Судья Верховного суда Абхазии Темур Тарба не только выносит вердикты и решает человеческие судьбы, но и пишет стихи. Творчество Темура не осталось незамеченным. Представитель МИД Абхазии в ФРГ, а также член Союза композиторов Германии, Хибла Амичба написала музыку к произведению судьи "Какое чудо эта Ваша грусть".
Премьера романса в исполнении оперного певца Алхаса Ферзба состоялась в эфире радио Sputnik в пятницу 7 августа.
Сария Кварацхелия, Sputnik
Темура Тарба многие привыкли видеть в судейской черной мантии. В "гражданке" же его сразу и не узнать. При знакомстве с ним на ум приходит описание лермонтовского героя Печорина - среднего роста, со стройным, тонким станом и широкими плечами, которые доказывали крепкое сложение, способное "переносить все трудности кочевой жизни и перемены климатов, не побежденное ни развратом столичной жизни, ни бурями душевными".
К рассказу о жизни и творчестве Темур приступает спокойным тоном, не спеша.
В начале было слово
"Нас не предавшие душой,
Воздайте должное утратам,
В войне оставшимся ребятам
И крови в травы пролитой"
(из стихотворения Темура Тарба)
"Как я начал писать стихи? Наверное, как все. Правда, кто-то вовремя останавливается, а кто-то считает, что у него что-то получится и идет дальше. Я отношусь ко вторым, – улыбается он. – Нельзя сказать, что я специально начал писать стихи. Нет, это было наслоение каких-то вещей – прочитанных книг, прожитой жизни".
Темур писал стихи для себя, для друзей. И как это часто водится у молодых людей, затем эти стихи читал друзьям, сидя у костра. Большое влияние на молодого автора тогда оказывало творчество Владимира Высоцкого, запрещенных поэтов-диссидентов – Иосифа Бродского и многих других.
После университета начались тяжелые будни следователя. А там уже было не до поэзии. Завершив учебу в Казани, Темур начал работать следователем в Ростове-на Дону. Но вскоре по семейным обстоятельствам пришлось вернуться на родину. Здесь он устроился в Очамчырский районный отдел милиции.
Развал Союза и последовавшая за ним Отечественная война народа Абхазии, конечно, не могли не повлиять на творчество поэта. Это был период, когда Темур абсолютно ничего не писал и "был далек от лирических вещей".
"Если говорить образно, то мы встретили закат в одной стране, а рассвет – в совершенно другой. Этот переломный момент, конечно, все сильно переживали. Был внутренний излом. Есть такое выражение: "Если хочешь проклясть народ, то пожелай ему жить во времена смены исторических формаций". Отчасти так оно и есть. Сейчас почему-то стало модно ругать советское государство. Да, там было много вещей, которые несоразмерны с общечеловеческими, христианскими ценностями. Но тем не менее было много хорошего, эта система сделала нас людьми, причем не самыми плохими на этой планете. А потом была война. В период с середины 1991-го вплоть до 2000 года ваш покорный слуга ничего не писал", – отмечает Темур Тарба.
Во время войны Темур стал одним из бойцов Восточного фронта. На войну отправилась и его супруга Яна, которая записалась в медсанбат. Решению жены Темур не противился – "Родина-то одна".
После войны Темур еще долгое время не мог вернуться к творчеству. И на это повлияла череда трагических событий. Сначала умер отец, затем мать.
"Это были наши лихие 90-е, когда мы выживали. Была устроена засада, в которую попала мама. Она тогда получила 28 пулевых ранений и одно осколочное. У нее были не затронуты только область головы и область сердца. Стрелявшие думали, что убили ее. Но мама выкарабкалась. Наши врачи сделали фактически невозможное. Они вытащили все пули, но осколок остался. Врач тогда меня предупредил: "Ты знаешь, она встала на ноги, но в ее ноге есть маленький осколок. Кровь циркулирует по венам, рано или поздно осколок может попасть в сердце. Когда ее организм восстановится, можно будет сделать еще одну операцию и извлечь осколок". Но мы не успели", – добавил он.
Война для Темура Тарба в какой-то степени не закончилась 30 сентября 1993 года. После боевых действий он вернулся в правоохранительные органы. Это было неспокойное время. И, как сейчас признается Темур, во время войны было немного легче, чем после.
"В послевоенное время я сам себе не принадлежал. Чаще всего бывал дома только для того, чтобы переодеться, нечасто мог хотя бы по-человечески выспаться. И, наверное, на войне было немного легче. Тогда мы понимали, что наш противник, враг впереди. А после войны получилось так, что некоторые из тех, с которыми мы прошли горнило войны, оказались по ту сторону улицы. Это было сложно, по человеческим меркам ко многому обязывало, – отмечает он. – Нам тогда вместо зарплаты каждый день давали две булки хлеба и пачку сигарет курящим. Если в бюджете были какие-то деньги, то наше министерство старалось не обделить нас. Чтобы как-то семья выжила, хлеб я отправлял домой. Находил ребят, которые туда ездили, и через них передавал".
