановление Абхазии со стороны России. И здесь очередной переломный этап возник в 2004 г., потому что на фоне этих трёх-четырёх лет восстановления и участия России в решении абхазских проблем, со стороны Кремля было стремление сохранить эту преемственность и наработанные отношения с абхазским руководством.
События 2004 г. стали для Кремля большой и неприятной неожиданностью, потому что для нашего руководства то, что Владислав Григорьевич, его курс будет продолжен Раулем Джумковичем, рассматривалось как естественное течение событий. То, что здесь развернулись такие драматические события, вызвало удивление и непонимание, это осложнило отношения, и после этого кризиса 2004 г. понадобились большие усилия, чтобы эти отношения выстраивать вновь.
Очень хорошо, что они были выстроены в конструктивном ключе и Сергеем Васильевичем Багапш и затем Александром Золотинсковичем, сумевшими наладить нормальные отношения с Москвой. Таким образом, можно отметить, что Москва была не готова к такому концу эпохи Ардзинба, это стало неприятной неожиданностью. Но, слава Богу, что она была преодолена, и отношения были выстроены в нормальном ключе.
И здесь наступает следующий период, качественно другой, обусловленный событиями 2008 г. в Южной Осетии. За ними последовало признание Россией независимости Абхазии и Южной Осетии. Абхазия перестает быть непризнанным государством и становится частично признанным и отношения выходят на совершенно другой уровень.
17 сентября 2008 г. был подписан договор «О дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи между Россией и Абхазией». И тут я могу повторить оценку абхазского МИДа, что это событие по праву можно считать историческими, т.к. договор закрепил дружественные, равноправные, взаимовыгодные отношения России и Абхазии, придал им правовую основу. Вместе с тем, в 2010 году произошли события, которые показали, что не все так просто, и тому причиной послужило 200-летие добровольного вхождения Абхазии в состав России. Для Москвы было важно показать, что это событие имеет и для Абхазии и для России большое значение, и это было на благо и России и Абхазии. Но с этим не все согласились. Тут была известная полемика Затулина — Лакоба, и, в общем-то, стало ясно, что автоматического решения проблемы договор не принес.
Следующий период можно обозначить 2010-2014 годами. Здесь была преждевременная смерть Сергея Васильевича, Александр Золотинскович становится президентом. Здесь сейчас много критикуется, понятно, что последние события диктуют оценки, но мне кажется, что нельзя этот период называть потерянным временем. Потому что отношения развивались, и для Москвы принципиально важное значение имело то, что Александр Анкваб занял принципиальную позицию недопустимости политических игр на событиях исторического прошлого. Это проявилось в отношении Абхазии к проблеме черкесов в контексте сочинской Олимпиады и в том, что он жестко пресекал и не одобрял никакой активности на тему разыгрывания исторических обид абхазов на Россию. Действительно, таких обид много. Мы знаем трагедию махаджирства и т.д., но здесь важно чтобы наши мертвые не хватали живых за ноги и не мешали им решать современные проблемы. Здесь, надо сказать, что Александр Анкваб проявлял непривычную жесткость, потому что большинство политических деятелей такой четкой позиции не занимали. И проблемы наши в эти годы были не столько в двусторонних отношениях, сколько внутри самой Абхазии, где нарастало недовольство политикой третьего президента, имевшиеся возможности улучшать ситуацию не были задействованы в полной мере, они могли бы быть более эффективными в плане решения социально-экономических проблем. Но произошла отставка третьего президента, выборы.
Я должен сказать, что последние выборы в Абхазии были качественно другими, чем прежние. Потому что здесь не было проблем со списками избирателей, фактора Гальского района и т.п. Все кандидаты признали результаты выборов, они не были опротестованы, не было обвинений в массовой фальсификации и т.д. Это говорит о том, что эти выборы прошли совсем в другой атмосфере и это можно только приветствовать, это пойдет на пользу нашим двусторонним отношениям. И вообще имидж Абхазии в результате этих выборов, несомненно, улучшился.
Новые возможности
Сейчас наступает новый этап наших отношений. Можно сказать, что он начнется с момента инаугурации уже четвертого президента Абхазии. И здесь мы можем говорить о том, что возникают принципиально новые возможности по дальнейшему развитию того положительного потенциала в наших двусторонних отношениях, который имеется. На новом этапе идея общего периметра безопасности позволит максимально упростить режим пересечения границы на реке Псоу для граждан и грузов. На протяжении 20 лет эта проблема отравляет жизнь абхазского населения и препятствует многим гражданам России приезжать сюда на отдых. Если удастся это сделать — будет достигнуто радикальное и быстрое решение застарелых проблем.
