Sputnik, Владимир Бегунов.
– Виталий Янкович, в чем особенность работы театрального художника?
– Вольный художник один на один со своим замыслом, у театрального художника — работа в коллективе. Я должен понять и воплотить замысел режиссера, иначе спектакль не получится. Плюс, я еще зависим от цехов театра. Можно предложить глобальный замысел, но если эти декорации, реквизит, костюмы не смогут сделать театральные цеха, то этому замыслу грош цена. Спектакль можно сравнить с рекой. Река берет начало ручейком в горах и стремится в море. По пути она разрастается от притоков, становится полноводной и бурной. Но у истока и устья, мелкая и широкая, она носит одно имя. Так и спектакль начинается с задумки режиссера и по пути на сцену обрастает актерскими решениями, декорациями, костюмами, реквизитом. Но это один и тот же спектакль.
– Первый свой спектакль помните?
Конечно. Я попал в театр, будучи студентом Тбилисской государственной академии художеств. Моим учителем еще в Сухумском художественном училище был известный абхазский живописец, театральный художник, сделавший большой вклад в развитие абхазского театра, Евгений Котляров. Он посодействовал, чтобы я получил направление в Абхазский драматический театр, где он был тогда, в 1984 году, главным художником. Мы с ним вместе проработали три года. Первым моим спектаклем был "Берег" по роману Юрия Бондарева. Это трагическая история любви советского солдата и немецкой девушки в конце войны. Ее ставил Валерий Кове. Во время первой встречи с режиссером я очень переживал. Спросил, сколько у меня времени? Он посмотрел на часы, и мне плохо стало. Срок мне дали до утра.
Во время работы над спектаклем мы пришли к интересному решению. В финальной сцене расставания герои стоят в обнимку на мосту, мост расходится и разрывает их объятия. Очень эмоциональная сцена была.
– Какие еще были наиболее интересные сценические идеи в спектаклях?
– "Кьоджинские перепалки" Гольдони ставили. Я нарисовал один эскиз, второй — режиссер забраковал. Я и сам понимал, что это все не то, ходил, размышлял. А спектакль о рыбацком поселке. Мужчины постоянно в море на промысле, а их жены и возлюбленные на берегу десять раз за день ругаются и мирятся. В конце пьесы мужчины возвращаются к женам с рыбной ловли. Как-то я проснулся среди ночи, и тут мне пришла идея, почему бы не оттолкнуться от образа большого корабля, на котором будут находиться и актеры и зрители? Очень условно я превратил два дома, в которых происходят события, с помощью занавеса в огромный парус. До сих пор считаю этот спектакль одним из самых удачных, над которыми я работал.
Был еще "Махаз" по Искандеру. Мы там пришли к полному минимализму — образам простыней на сцене. Удачно получилось, но, чтобы придумать это, казалось бы, простейшее решение, столько работы было проделано и вариантов перебрано!
Сейчас мы работаем с Мадиной Аргун. Делали с ней "Снегурочку", "Тот, кто свел царя с ума". Но я не всегда собой доволен в спектакле.
– На церемонии открытия Чемпионата conIFA вы еще работали…
– Ой, там так мало времени на подготовку было. На мой взгляд, стоило бы использовать центр поля и пролеты между трибунами, где можно было разместить интересные конструкции из легких материалов.
– У вас есть мечта поработать на каком-то конкретном спектакле? Вы, к примеру, на досуге прочли книгу и увидели ее на сцене, а режиссеры не ставят.
– Нет. Я стараюсь отключать мозги от театра в свободное время, когда оно бывает, и заниматься живописью. Езжу в творческие командировки. Сейчас, к примеру, Мадина Аргун хочет ставить пьесу Лорки "Дом Бернарды Альбы", я еще ее не читал. Сюжет в общем знаю, кое-какие задумки есть, но прочту уже, когда начнем репетировать, потому что первое чтение – самое яркое, приходят идеи, образы, вкупе с видением режиссера рождаются эскизы декораций.
– Что вам нравится и не нравится в театре?
– Мне нравится, что у нас красивый театр, как удачно он расположен, там сейчас есть все, что нужно, а я, поверьте, бывал во многих театрах в России, на Украине, в Белоруссии, на Северном Кавказе. Помню, как мы здесь мерзли зимой и задыхались летом до реконструкции. Нравится, что у нас работают приглашенные режиссеры. Сейчас, к примеру, в Русском театре, Андрей Тимошенко из Архангельска ставит "Рождество в доме Купьелло" по Эдуардо де Филиппо. Это замечательно, когда у нас работают приезжий режиссер, у него другое видение, новые идеи.
Не нравится, что в Абхазии не хватает театральных художников. Есть сильнейший Батал Джопуа, но многие получают эту профессию и не приходят в театр, а без практики театрального художника не бывает. Еще не нравится, когда режиссер и труппа в погоне за оригинальностью увлекаются и забывают саму суть театра, — спектакль должен быть понятен не только продвинутой публике, но и среднему, неподготовленному зрителю. Массовый зритель всегда должен понимать, что ему показали, и что этим хотели сказать.