Возвращение к слову
"Какое чудо эта Ваша грусть,
И крепдешин, и легкий трепет платья.
Боюсь, что непростительно влюблюсь,
И услышу вслед себе проклятья"
(из стихотворения Темура Тарба)
Постепенно жизнь в Абхазии стала налаживаться. По словам судьи, чем стабильнее жизнь складывалась, тем больше его "тянуло к тому, к чему он был предрасположен" – к поэзии.
"Может, так и дальше продолжалось бы, и я не писал бы стихи, если бы однажды, случайно перебирая книги в доме, не наткнулся на рукописи. Это было в 2000 году", – вспоминает Тарба.
В 2015 году Темур написал тот самый стих "Какое чудо эта Ваша грусть", который понравился представителю МИД Абхазии в Германии Хибле Амичба.
"Несколько лет назад был мною написан этот стих и опубликован на страничке в Facebook. Хибла обратила на него внимание. Честно говоря, не знал, что она пишет музыку. Ничто не предвещало, как говорится. Несколько дней назад Хибла прислала мне музыку к моему стиху. Я был удивлен", – признается он. – Я написал и забыл, а человек-то помнил, трудился все это время, практически два года не сходил с темы, работал. Мне и в голову не могло прийти, что мои стихи так мелодично лягут под определенный музыкальный ряд, а тем более, что из них получится романс. Осталось только найти исполнителя. Меня спрашивали, не буду ли я возражать, если появится человек, который будет исполнять этот романс. Да не буду я возражать".
И такой человек нашелся. В студии радио Sputnik романс исполнил оперный певец Алхас Ферзба, ккомпаниатором выступила Тамара Шанава - концертмейстер, завуч 1-й Сухумской музыкальной школы.
Хулиганские стихи и любовная лирика
"Ах, этот взгляд... душа на вынос,
Я от него почти в раю.
Скажи, откуда ты свалилась
Как снег на голову мою"
(из стихотворения Темура Тарба)
Творчество Темура можно назвать плодотворным. За последние десять лет у него накопилось более полутора тысяч стихов. Темы разные. Есть и городская лирика, любовная лирика, философские и религиозные стихи.
Центральное место в жизни судьи, конечно, занимает любовная лирика. Все стихи Тарба пишет от первого лица. Из-за чего многие читатели думают, что автор пишет о своей личной жизни.
"Любовная тематика – то, из-за чего начинается вся эта болезнь со стихотворчеством. Очень много стихов по этой теме. Все эти стихи пишу от первого лица. Из-за этого многие напрямую связывают то, что они читают, с моей личной жизнью. Если они читают о какой-то неустроенности двух людей, то они начинают спрашивать: "Темур, ты вроде человек семейный. Как дома относятся к этому?" Спокойно относятся, проще, чем думают люди. То есть то, что я от первого лица пишу – это просто форма, мне так легче говорить об этом. Конечно, там есть моменты, через которые когда-то я прошел. То есть ничего незнакомого мне в моих стихах нет", – с улыбкой отмечает Тарба.
Городскую лирику судья называет хулиганскими стихами. Хотя, как он сам поясняет, ничего блатного в них нет.
"Хулиганские стихи – не "блатота" какая-то. Это вещи из городского фольклора. Сухум по-своему уникален. Жители знают о сухумском духе. Он неповторимый. Ты его не найдешь, например, в Одессе. Я родился в Сухуме. Этот город уникален, как и любой другой город, здесь есть свои интересные места, интересные люди. Зачастую хулиганские стихи касаются определенного человека. Если после ухода из жизни аура человека исчезает – немного несправедливо. Его должны хотя бы помнить, он должен остаться в стихах", – уверен Тарба.
В творчестве судьи есть место и "серьезным стихам". Это произведения о войне, о религии. После войны Темур часто переосмысливал все, что произошло с ним и с его друзьями после развала СССР.
"У меня есть стихи о войне. Естественно, я переосмысливал войну уже после. Я публикую эти стихи, но опять-таки не все. Не потому, что меня что-то в них не устраивает. Нет, как раз-таки в них меня все устраивает. Но я не хотел бы врываться в жизнь кого-либо со своей войной. У каждой семьи своя боль. Поэтому я очень дозированно публикую подобного рода стихи", – поясняет он.
Свои стихи Темур Тарба практически никогда не редактирует. Не потому, что он считает свое творчество гениальным. Каждый стих для него – плод каких-то переживаний. А корректировать свои чувства он не хочет.
