Пока страна следила за баталиями сторонников бывшего начальника СИЗО в Дранде и министра внутренних дел, годовщина одной из самых трагических дат времен войны, Мартовского наступления, отошла на задний план. Новостные ленты заняли сообщения с мест проведения митингов, а также комментарии президента, который призвал бороться с организаторами протестов, дестабилизирующих ситуацию в стране, и ответ главы МВД, не собирающегося уходить в отставку. Кто-то поставил в упрек протестующим проведение собраний и антиправительственных акций в памятный день. Другие же обвиняли их в неискренности и намеренной спекуляции темой. Однако я сегодня на стороне тех, кто призывал и правительство, и "антиправительство" сослать, чтобы они разбирались подальше от народа.
Конечно, понятно, что, мягко говоря, сомнительные действия милиции, если это вообще имело место, должны волновать население, также как и попытки отдельных людей воспользоваться недовольством, чтобы призвать к госперевороту. Однако, как ни прискорбно, все, что произошло — это разбирательство, если не сказать проще, разборки двух человек, у которых (и это очевидно каждому) свои личные счеты.
Безусловно, в этом спектакле задействованы люди непростые, занимавшие и занимающие важные государственные посты. Потому и размолвки свои решают не в суде, а на площадях, пытаясь привлечь на свою сторону все большее количество людей.
Народ снова оказался в гуще событий по чьей-то воле. Есть версия, конечно, что пойти в этот день на площадь — душевный порыв митингующих, но мне кажется, что в очередной раз политические силы, большие и малые, использовали народ как инструмент для достижения своих желаний и целей.
Вместо того чтобы вспомнить всей страной о погибших защитниках республики или, на худой конец, обсуждать возможную реконструкцию Сухумского вокзала и сгоревшего здания Совмина, активно готовиться к чемпионату по футболу (который пройдет, между прочим, уже через два месяца), мы снова заняты митингами.
Люди устали, им хочется видеть работу, направленную на созидание. Невозможно тонуть в бесконечных протестах власти и оппозиции. В стране, утопающей в коррупции, борьба за должности стала борьбой за ресурсы. В этих условиях народ на одной стороне, верхушка на другой.
Весьма символично, что протесты, спекуляции, беспорядки, как ни называй, проходят в памятную дату годовщины Мартовского наступления. И символизм этот не в нашу пользу. Мой отец, который принимал участие в той военной операции, мне рассказывал, как они трое суток без еды и питья под шквальным огнем пытались выйти из окружения и вернуться к своим, чтобы завершить неудачное наступление, захлебнувшееся в собственной крови. Рассказывать не каждый сможет, когда перед глазами долгие годы стоит сцена гибели твоих товарищей. К чему лишние слова, если война до сих пор снится в ночных кошмарах.
О чем думали мужчины, идя в бой? О доме, в котором хозяйничает враг, о том, что либо ты его, либо он тебя, а за тобой еще твоя семья, которую, в случае чего, не пощадят. Они думали об оскорблении, которое нанес им враг, подняв на них руку или автомат. В них говорили ненависть и жажда мести. О чем думали добровольцы, приехавшие защищать малочисленных абхазов? Они отдали в борьбе за нас и нашу свободу самое ценное, что у них было, — жизнь. О чем бы бойцы перед боем не размышляли в тот момент, они не могли себе даже представить, что всего 23 года спустя в Абхазии сами абхазы будут бороться уже не с врагом, а друг с другом.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.
