Я люблю дождь. В любое время года. При любых обстоятельствах. Летний дождь особенно.
14 августа 2016 года
Сухум. Лето. Август. Около часа ночи. Приготовилась ко сну, легла в кровать. Пошел дождь. Как хорошо, подумала я. Люблю засыпать под шум дождя, который убаюкивает тебя своим "мокрым шепотом". Дождь усиливается, обычно мне это нравится, так как он льет громче и к нему не нужно прислушиваться, можно преспокойно думать о хорошем и незаметно засыпать. Но почему в эту ночь мое волнение усиливается вместе с дождем. Начинаю думать о людях, которых всего 10 дней назад затопило ливневым дождем. О людях, в чьих домах и не только по-прежнему видны следы недавней стихии, чьи дворы и огороды все еще завалены деревьями и принесенными водой булыжниками, чья мебель еще не успела обсохнуть как следует. Многие из них оставили все как есть и все еще ждут государственную комиссию, которая как-нибудь найдет время и оценит нанесенный стихией ущерб и, возможно, когда-нибудь выплатит компенсацию, хоть какую. Сложно сказать, какой ценой этим людям досталось их имущество, которое в одну ночь перестало что-либо стоить. Сказать жалко, ничего не сказать.
Впервые в жизни дождь меня пугает. Уверена, в это время не спят и пострадавшие от дождя люди, ведь в любой момент беда может повториться.
Жители Абхазии, избалованные погодой люди, думаю я. Мы живем в самых что ни на есть лучших климатических условиях, но мы всегда недовольны погодой. Если солнце, то слишком жаркое, если дождь, то слишком мокрый, если снег, то недостаточно сухой, если зима, то слишком высокий уровень влажности, а потому зима особенно "холодная". При этом сотни людей в мире ежедневно умирают от засухи, наводнений, пожаров и землетрясений. У абхазов такой проблемы нет, и слава Богу. Мы привыкли жить в комфортных условиях и воспринимаем это как должное. Мы не ценим то, что имеем. У нас пустые селения с незасеянными плодородными землями. У нас солнечная энергия, которую мы никак не используем. У нас леса, которые мы вырубаем. У нас море, в котором мы не плаваем. У нас масса свободного от работы времени посидеть в фейсбуке, прочитать или написать очередную гадость друг о друге с анонимной страницы. Да, это все мы.
14 августа 1992 года
Продолжаю не спать. Мои мысли плавно от дождя переходят к войне. К войне не со стихией, а к войне настоящей, с оружием и танками.
Летом 1992 года каждую ночь перед сном я думала о том, что осенью я пойду в "первый" класс. Я давно умела читать и знала много стихотворений, мне не терпелось показать в школе, как хорошо я это делаю. Больше всего меня радовал мой первый портфель, привезенный для меня из Москвы, такие портфели в Абхазии не продавались на тот момент. Помню как сейчас, он был сине-белого цвета. Каждую ночь перед сном я доставала свой новый портфель, в сотый раз проверяла его содержимое и ложилась спать.
До исполнения моей заветной мечты пойти в школу оставалось чуть больше двух недель. В это самое время 24 года назад я не думала о дожде, я не знала, что такое война, я лишь мечтала о школе.
Мечта моя, конечно, сбылась. В школу я пошла в городе Гудаута, в ноябре, в чужой гуманитарной одежде и без моего любимого первого портфеля. Это сейчас я понимаю, что мне, в отличие от многих моих сверстников, несказанно повезло иметь возможность ходить в школу хоть как-нибудь, но тогда мне по-детски было очень обидно.
Я не понимала, почему мы не дома, почему туда нельзя поехать. Мне говорили, что там война, но никто не объяснял, что это такое. Я не знала, что на войне умирают люди. Мужская половина нашей семьи то и дело приходила переночевать, а потом их долго не было. Я не знала, что они могут не вернуться.
14 декабря 1992 года сбили вертолет над Латой с женщинами и детьми. Я услышала об этом из разговора взрослых. 14 декабря день моего рождения.
Детство без детства
Война завершилась. Мы вернулись не в свой дом, своего уже не было. Снова пошла в школу. Уже не помню, в какой одежде и с каким портфелем, это было уже неважно. Хорошо помню гуманитарную помощь, которую раздавали в школе. Большие синие коробки с кругами из звездочек, это сейчас я знаю, что это был флаг Европейского союза. Из этих больших коробок нам раздавали по пачке печенья и сухого молока. Печенье мы съедали на месте, а сухое молоко — по дороге домой из школы. Молоко было сладким, конфет не было, и много чего еще не было.
Тем не менее, я не могу сказать, что детство мое было несчастным, ведь счастье в незнании. Мне повезло не чувствовать голод и холод, мне повезло не видеть смерть своими глазами. Все остальное зажило, или почти зажило.
С годами я, конечно, стала понимать то, чего были лишены я и мои сверстники. То, через что прошли наши родители. Я знала, что это была за война. Мы говорили о ней постоянно. Все вокруг говорило о ней. Каждый год 14 декабря перед всей школой в свой день рожденья я читала "Балладу о сгоревшем вертолете", написанную Тамарой Бибулатовой, школьной учительницей из Гудауты. Отрывок:
Иногда, проснувшись на рассвете,
Будто слышу я из-под земли,
Как друг другу жалуются дети:
— Ну, за что они меня сожгли?
Я хотел скорей вернуться к маме,
Я устал дрожать и голодать,
А теперь в сырой, холодной яме
Навсегда останусь я лежать.
Другая война
Дождь немного притих, но под утро начал лить с новой силой. По-прежнему не сплю. Вспоминаю. Больно. Очень больно. Последнее время мне все чаще кажется, что мы забыли, какой ценой нам досталась мирная жизнь. Если не помним мы, то наши дети никогда не узнают об этом.
24 года спустя война продолжается. Другая, но война. В ней каждый за себя. В такой войне не бывает победителей, проигрывают все.
Абхазы говорят: "Еицәоу убаанӡа, еиӷьу уздырӡом" (пока не увидишь плохого, хорошего не оценишь – ред.). Я очень хочу, чтобы мы научились ценить, не потеряв то, что имеем. Я хочу, чтобы мои дети помнили о нашей войне и не знали своей.