"Меня часто спрашивают, как я написал этот стих, ну написалось! Слова буквально ложатся на бумагу за пять минут. Я стараюсь не подпускать себя к однажды уже написанному. Потому что сегодня я уже не тот, что был в тот момент, когда писал тот стих, уже не тот эмоциональный фон. Наверняка, я испорчу ту вещь. Может быть, с точки зрения стихосложения работа будет более стройной, но это уже будет неискренне. Это будет выхолощенная работа. Кое-что в своих работах, наверное, я изменил бы. Но тогда стих так написался, значит, он таким и должен быть", – убежден Темур Тарба.
А судьи кто?
Темур Тарба скромно не причисляет себя к профессиональным поэтам. Стихи его несколько раз публиковались в местных журналах. Но отдельным сборником не выпускались. Поэзия для него в какой-то степени – отдушина.
"Публикую не для того, чтобы показать, какой я хороший парень. Нет. Мне не хочется прозу жизни продолжать вне работы", – объясняет он.
Свои произведения судья иногда публикует на страничке в Facebook. Читатели – его подписчики в соцсетях. Иногда он их декламирует своим коллегам или членам семьи.
"Родные и друзья уже перестали удивляться. Те, кто меня не знал до войны, для них удивительно было то, что я пишу стихи. А те, кто меня знал с юности, для них ничего нового не было. Коллеги тоже читают, но они не ругают. Наверное, щадят, – улыбается он. – Я говорил, что пишу зачастую от первого лица любовную лирику. Поначалу в семье относились к этим стихам с настороженностью. Но потом поняли, что это всего лишь форма стиха. Я не прячу свои стихи от родных. Если даже дома имел бы сейф, то все равно не прятал бы их. Рукописи всегда в открытом доступе. По некоторым репликам я понимаю, что они читают".
Главное – не смешивать
"Я знаю, как послать к чертям собачьим,
Чтоб самому не оказаться там.
Что легче жить тупым, глухим, незрячим,
Когда кого-то судят по делам"
(из стихотворения Темура Тарба)
Судьей Темур Тарба работает уже 22 года. Работа и творчество, как признается он, никак не пересекаются, главный принцип для него – не смешивать. Разве что иногда Темур использует профессиональную лексику в стихах.
"Я не могу сказать, что работа непосредственно сказывается на творчестве. Конечно, какую-то лексику, которая присуща моей работе, я использую в стихах. Например, приговор, вердикт. Но скорее нет, чем да. Писать стихи я начал задолго до выбора профессии. Надеюсь, поэзия со мной останется и после того, как я уйду в отставку, – с улыбкой отмечает он. – Судейство – непростая работа. Но где вы найдет легкую работу? Спросите пекаря, легко ли стоять всю смену у плиты. В случае с судьями велика цена ошибки. Если ты дал не ту оценку некоторым вещам, то очень может быть, что невиновный окажется на нарах. С другой стороны, если ты не дал должную оценку определенным вещам, то тот, кто должен был понести наказание, уйдет от правосудия".
К работе судьи, по словам Тарба, он старается относиться профессионально. Конечно, нельзя сказать, что за 30 с лишним лет не было ошибок. Конечно, были. Но они, уверяет он, не были умышленными.
"Самое главное – это не останавливаться, не посыпать голову пеплом. Это уроки жизни. Нужно делать выводы и не повторять ошибки. Бог со мной. У меня есть дети. Я не хочу, чтобы вслед им говорили: "Она дочь того гаденыша, который сделал то-то". Не надо давать пищу таким разговорам, – уверен Тарба. – Хотя, в чем только меня не упрекали. И очень сильно причем. Я не комментировал никогда и не считал нужным это делать. Люди так считают, а переубеждать их – бесполезная вещь. Те решения, которые были приняты и впоследствии меня за них журили, они приняты, нравится это кому-то или нет. С моей точки зрения, они были обоснованы, иначе они не были бы приняты. Поступил бы я сегодня иначе? Скорее нет. Несмотря ни на что, я считаю, что это было правильно, другое дело – неоднозначно. Кто хочет реально разобраться в этом, он всегда сможет это сделать. Архивы никуда не деваются. Просто кто-то так трактует, а кто-то иначе. То же законодательство неоднозначно. Невозможно сделать идеальный закон. Идеальных законов не бывает".
В январе 2020 года под председательством Темура Тарба прошло слушание по иску экс-кандидата в президенты Алхаса Квициниа к ЦИК. Тогда суд удовлетворил иск Квициниа и постановил назначить новые президентские выборы. Давать оценку этому коллегиальному решению Тарба не считает нужным.
"Давайте не будем об этом говорить. Итоговое решение было принято под моим председательством. Это решение принято и вступило в законную силу. Что-либо по нему комментировать, как и по первому решению, нет смысла. Разговоры всякие ходят не только по этому решению, но и по нервной январской ситуации. Еще долго будут возвращаться к этим событиям, не только к решению. Что, мы не возвращаемся сейчас к событиям 2004-го или 2014 года? Эти вещи будут интересны для историков. Время покажет, что то или иное решение с собой принесло", – уверен он.
