Директор Абхазского государственного драматического театра и технические сотрудники рассказали корреспонденту Sputnik Владимиру Бегунову, как они спасали постановку "Медея" в ту штормовую ночь.
Спектакль без света
Опера "Медея" Московского академического музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко стала не только самой грандиозной театральной постановкой в Абхазии, но и превратилась в настоящее испытание для артистов и публики из-за обрушившейся на Сухум бури. После первого акта на открытой сцене в "Сухумской крепости" спектакль был перенесен в Абхазский драмтеатр, где продолжился спустя три с половиной часа. Актеры доигрывали второй и третий акт в "концертном" варианте, без декораций.
"У нас был договор с Министерством культуры о том, что мы предоставим для московских актеров свои гримерки, — рассказывает директор Абхазского государственного драматического театра имени Самсона Чанба Адгур Джения. – Тем вечером актеры и музыканты переоделись, загримировались и выехали на автобусах в "Сухумскую крепость". Около девяти вечера мы закрыли театр и разошлись по домам".
По словам Адгура Джения, звонок о том, что "Медея" будет продолжена в его театре, он получил в половине двенадцатого ночи.
"Я всех вызвал, приехал в театр, и началась работа, — делится воспоминаниями директор абхазского драмтеатра. – В этот промежуток времени дождь затих. Мы стаскивали на сцену стулья для оркестра. Своих стульев у нас тридцать, но нужно было вдвое больше, — собирали по всему театру. Приехала промокшая труппа "Медеи". В это время у нас работали уже все службы, готовили сцену, оборудование. А потом отключили свет. Во время спектакля театр питался от дизельного генератора, но зрители этого не заметили".
Оркестр под дождем
По словам старшего машиниста сцены Абхазского драмтеатра Сафара Чачхалия, проблема возникла еще с протекающей крышей.
"Стулья оркестра пришлось подвигать ближе к сцене, чтобы на музыкантов не капало, — вспоминает Сафар Чачхалия. – Это было неудобно, у актеров оставалось совсем мало места на сцене. Так обычно стулья не расставляют, но мы действовали по обстоятельствам".
Директор театра также отмечает протекшую крышу как одну из главных проблем той ночи.
"Крыша театра сложной конструкции, ее площадь около трех тысяч квадратных метров, — говорит Джения. – Каждый дождь вскрывает какие-то вещи. Если у нас случаются проблемы, рабочие приезжают и их устраняют. Таких больших протечек раньше не было, были небольшие, когда здание только сдали в эксплуатацию".
Патовая ситуация
Старший осветитель театра Джумбер Чамагуа рассказывает, что, когда его вызвали из дома, он уже собирался ложиться спать. Прибыл в театр, дали задание срочно выставить свет, который обычно выставляется в течение двух дней, здесь же времени было минимум.
"Начала протекать крыша, вода капала на софиты, а это смертельно опасно для всех, кто находился на сцене, – рассказывает Джумбер Чамагуа. – Нужно было обесточить те софиты и дать другой свет. А потом еще над авансценой начало протекать. Это была патовая ситуация, но мы справились. Все кричали: Джумбер, туда, Джумбер, сюда — я не успевал быть везде одновременно, а через два дня узнал, что стал звездой интернета, — зрители писали в соцсетях и видео выкладывали, как режиссер звал меня со сцены".
Промокший занавес
Звукорежиссер Ричард Чкадуа говорит, что примчался ночью в театр из-за города за десять минут, в это время все уже были на месте. Рассаживали оркестр на сцене, проверяли аппаратуру.
"Для нас эта ситуация была нестандартная, но не критическая, — рассказывает Ричард Чкадуа. — Службы театра каждый день работают онлайн. На спектакле у нас нет права на ошибку. С полуночи до трех часов утра все были заняты, я не выходил из аппаратной, не было времени даже в окно посмотреть, поэтому не знал, что творилось на улице. Спектакль закончился, гости разошлись, а мы принялись вычерпывать воду, спасать реквизит, — за это время театр затопило".
По словам Адгура Джения, воду в театре весь персонал вычерпывал до утра, работали по колено в воде. Затопило несколько технических цехов, промок занавес.
"У нас в театре никто не считает, что совершил что-то героическое, — говорит директор театра. — Я благодарен всем своим сотрудникам, которые дружно, без возмущений работали до утра и спасали спектакль, а потом театр – от потопа".
