Что собой представляет абхазская энергетика, нужны ли государству "электроинвесторы", виноваты ли майнеры в веерных отключениях – на эти и другие вопросы Sputnik ответил Резо Зантария.
- Резо Платонович, для начала объясните, что собой представляет абхазская энергосистема? Какими ресурсами обладает республика?
- У нас есть ИнгурГЭС без определенного статуса и соглашения с грузинской стороной. Говоря правду, мы берем от них электроэнергию несанкционированно. Это мы для себя придумали историю, что 40% принадлежит нам – это наше желание, но грузинская сторона это в документах не подтверждала. То же самое можно сказать о перепадной станции "ГЭС-1", мощностью 215 мегаватт, которая находится на территории Абхазии. Она полностью зависима от нас, но все равно по сей день работает по законам Грузии.
Что мы сделали для независимости нашей энергетики? После Отечественной войны у нас были три работающие перепадные станции, общей мощностью 120 мегаватт. Сегодня там ничего, станций нет. У нас было 11-12 малых ГЭС, и все раскурочено. Вот это мы имеем и сегодня – плохие неухоженные электрические сети, плохая нормативная база, можно перечислять долго.
- Все чаще стали говорить о привлечении инвестиций в энергетику. Как вы оцениваете наше законодательство в этом плане?
- Весь мир ищет инвестиции, и идет борьба за то, кто предоставит лучшие условия для их привлечения. Инвестиции идут туда, где есть стабильность. Сегодня для вклада в энергетику у нас нет стабильности, условий, чтобы инвестор стал рассматривать возможность вложиться.
К примеру, инвестор строит гидроэлектростанцию, и один выработанный киловатт будет стоить 1,20-1,50 рубля – это мировая цена. Сможет ли наше государство или какие-то компании покупать свет по такой цене? Нет.
Нужен мощный закон, который будет все регулировать. Все начинается с расчета тарифа на электроэнергию. Когда все это будет соответствовать затратной части, можно говорить об инвестициях. Нужно создавать конкурентную среду для привлечения инвестиций, и только такая среда сможет показать максимально дешевую стоимость, которая будет соответствовать его затратам. То, что государство сейчас заниженно эксплуатирует электрические сети, означает, что мы рубим сук, на котором сидим. Рано или поздно он обломается.
- Впервые за послевоенное время веерные отключения света ввели летом. Какие шаги нужно принять сейчас, чтобы избежать этого?
- Меры, которые предпринимают сейчас, носят локальный временный характер. Нужны фундаментальные решения, которые носят непопулярный агрессивный характер, но это нужно сделать сегодня. Это нужно было сделать шесть лет назад, когда картинка уже была видна. Чудес не бывает. Если пользоваться собственными ресурсами, то ничего не сделаешь. Какое-то потребление можно будет закрыть, только если будет запрошен переток от России
- Многие считают, что в энергокризисе виноваты майнеры. Как вы относитесь к такому мнению?
- Вся техническая политика государства вела к дефициту электрической энергии. Майнинг просто немного ускорил процесс. Дефицит уже был и увеличивался. У нас примерно 100-105 тысяч абонентов и примерно 18-20 тысяч заводов, санаториев, комбинатов, юрлиц. Кто-то считал, сколько им необходимо потреблять в течение месяца, года, суток? Мы же знаем, сколько мы едим хлеба, сахара. Это можно посчитать и исходить из такого норматива – это и есть техническая политика.
Нужны быстрые и глубокие реформы в области энергетики. Просто инвестировать в энергетику – слабая позиция, нужно сделать ее самоокупаемой. Чем быстрее мы это сделаем, тем быстрее уйдем от болячек.