Нынешний кризис в отношениях России с Евросоюзом и США по поводу Украины дает возможность для Абхазии отправлять на российский рынок практически все, что производится в Абхазии. И проблема сейчас не в ограниченном доступе на российский рынок, не в доступе в российские торговые сети, а внутри Абхазии: в сборе всей произведенной сельхозпродукции, ее транспортировке до границы, и далее в российские торговые центры.
Возникает фактор Крыма, и здесь появились новые возможности развития новых черноморских проектов по линии Абхазия — Сочи — Новороссийск — Крым. Здесь и туризм, и молодежь, и культура, и образование: масса всяких возможностей, которыми нам надо воспользоваться. И здесь важно, чтобы главное играла не конкуренция, а взаимодополняемость, сбалансированное и гармоничное развитие. Все-таки это совершенно разные туристические центры, и там будет разный турист, поэтому сбалансировано развивать можно, и это будет на пользу всем — и для Крыма, и для Абхазии. И расширение общения на уровне человеческих контактов было бы очень полезным.
Крайне важно сейчас развивать транспорт: это морские перевозки, это авиация, по линии Абхазия – Крым и дальше Абхазия — крупные города России, в том числе Северный Кавказ и Юг России. Удивляет, что проблема аэропорта до сих пор не решена. Понятна позиция ИКАО. Но мы прилетаем в Крым, в Симферополь несмотря на позицию ИКАО — эта проблема решена. Здесь для решения проблемы можно создать, в конце концов, абхазскую авиакомпанию с малыми судами, и пусть они летают. Каким-то образом проблема должна решаться, чтобы граждане Абхазии и туристы из России могли прилетать в Сухум, могли непосредственно в аэропорту проходить обычную процедуру, а не все то, что сейчас происходит на КПП Псоу.
В настоящее время Россия и Абхазия готовят новый договор о дружбе, сотрудничестве, взаимной помощи, Он должен вобрать в себя наиболее эффективные компоненты существующего формата абхазо-российских отношений, способствовать их углублению. Я могу присоединиться к оценке абхазского МИД в том, что в Абхазии уверены, что дружественные полноформатные российско-абхазские взаимоотношения будут укрепляться на благо народов обеих стран. Но здесь важно видеть и возможные подводные камни.
Проблемы могут возникнуть, они вполне очевидные. Прежде всего, на двусторонние отношения, конечно, будет влиять международная ситуация, которая может привести к социально-экономическим проблемам в России. Сложные процессы происходят на постсоветском пространстве – это общий контекст наших двусторонних отношений. Но есть и внутриабхазский контекст. Это внутренние проблемы Абхазии, сложная ситуация в абхазской православной церкви. И здесь еще имеется контекст заинтересованности российской православной церкви, обусловленный связями с грузинской православной церковью, с Украиной и многим, многим еще. Может представлять опасность и поляризация сил внутри Абхазии. Я ее максимально грубо определю соответственно обвинениям в их адрес. Это «прогрузинские силы» намеренные в итоге сдать Абхазию Грузии, и в этом контексте рассматривается проблема паспортизации жителей Гальского района. И вторая – это те, кого обвиняют в излишней пророссийскости, в намерении «сдать Абхазию», сделать ее районом или губернией в составе России.
Та логика, по которой развивались наши отношения за 20 лет, говорит о том, что для России совершенно невыгодно сейчас ставить себе целью включение территории Абхазии в состав России. Это приведет к массе проблем и не решит никаких. Прежде всего, это осложнит положение на Северном Кавказе, что России совершенно не нужно. Абхазия является важной составляющей российской политики на Кавказе – на Северном и на Южном. Поэтому она важна для России как успешный субъект и действенный игрок этой политики, а вовсе не как какая-то присоединенная территория.
Обвинения в том, что новое руководство, новый президент будут проводить такую политику, будут диктоваться политическими соображениями и интересами внутриполитической борьбы. Но здесь мы можем столкнуться с тем, что в угоду этой политической борьбе какие-то силы начнут разыгрывать антироссийскую карту, опять будировать исторические сюжеты, темы махаджирства и так далее. И это может оказать негативное влияние на наши двусторонние отношения.
Надеюсь, что все потенциальные угрозы российско-абхазским отношениям так и останутся лишь виртуальными угрозами, что все политические силы Абхазии смогут объединиться на конструктивной платформе. Собственно, решение всех проблем – это успешное социально-экономическое развития Абхазии. Именно оно будет самой лучшей гарантией независимости Абхазии и поступательного успешного развития на благо наших двусторонних отношений.
