Одна из таких проблематик — это эмиссия углекислого газа и борьба с ней. И мнения здесь появляются полярные, пишет Александр Собко для РИА Новости.
Сначала о климатическом скептицизме. Действительно, возможности человечества и конкретных государств направлять ресурсы в определенные области ограниченны. И оправданно ли тратить их на борьбу с глобальным потеплением (а здесь, несмотря на то, что возобновляемая энергетика дешевеет, остается много решений, которые не оправданы чисто экономически), в то время как система здравоохранения, в том числе в странах с активной экологической повесткой, очевидно, не справляется с текущей ситуацией. Кроме того, коронавирус выявил и фундаментальные изъяны этих систем. Так, быть может, лучше направить дополнительную ресурсы на медицину, а не на, к примеру, системы улавливания и захоронения углекислого газа?
Другой полюс — экологические активисты. Они трактуют ситуацию с коронавирусом по-своему: мы видим, как даже относительно небольшая эпидемия полностью парализовала текущую жизнь. Но эпидемия коронавируса — это лишь небольшая проблема по сравнению с теми сложностями, с которыми человечество может столкнуться в связи с глобальным потеплением и изменением климата. Можно только представить, какие разрушительные последствия будут в будущем. А значит, нужно только усиливать климатическую повестку и принимать более решительные меры в борьбе с изменением климата.
Оставим на усмотрение читателя выбор более близкой ему точки зрения и посмотрим на проблематику чуть под другим углом.
В связи с эпидемией и замедлением экономики уменьшается спрос на энергоносители в самом широком смысле — пострадают как нефтегаз (это мы уже видим), так и возобновляемые источники энергии (все признаки этого уже появляются — прогнозы ожидают заметные снижения ввода новых мощностей ВИЭ от докоронавирусных планов).
В результате, во-первых, у сторонников ВИЭ появляется соблазн создать режим наибольшего благоприятствования именно для "зеленой" энергетики. Во-вторых, когда начнется восстановление экономики, — заменить выпавшие объемы традиционных энергоносителей возобновляемыми источниками. То есть захватить долю рынка в "межвидовой" борьбе (ВИЭ против ископаемых видов топлива).
Что для этого нужно сделать? Вновь применить внерыночные методы воздействия. Новые регуляторные меры еще могут появиться (а планы по декарбонизации в Европе никуда и не исчезали). Но далеко не все страны столь же решительны, как ЕС, в борьбе с выбросами. Поэтому мы видим, как на фоне коронавируса развиваются "вербальные интервенции" в пользу климатической повестки.
Уровень их — очень высокий. Папа римский заявляет, что коронавирус — это "ответ природы" на климатический кризис. А ООН всерьез информирует, что одна из причин появления и распространения коронавируса — изменение климата.
Теперь о конкретике по видам топлива и областям энергетики. В контексте проблем транспортного сектора консалтинговое агентство Wood Mackenzie предупреждает: в текущем году глобальные продажи электромобилей упадут на 43 процента. Конечно, строго говоря, эти цифры нужно еще сравнить с падением продаж традиционных автомобилей, которым сейчас также будет непросто. В то же время понятно, что на нефтяной спрос влияет сейчас не падение продаж автомобилей, а остановка имеющегося парка.
Конкуренция "традиционный автомобиль — электромобиль" с точки зрения экономики (оставим за скобками комфорт, наличие зарядной инфраструктуры и прочее) идет по линии так называемой полной стоимости владения, включающей в себя как цену автомобиля, так и расходы на топливо в течение среднего срока службы. В случае падения цен на нефть баланс смещается в сторону традиционных авто.
Захват доли нефтяного рынка электромобилями — задача в любом случае непростая. И до кризиса продавалось ежегодно всего 2,2 миллиона электромобилей, поэтому даже наиболее "зеленые" прогнозы предполагают период длительного (около десяти лет) роста спроса на традиционные моторные топлива. Слишком невелики объемы рынка электромобилей, сказывается и невозможность быстро увеличить мощности производств, в том числе и аккумуляторов.
Тем не менее установка на подобное замещение появляется. Название недавней статьи в The Guardian "Убьет ли коронавирус нефтяную промышленность и поможет спасти климат?" говорит сама за себя. Идея сторонников "ускоренного заката нефти" заключается в следующем: при 35 долларах за баррель для 75 процентов нефтедобывающих проектов не покрываются даже капитальные затраты.
Соответственно, компании перестанут инвестировать в подешевевшую нефть и, таким образом, постепенно произойдет уход от этого вида топлива.
Посыл спорный. И потому, что с ростом цен у нефтегазовых компаний вернется интерес к новым инвестициям (ведь под это существуют огромные мощности). И потому, что все последние события на нефтяном рынке и оценки себестоимости показали, что существует достаточное количество стран с низкой себестоимостью (до 40 долларов). Это и Ближний Восток, и Россия. Инвестиции здесь возможны и при низких ценах на нефть, страдать будут разве что рентные платежи в бюджеты.
А куда же, по мнению сторонников "индуцированного коронавирусом энергоперехода", пойдут эти инвестиции, которые могли бы пойти в "нефтянку"? В возобновляемые источники энергии (ВИЭ).
Вторая арена борьбы — это рынки электроэнергии и конкуренция ВИЭ и тепловой генерации. "Зеленая энергетика" на фоне коронавируса уже столкнулась с трудностями, среди которых — нарушение цепочек поставок, подорожавший доллар, а для распределенной (домашней) генерации — неготовность жителей инвестировать во второстепенную задачу. К примеру, в Австралии задерживается установка трех гигаватт "ветра" и "солнца", одна из проблем — это подорожание американского доллара по отношению к австралийскому. Прогнозы вводов ВИЭ пересмотрены в сторону уменьшения.
Но одновременно с проблемой коронавируса у "ветра" и "солнца" проявляется еще одна трудность — постепенная отмена финансовой поддержки.
Для примера, Китай в этом году (и не впервые) значительно сократил субсидии для возобновляемых источников энергии. На 50 процентов уменьшена поддержка солнечных батарей и полностью (!) отменены субсидии на самый дорогой тип ветрогенерации — оффшорную (когда ветряки стоят непосредственно в море). Инвестиции в "зелень" в 2019 году в Китае упали на восемь процентов, а в сфере солнечной генерации — на 33 процента.
Тем не менее у зеленой энергетики сохраняется главное нерыночное преимущество перед традиционной — приоритет выкупа "непостоянной" энергии и отсутствие обязательств по поддержанию мощности энергосистемы.
Но основная база в виде тепловой генерации никуда не делась и уже сейчас страдает. Шестьдесят процентов угольных станций в Китае работают с убытками. В том числе и потому, что традиционная генерация несет на себе бремя поддержания мощности, а коэффициент использования установленной мощности тепловых станций снижается на фоне увеличившейся доли возобновляемой энергетики.
Указанные противоречия ВИЭ и традиционной генерации сформировались в последние годы по объективным причинам. Сейчас, на фоне коронавируса, проблем становится больше, а значит, конкуренция и противоречия будут только нарастать. В западных странах на этом фоне существует дополнительная поддержка ВИЭ через планы декарбонизации в рамках проблемы изменения климата. Давление "климатической повесткой" на остальные страны увеличится.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
