Тото Аджапуа — член Союза композиторов СССР, лауреат Государственной премии имени Дырмита Гулиа, лауреат премии "Летопись войны", кавалер ордена Леона, ордена "Ахьдз-Апша" ("Честь и Слава") III степени.
– Вы известны в Абхазии, и не только как композитор, с чего все начиналось? Как стали композитором?
– Я с детства пел. Я рос в гостеприимной семье певцов и танцоров. Мой отец был юмористом, сказителем, хорошо танцевал. Он был участником единственного ансамбля долгожителей в Абхазии "Нартаа" с начала его создания и до конца своей жизни. Он умер в 120 лет от солнечного удара. Когда ему было 105 лет, этот коллектив привез в Абхазию "Золотого павлина". Моя мама играла на ачамгуре и гитаре, хорошо пела. Мой педагог говорил, что если я смогу применить все советы по вокалу, которые мне давали тогда, то я буду петь как мама.
Свое детство я хорошо помню. Танцевал в школьном ансамбле, тогда туфли было сложно достать, бывало, босиком выходил на сцену, все это в памяти остается.
Когда мне было 22, я, не зная нот, поступил в Музыкальное училище. Услышав мой голос, меня приняли, но образования нотного у меня не было. У меня был педагог по вокалу грек Янис Токмакидис, который очень любил Абхазию, нашу народную музыку, он три года готовил меня в Абхазии, потом уже я поехал поступать в Тбилисскую консерваторию. Нужно было уметь играть на фортепиано, а я не умел. В консерватории мне сказали сыграть на инструменте, который был совсем не знаком мне. Я тогда не на шутку взбунтовался, подняв кулак, начал возмущаться, сказал, что приехал поступать на вокальное отделение, что я абхаз, и причина, что меня не принимают, именно в этом. Потом комиссия отметила мой голос, и меня приняли.
– А как получили профессию композитора?
– Я учился в консерватории на композиторском отделении и работал педагогом по культуре речи абхазского языка в Тбилисском театральном институте. Меня уговаривали остаться в Тбилиси, но я не согласился. У меня, конечно, были хорошие педагоги там, но были и педагоги, с которыми я постоянно спорил, когда искажали нашу историю, бывало, что и книгами кидался.
– О чем была первая композиция, которую вы сочинили? И как она родилась?
– Я очень любил бабушку, она меня воспитала. Первую композицию я посвятил ей. Она была на слова Бориса Гургулия "Иарҳәала ачамгур" (Играй ачамгур).
Все мои произведения или трагические, или героические, есть и лирические, к примеру, "Мрамза", ее часто и абазины поют.
Почти все мои произведения исполняет наша капелла. У меня есть кантата, посвященная советскому абхазскому государственному деятелю Ефрему Эшба, герою абхазского героического эпоса Абраскилу. За кантату "Уарбану" (Кто ты?) я получил государственную премию имени Дырмита Гулиа.
Когда сообщили о смерти нашего первого президента Владислава Ардзинба, в тот же день я написал стихи, и через 10 дней я написал гимн, я спел его, когда его хоронили.
– Отечественная война народа Абхазии оставила в вашей жизни глубокий след. Как повлиял военный период на ваше творчество?
– Девять человек из нашей семьи входило в батальон "Горец". На войне я потерял сына и брата. У меня есть гимн батальона "Горец".
Мной также написана песня "Атоуба" (Клятва), этой песней я встречал сочувствующих в гибели моих родных на войне. Супруга написала песню "Последний бой", которую посвятила сыну, эту песню мы пели, когда собирали останки наших родственников на горе Ахбюк. Всего не скажешь, это очень жутко, но слез мы не показали, проводили наших родных в мир иной с песней.
Во время войны моя жена писала стихи на русском языке. На все эти стихи я написал музыку в окопах. Она участница войны, моя боевая подруга. С этими песнями шли в наступления наши ребята.
Я как творческий человек не хотел убивать, но когда я видел, что есть угроза, мне приходилось стрелять. Я создал в окопах 33 произведения на русском и на абхазском языках.
– Как у вас рождаются музыка и стихи? Что вас вдохновляет?
– Или в большой радости, или в трагедии. Настоящий композитор должен пережить то, что написал, им должно что-то двигать, или трагедия, или любовь к родине, или другая любовь. На войне я больше писал и сочинял, потому что я был там, видел, как погибают, как воюют, это и рождает песни. Невозможно просто сесть и сочинить, да, что-то, может, получится, но не будет стержня, не будет души.
Я до сих пор не могу отойти от военной темы. Вспомнив те страшные события, переместившись туда на время, я могу написать в день пару песен. Есть песни, которые написаны за несколько минут.
Композиция так просто не рождается. Когда я писал песни, я видел, как убивают врагов наших, я не хотел убивать пулей, я хотел убивать песней.
– А как вам, как композитору, современные абхазские композиции?
– Не могу никого критиковать, но некоторые песни, которые я сегодня слышу, не абхазские, даже если текст абхазский. Часть молодых музыкантов сочиняет, не зная абхазского языка, не задумываясь, это слышно по ударению.
– Если говорить об абхазской музыке и песне, какой должна быть абхазская песня?
– Я считаю, что если ты как композитор поставил перед собой цель – написать абхазскую композицию, нельзя брать за основу песни музыку, элементы мелодий из мирового репертуара. Абхазский композитор должен хорошо изучить народную музыку. И фонограмму не должны делать не абхазской. В этом случае колорит меняется, и песня становится чужой. Я против этого.
– То есть, не зная абхазского языка, не то, что сложно, невозможно написать абхазскую музыку?
– Нет, не зная абхазский язык, Дмитрий Шведов написал первую абхазскую оперу. Но чтобы написать ее, он приехал сюда при Несторе Лакоба. Он ходил по домам крестьян и изучал по-настоящему гармонические обороты абхазской музыки. Если бы он поставил перед собой цель, просто, не погрузившись в культуру, написать красивую мелодию, она бы не прозвучала по-абхазски. Это хорошо, что у нас много молодых музыкантов, певцов, но исполнять и сочинять они должны абхазское и по-абхазски, не теряя наш колорит.
Когда на мои произведения делают фонограмму, я сижу вместе с музыкантами, так как делать это сам я не умею. Я написал песню, сделал аккомпанемент, дал ноты, но обязательно присутствую, когда делают фонограмму моим песням.
– Какие произведения вам дороже всего?
– Их много. Самое дорогое произведение послевоенного периода это гимн батальону «Горец», почти все, кто был в этом батальоне, погибли, и я написал об этом. Также песня "Пою тебе, Абхазия". Вообще, те песни, что написаны во время войны, они очень мне дороги: "Память", "Последний бой" — у меня их наберется до 500.
