Для меня Абхазия – это былое величие Советского Союза, которое чувствуется здесь особенно остро. Это боль воспоминаний и одновременно – беззаботная радость от сиюминутного настоящего в высокий сезон. И это надежда на то, что когда-нибудь, благодаря политической воле, здесь снова все пойдет на лад.
"Приезжайте к нам на Новый год, будет еще дешевле", – улыбаясь, сказала на прощание пожилая абхазка Этери. "Почему бы и нет?" – переглянулись мы с женой. О предложении хозяйки мы, правда, потом быстро забыли и… правильно сделали. С ее стороны это была простая вежливость.
Приезжим здесь нехотя объясняют, что сдаваемая квартира в многоквартирном доме – это "дача" со срезанными батареями, в которой зимой холодно. Холодно, потому что котельные не работают здесь еще с грузино-абхазской войны. Постоянно местные живут в частном секторе – там тепло.
В этот раз мы с женой и двумя детьми ездили в Абхазию на микроавтобусе, были свободны в передвижениях и потому увидели несколько больше, чем следует видеть среднестатистическим отдыхающим.
В том, что в этой республике многое непросто, убеждаешься постоянно. Транспортная артерия здесь, по большому счету, одна – это протянувшееся вдоль побережья шоссе, которое поддерживается в надлежащем состоянии на деньги из российского бюджета. Остальные автомобильные дороги – это ответвления от основной, их состояние, как правило, хуже.
Вот мы наугад сворачиваем вправо и, попетляв, добираемся по проселочной грунтовке до церкви. После кошмарного бездорожья картина предстает идиллическая: белоснежные стены древнего православного (но с восточным колоритом) храма, такой же белоснежный барашек пасется рядом на веревке. В молитвах там поминают патриарха Кирилла, а еще ждут решения о переходе под крыло РПЦ.
Пустые и поросшие бурьяном дома, наскальный мемориал героям на въезде в Сухум, здания с отметинами от снарядов, которые начинают выплывать то тут, то там – воспоминания о кровопролитном конфликте свежи, будто все это происходило не десятилетия, а всего пару лет назад. Мы почувствовали, что для каждого абхаза те печальные события – личная трагедия.
В один из дней мы поставили перед собой цель проехать Абхазию "до конца", то есть до ее восточной границы, благо страна невелика. Эта затея удалась нам лишь отчасти.
Двигаясь по шоссе на юг, получилось выехать за пределы жизнерадостной "Абхазии туристической" и далее лицезреть суровую "Абхазию приграничную", для глаз туристов не предназначенную. Для понимания добавлю, что с какого-то момента сотрудники местной автоинспекции сменились военными патрулями.
После того, как въезжаешь в Гал, напряжение чувствуется в самом воздухе. Машину с московскими номерами провожают взглядами. Здесь стоит российский военный контингент, после трагических событий 2008-го готовый к любым провокациям со стороны Грузии. И именно очередной военный патруль, тормознув нас ("как вас сюда занесло, ребята?"), советует возвращаться к месту отдыха. Путь дальше для нас заказан – небезопасно.
Повернув обратно, продолжаем тестировать абхазскую инфраструктуру. Вдоль побережья видим множество заброшенных и полузаброшенных зданий советского периода. Какие-то из них просто удивительной красоты. Легко представить, насколько тут было хорошо во времена расцвета абхазских курортов. Сегодня в ветхие здания может проникнуть любой любопытствующий и для разнообразия получить серьезную травму, провалившись сквозь сгнившие перекрытия, – строения никем не охраняются.
Вообще экзотика, от которой у впечатлительных туристов глаза лезут на лоб, здесь в порядке вещей. Например, в Пицунде мы посетили "Дом-музей" – он так и называется. В нем собрана обширная коллекция всякой всячины – различных механизмов, оружия, одежды. Основатель музея и собиратель артефактов Георгий Хецуриани похоронен тут же, прямо во дворе своего дома. И надо сказать, что подобных захоронений в частном секторе Абхазии достаточно много — довольно странная традиция хоронить родственников под окнами, по соседству с грядками. Так причудливо соединились отголоски языческого прошлого и, судя по всему, самоустранение государства от решения некоторых социальных вопросов. Организация похоронного дела, безусловно, входит в их число.
Еще удивляет отсутствие в республике брендированных вывесок. Если речь об автозаправке, то надпись на ней гласит кратко и просто – АЗС. При этом существуют и многочисленные "заправки" во дворах частных домов – заправочный пистолет вынесут прямо из-за забора. А вот что за топливо продается из-под полы – вопрос, конечно, интересный.
Если речь идет о банке, то он так и называется – "Банк". А на вопрос в длиннющей очереди к банкомату в Гагре: "Где здесь другой ближайший банкомат?" – местные жители на полном серьезе ответили: "В Сухуме и в Адлере". И, что удивительно, не соврали.
От продуктовых магазинов представители местного потребнадзора держатся за голову: в Абхазии продавщица или ее знакомые могут принести что-то приготовленное дома, и эти продукты будут реализовываться наравне с продуктами заводского происхождения – прошедшими хотя бы какой-то контроль качества. Не разобравшись поначалу, что здесь все вот так запросто, мы отравились вяленым мясом, приготовленным кем-то по национальному рецепту у себя дома.
Зато медобслуживанием мы остались довольны. Больше всего от hand-made-деликатеса занемог младший ребенок. Примчались в больницу поздним вечером, и сыну была оказана квалифицированная помощь. Лечила русский врач-терапевт, которая при СССР работала в ближайшем санатории, а потом так и осталась жить в Пицунде.
Вообще, заметно, что дружба народов для Абхазии – это не фантомное понятие. Вечерами местные, а это в том числе и русские, оставшиеся жить после распада Союза в курортной зоне, играют в шахматы. "Василич, выходи!" – кричит с гортанным акцентом смуглый абхаз. "Иду-иду", – откликается Василич. Дружба, к счастью, не исчезла в водовороте войн и трагедий.
Что касается криминогенной обстановки, то я часто слышал рассказы о том, что Абхазия является отстойником угнанных в России машин – но насколько это правда, не знаю. По своему опыту скажу, что новенький микроавтобус мы оставляли под окнами, а не на охраняемой стоянке, и на него никто не посягал.
Несмотря на некоторые странности и приключения, отдых в Абхазии нам понравился. По сравнению с российскими курортами действительно недорого, люди доброжелательные. Кроме того, в Абхазии умопомрачительной красоты природа, чистое море, пляжи с мелкой галькой. Дочка и сын были в восторге от домашних животных – осликов, лошадей, коров, которые могут разгуливать по улицам сами по себе и которых вечером хозяева весьма комично загоняют домой. И да, в Москву мы привезли отличные абхазские вина, приобретенные примерно за половину московских цен.
Нашли мы в этой поездке и ответ на главный волновавший нас вопрос: "Ну почему в Абхазии с бытовой точки зрения до сих пор все не слава богу?" — или, по крайней мере, правдоподобную версию такого ответа. Знающие люди говорят, что российский капитал не может полноценно прийти в республику, во-первых, из-за сопротивления представителей местной элиты. Во-вторых, ситуацию сильно осложняет статус частично признанной республики, а именно: "легитимные", по мнению многих стран, претензии со стороны Грузии и беглых грузинских владельцев на собственность в Абхазии. Вот так все сложно, и что с этим делать – непонятно.
Но раз уж республика не сломлена и существует, во многом благодаря крепким связям с Россией, то и жизнь здесь будет налаживаться при непосредственном участии России. Как это будет происходить, если повезет, увидим мы сами, наши дети, а может быть, (кто знает!) только наши внуки.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
