О первом дне Отечественной войны народа Абхазии и первых трудностях корреспонденту Sputnik Роберту Джопуа рассказал в интервью руководитель ветеранской Общественной организации "Аруаа", кавалер ордена Леона Илья Гуния.
- Об истории Отечественной войны сказано уже немало, и еще много будет сказано и написано. Поэтому предлагаю поговорить о людях, которые принесли победу нашему народу. Как вы вспоминаете этот день, 14 августа 1992 года?
— 14 августа для всех начиналось по-разному и застало в разных местах. Для меня это был первый день моего отпуска. Тогда, будучи молодым, я с удовольствием любил поспать. Поэтому практически до 12 дня я валялся в постели, отдыхал. К этому времени меня разбудила мать. Она попросила встать, покушать. Я встал, умылся, пошел на кухню, стоит мамалыга, дымится. Включил телевизор, сел и в это время слышу, как передают по абхазскому телевидению, что войска госсовета Грузии вошли на территорию Абхазии, идет всеобщая мобилизация. Услышав такое, подумал, что это чья-то глупая шутка. Далее я понял, что да, действительно, началась война. Естественно оделся и сразу поехал на телевидение, я тогда там работал. Вот так начался первый день войны.
- А вот людей помните, как они вели себя? Были в панике или суетились от происходящего?
— Там где я был, естественно, было много суеты. Первое что бросилось в глаза, что люди, услышав о начале войны, пытались искать оружие, для того чтобы защитить себя, защитить родину, не допустить того, что происходило. Также нужно было сформировать группы и выходить на Красный мост, где уже были какие-то группы, которые имели оружие и те, кто не имел оружия. Конечно, в первый день мы не до конца понимали ту опасность, которая была рядом с нами. На тот момент чувства страха не было.
- Оглядываясь назад, можете ли сказать, какие ошибки были сделаны в то время? Что бы вы, если бы это было возможно, сделали бы по-другому?
— В начале войны у нас было очень мало офицеров, людей, прошедших боевые действия, поэтому происходило все спонтанно. Поэтому говорить о каких-то ошибках сложно. Все происходило по мере человеческих возможностей. На все нужно было время, а его не было. Не было времени на какие-то раздумья о том, как себя вести в той или иной ситуации. Это я говорю о начале войны. Страха не было, было мальчишество. Вертолет, который летал над универсамом и стрелял нурсами, мы пытались остановить обычным стрелковым оружием. Страх пришел позже, после того как мы увидели первые трупы, первых раненых, первую кровь. Когда мы поняли, какие физические возможности у тебя и у твоего противника, что тебе противостоит. В первые дни войны мы ездили на БМП с двумя снарядами по всему фронту, и мне казалось, что нас никто не может победить. А в конце войны и сегодня я просто не сел бы в эту технику с двумя снарядами, потому что понимаю, что это было бы самоубийством. То есть наше незнание помогало в какой-то степени.
- Какие дни или события, какие картины Отечественной войны для вас оказались самыми трудными?
— Самыми тяжелыми событиями на войне стали наши неудавшиеся наступления через Гумисту, через Каманы, потому что сопровождались большими потерями. Было тяжело видеть, как вывозят людей, как рядом с тобой погибают люди. Не тяжело воевать, стрелять, бегать, недоедать, тяжело, когда ты видишь, какое количество погибших рядом с тобой. Психологически это естественно действует на людей. Это то, что происходит рядом с тобой, это то, что может ожидать тебя через секунду.
Полное интервью с Ильей Гуния слушайте здесь>>
- Вы возглавляете ветеранскую общественную организацию "Аруаа" на протяжении нескольких лет. Какую поддержку оказываете ветеранам войны?
— К сожалению, ветераны имеют минимальную поддержку. У нас часто говорят о поддержке денежной и медикаментозной, но есть еще и психологическая. Ко всему этому нужны финансы и правильно вытроенная программа, как помогать нашим ветеранам. Чем мы можем помочь, как работать с инвалидами. Но схема хаотична, нет четко поставленной задачи, при этом понятно, что у государства не хватает средств. На собственные средства вряд ли кто это сможет сделать. О том, что для этого нужно делать, можно долго говорить. Необходимо, прежде всего, найти финансирование, определить, что первоначально, а что вторично.
- На ваш взгляд, достаточно ли внимания на сегодняшний день уделяется изучению военной истории? Извините, но мы уже сегодня слышим разную трактовку одного и того же события.
— Я часто сталкиваюсь с тем, что трактовка некоторых событий описана по-разному. События тогда правдивы, когда их описывают в момент происходящего события. У нас, к сожалению, войну начали описывать после войны. По рассказам, по слухам, по разным критериям. Очень мало информации собиралось во время войны. Не думаю, что кто-то работал над секретными документами того времени, чтобы понять, что происходило. Мы часто садимся и говорим о войне с друзьями, которые были в одном месте, но каждый запоминает свой случай. То есть, если смотреть на одно и то же поле боя двум разным людям с двух разных сторон, они будут рассказывать совершено разные вещи. Я не говорю, что рассказанное — неправда, я говорю, нет общей картины того, что происходило. Есть локальные вещи, которые мы говорим, вот тот человек совершил геройство, подбил танк или уничтожил еще что-то, но общей картины очень мало.
- Как вы обычно проводите это день, 14 августа? Какие мероприятия запланированы на этот год?
— 14 августа, как всегда, — это возложение венков, это дань памяти погибшим, тем, кто не дожил до нашего времени. 14-го приезжают добровольцы, те которые воевали здесь, которые были рядом с нами. Особо хочу отметить, мы сегодня много говорим о добровольческом движении, при этом должны понимать, дело не в том, что они приехали и выиграли войну, не об этом речь идет. Дело в том, что с их появлением здесь во время войны было ощущение того, что мы не одни, появилось ощущение уверенности. Они подняли дух. На войне все бывает, и когда у тебя что-то не получается, немного нахватает уверенности в собственных силах. Когда появились добровольцы, нам это очень помогло, они сделали немаленькую работу. Они были во всех горячих точках. Они так же, как и мы, защищали свою родину, наш общий дом.
