– Амиран Сардионович, расскажите когда у вас появилась тяга к искусству?
– Тяга к формам и к материалу у меня была всегда. Я родился в деревне, и никто меня не обучал ремеслу скульптора, но лепить я любил с самого детства. Как сказал великий Роден, "нагим пришел я". Какие-то способности были заложены во мне природой, но благодаря большому желанию творить и постоянной работе, я стал скульптором.
– Как вы продолжили осваивать это ремесло?
– В 1971 году я поступил в Сухумское художественное училище. Мне преподавал прекрасный художник, скульптор Виталий Лакрба. Я очень благодарен ему. За четыре года он дал нам знания не только по лепке, рисованию, изобразительному искусству, но и большую информацию для общего развития. С преподавателями мне везло всегда. Уже в Тбилисской академии, в которой я проучился около шести лет, на последних курсах моим преподавателем был скульптор Георгий Очиаури. За два года обучения под его руководством я целеустремленно и методично занимался оттачиванием своего мастерства.
– Какие работы за период обучения вам дороги больше всего?
– Ранних работ у меня немало, в этот период мои скульптуры были более лиричными, немного примитивными, большинство из них не сохранилось. Но из всех произведений того периода мне запомнилась моя дипломная работа в Художественном училище "Образ скрипача". Тогда я действительно старался и смог вложить силы и душу в свою работу.
– А что касается вашей техники? Какого стиля вы придерживаетесь? Вы реалист, а может, больше абстракционист?
– Если говорить о моей технике, я скорее всего реалист, а никакой не абстракционист. Хотелось бы, конечно, но это действительно сложно. Я пластик, в узком формате я стараюсь передать в своих работах то, что я чувствую и понимаю. Как реалист, я учитываю все тонкости направления модерна, стараюсь изучать и понимать многовекторность искусства и всю его многогранность, но, несмотря на это, я все равно выбираю классику.
– А что вас вдохновляет и заставляет творить?
– И мне хотелось бы знать, что именно двигает художниками. Не покладая рук люди искусства должны работать над собой и над своей техникой, а что заставляет их это делать — вопрос сложный.
– У всех творческих людей бывают периоды кризиса, когда творить кажется невозможным. Бывают ли у вас такие периоды, и как вы справляетесь с ними?
– Кризисы, безусловно, бывают, но, к моему счастью, у меня не было случая, чтобы я не хотел работать и продолжать заниматься своим любимым делом. И я благодарен Богу, что такое желание у меня никогда не возникало.
– Среди ваших работы часто встречаются скульптуры, связанные с военной тематикой? Почему вы выбираете именно эту тему?
– С возрастом меня сильно стала привлекать драматургия. История нашей страны очень драматична, я не могу быть к этому равнодушным. Создавая скульптуры, связанные с этой тематикой, я стараюсь пронести через свою душу и сердце все переживания, которые выпали на долю нашей республики. Особенно сильный отпечаток в моей душе оставляют периоды махаджирства и 37-го года, многие наши художники, как и я, неравнодушны к этому. Эти темы как будто сидят в глубине души и диктуют свои условия.
– Над чем вы работаете сейчас?
– У меня большое желание вернуться к темам махаджирства, к Нартскому эпосу, Абрскилу, особенно меня волнует образ абхазского писателя Иуы Когониа. Из всех великих наших творцов эта личность сильно трогает меня. Над эскизами Иуы Когониа я работаю уже около четырех лет. В этой сильной личности, с такой трагичной судьбой, прослеживается дух настоящего гения. Он был любимцем народа, необычно талантливым, он слишком рано ушел, не успев высказаться до конца. Продолжая свою работу над его эскизами, я пытаюсь уловить его дух и воплотить проект в жизнь.
– Вы занимаетесь творчеством более 35 лет. Довольны ли вы своими результатами, достигли ли всех поставленных целей?
– На протяжении всего этого времени я очень старался, но этого иногда мало. В этом плане я пока не удовлетворен своими результатами. Ты ставишь какие-то цели, увлечено работаешь, вкладываешь много труда и сил, но не всегда можешь достигнуть своих целей, иногда может просто не повезти. Но если брать в пример конкретно определенные работы, например, то можно вспомнить памятник Александру Чачба-Шервашидзе, где я смог собраться и выложить все свои возможности, чтобы осуществить свою задумку. Этой скульптурой я был вполне доволен. Мне кажется, она удалась.
